Капитан Виноградов - Никита Филатов

— Когда результат будет?

— Думаю, еще неделя. Дней десять…

— Смотри! Я в Москве наслушался… всякого. Если дело с портом не выгорит… Там счет уже не на миллионы — на миллиарды! Дол-ла-ров!

— Я понимаю.

— Ни черта ты не понимаешь, — тоскливо вздохнул толстяк. — Думаешь — уволят? Или просто шлепнут? Не-ет… Мы с тобой будем подыхать долго и трудно. И очень больно… Старайся. И Пинкертону этому скажи: сделает как надо, будет до старости икру ложками жрать и «баксами» подтираться. А нет — пусть лучше сам удавится. Если успеет. Ясно?

— Да. Мы постараемся.

4

— A-а! Заходите, заходите… — День для Крамского прошел довольно удачно, и теперь, перед отъездом домой, он был даже не прочь развлечься беседой с Беляевым и его коллегой из компетентных органов. — Что нового на невиди…

Он вынужден был осечься на полуслове — гость из «регионалки» быстро приложил к губам палец. Затем поманил за собой удивленного хозяина. Выходя вслед за Беляевым, Крамской остановился рядом с уже очутившимся в кабинете Александром Ибрагимовичем, собираясь пропустить его вперед, но чекист отрицательно покачал головой — так надо! Пожав плечами, бизнесмен шагнул в холл, после чего Беляев плотно прикрыл обитую кожей дверь.

Крамскому стало не по себе, и он пожалел, что так уж скрупулезно выполнил телефонную договоренность: отпустить секретаршу, убрать личную охрану и Барсика… Хотя, конечно, пост у входа визитеров зафиксировал, если удастся нажать тревожную кнопку…

— Не волнуйтесь. Все в порядке, — угадав мысли хозяина, полушепотом сказал Беляев, — сейчас поймете… Только не говорите ничего! Вообще — ни слова, договорились?

— Хорошо, — вновь пожал плечами Крамской. Он уже сообразил, что убивать или мучить его не будут.

— Пошли! — сыщик аккуратно открыл дверь в кабинет и посторонился.

Первое, что бросилось в глаза вернувшемуся в кабинет бизнесмену, — черный пластиковый дипломат, раскрытый прямо на его столе. Какие-то провода, индикаторы, никелированные детали непонятного назначения… Насупленный напарник Беляева медленно водил похожим на миноискатель прибором вдоль деревянной обшивки стен.

Крамской почесал переносицу — он был достаточно умен, чтобы понять суть происходящего.

Александр Ибрагимович переместился к шкафу, продолжая проверку. Когда его рука поднялась до уровня верхней декоративной планки, красный огонек индикатора отчаянно запульсировал: есть! Беляев аккуратно придвинул стул, взял лежащую на полке газету, расстелил ее, стараясь не шуметь. Жестами показал: прошу! только руками — не трогать!

Крамской, поддернув брючину, взгромоздился на стул. Судя по неровным краям «скотча» и смазанному на пыльной поверхности следу, радиомикрофон устанавливали недавно и в спешке. Не новая, