Убийство во время прилива - Эрл Гарднер

— Как только шериф вернется, пусть сразу же позвонит мне. Кроме того, пришлите в мой кабинет пишущую машинку, которую вчера вечером мы взяли с яхты «Джипси Квин».

Когда Дюриэа вешает трубку, Грэмпс говорит:

— Эта малышка Молин очень скрытная. Кроме того, она умеет шевелить мозгами. «Джипси Квин» собиралась отплыть в три часа дня. Куда? Речь шла не о простой морской прогулке. Зачем Нита Молин приехала сюда в воскресенье в такую рань?

Дюриэа пожимает плечами. Грэмпс продолжает:

— Я уверен, что у них было запланировано в море свидание с другой яхтой. Возможно, что леди с «Альбатроса» была в курсе дела и отправилась на свидание вместо «Джипси Квин». На твоем месте я бы пригляделся к мисс Харплер…

— Она придет сюда вечером. Я хочу задать ей несколько вопросов.

— Прекрасно.

В этот момент в комнату входит заместитель шерифа. Он вносит пишущую машинку.

Дюриэа снимает трубку и говорит своей секретарше:

— Пришлите ко мне миссис Родман. Минуту спустя в кабинет входит молодая женщина и кладет несколько листков бумаги на стол Дюриэа.

— Мне осталось напечатать одно письмо, — сообщает она.

— Спасибо, — благодарит ее Дюриэа. — Взгляните, пожалуйста, на эту машинку.

Она внимательно осматривает ее. Дюриэа спрашивает:

— Это та машинка, на которой вы печатали на борту «Джипси Квин»?

Женщина отрицательно качает головой.

— Нет, — говорит она.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно.

— Что заставляет вас так думать?

— Прежде всего, клавиши на той машинке не были обтянуты каучуком, как здесь…

Следует пауза, которую прерывает ликующий возглас Грэмпса:

— Ты славно поработал, сынок!

Глава 19

Питер Лассен с важным видом позирует перед репортерами калифорнийской прессы, собравшимися на борту «Джипси Квин».

Все застывают в ожидании, глядя на последние приготовления водолаза.

Дюриэа не любит себя рекламировать и держится в стороне от представителей полиции. Стоящий рядом с ним Грэмпс потягивает свою старую почерневшую трубку.

На погружающегося в воду водолаза нацелены десятки камер.

Несколько минут спустя со дна моря приходит его первая телефонограмма:

— Дно чистое и песчаное.

Спустя еще некоторое время человек, принимающий сообщения, информирует:

— Он что-то обнаружил.., изогнутую дужку.., золотую.., еще одну изогнутую дужку, золотую. Это очки. Он просит, чтобы ему спустили корзинку.

Билл Вигарт готовит к спуску маленькую корзинку из плетеных железных прутьев.

Спустя некоторое время радист сообщает:

— О'кей! Поднимите корзинку.

Все толпятся вокруг Вигарта, чтобы увидеть очки, поднятые с морского дна. Радист передает:

— Очки найдены в пяти метрах от левого борта. Стекла были на сантиметр погружены в песок.

Журналисты скрипят перьями.

Воздушные пузыри медленно огибают яхту.

Человек, принимающий телефонограммы, сообщает:

— Кажется, больше ничего нет, кроме нескольких пустых консервных банок, зарытых в песке. Больше ничего.

— Пусть поднимается, — говорит шериф. Грэмпс вынимает изо рта почерневшую трубку:

— Сейчас время морского отлива, сынок, не так ли?

— Да.

— А в воскресенье, когда обнаружили трупы, был прилив, верно?

— По-моему, да.

— А в субботу, когда, вероятно, было совершено убийство, тоже был отлив?

— Какое это имеет значение? — спрашивает Дюриэа, взглянув на Грэмпса.

— Я пытаюсь определить положение яхты в тот момент, — объясняет Грэмпс. — Судно, стоящее на якоре, перемещается в зависимости от ветра и прилива или отлива. Ни в субботу, ни в воскресенье утром ветра не было, значит, в расчет следует принимать только уровень воды.

— Не понимаю, — произносит Дюриэа. Грэмпс вновь раскуривает свою трубку.

— Я рассуждаю так, — говорит он. — Это судно имеет в длину тридцать пять метров. Если добавить к этому длину якорной цепи, то можно рассчитать угол…

Дюриэа понял.

— Подождите! — кричит он группе моряков. — Не поднимайте его. Пусть направляется в сторону пляжа. Метров на пятьдесят.

— Он ничего там не найдет, Френк, — возражает шериф.

— Во время прилива яхта переместилась к пляжу, — поясняет Дюриэа, — а ее носовая часть была направлена в сторону моря.

Шериф морщится. Ему не нравится, что все внимание репортеров обращено сейчас на прокурора.

Воздушные пузыри, появляющиеся на поверхности воды, указывают на то, что водолаз направляется в сторону пляжа.

На палубе царит молчание. Неожиданно Лассен говорит:

— Это ничего не даст.

И в тот же момент раздается торжествующий голос телефониста.

— Он нашел его! — восклицает он. — Револьвер тридцать восьмого калибра!

— Минутку! — Дюриэа проходит вперед. — Необходимо пометить место, где он его обнаружил.

— Мы отвезем ему на шлюпке буй, нагруженный балластом, и спустим корзину для револьвера, — предлагает телефонист.

И он объясняет водолазу по телефону, что нужно делать.

— Скажите ему еще, — добавляет Дюриэа, — чтобы он после этого вернулся на то место, где обнаружил очки, и отметил его тоже.

Несколько минут спустя Вигарт и матрос возвращаются в шлюпке и поднимаются на палубу яхты. Вигарт держит в руке револьвер тридцать восьмого калибра из полированной стали, в барабане которого оказываются две гильзы.

Репортеры щелкают камерами. Шериф берет револьвер и отходит к борту.

Он торжественно поднимает руку с оружием и произносит:

— Можете снимать, ребята!

Репортеры направляют на него свои камеры.

Грэмпс отводит Дюриэа в сторону:

— Ты понял, сынок? Дюриэа смеется:

— Разумеется, понял. Все поняли. Лассен неплохой малый, но падок на рекламу. Прожекторы опьяняют его. Впрочем, это мелочи…

— Но я не об этом, сынок, — прерывает его Грэмпс. — Плевать мне на этого павлина!

— А о чем же?

— Ты обратил внимание на таблицу приливов и отливов?

Дюриэа отрицательно качает головой.

— Жаль, — вздыхает Грэмпс. — Именно это приведет нас к разгадке.

— Каким образом?

— В субботу уровень воды в море достиг самой низкой отметки в семнадцать часов шесть минут. Следующее понижение уровня моря было отмечено в воскресенье утром в пять часов тридцать четыре минуты. Прилив отмечен в одиннадцать часов пятьдесят пять минут, отлив — в семнадцать часов пятьдесят шесть минут. Новый прилив — в двадцать три часа сорок восемь минут. Послушай, сынок, уйдем отсюда и поговорим спокойно где-нибудь в другом месте. Теперь тебе понятно, в чем весь секрет?

— Понятно, Грэмпс, — отвечает Дюриэа. — Пошли.

Прежде чем спуститься в шлюпку, Грэмпс тычет пальцем в ребро Дюриэа, чтобы привлечь его внимание к своим словам.

— Сынок, во-первых, нужно распорядиться, чтобы буи оставались на своих местах, а во-вторых, нужно составить карту этой бухты с указанием якорной стоянки и тех мест, где водолаз обнаружил очки и револьвер.

— Хорошо, — соглашается Дюриэа, — хотя, откровенно говоря, я не понимаю, для чего это нужно.

Грэмпс увлекает прокурора на задворки яхт-клуба и там объясняет ему свою мысль.

— Послушай, — говорит он, — в субботу ветра не было ни днем, ни вечером. Ветер подул только в воскресенье ночью, да и то это был легкий бриз. Ночью с субботы на воскресенье и весь день в воскресенье было полное затишье.

— Да, ну и что?

— Ты еще не понял? Это же прекрасные естественные часы, которые помогают нам проследить за развитием событий.

— Я что-то не понимаю.

Грэмпс начинает терять терпение:

— Да по тому, как яхта отклоняется от стоянки… Он прерывается, присаживается на корточки и делает отметки пальцем на земле.

— Смотри, вот вода опустилась, Здесь стоит яхта. Что происходит с ней в этот момент? Она поворачивается носом к берегу, так?

Дюриэа кивает. Его так занимает возбужденность Грэмпса, что он не может полностью сосредоточиться.

— Далее наступает квадратурный прилив, вода сначала медленно, а затем, набирая скорость, поднимается. Нос судна медленно поворачивается. Спустя некоторое время, когда прилив достигает наивысшей отметки, нос яхты устремлен в сторону моря. Понятно?

Дюриэа кивает в знак согласия.

— Допустим, что яхта имеет тридцать пять метров в длину и цепь, прикрепленная к якорю, образует угол между морским дном и поверхностью воды. В зависимости от уровня прилива или отлива этот угол заметно меняется. Носовая часть судна опишет, таким образом, окружность, скажем, от шести до семи метров. Корма судна при этом опишет окружность гораздо большего размера. Тебе понятно?

Грэмпс поднимает глаза на улыбающееся лицо прокурора и взрывается:

— Нет, я вижу, что ты ничего не понимаешь! Посмотри сюда…

Грэмпс срывает с себя очки и трясет ими перед носом Дюриэа.

— Как далеко ты можешь их забросить?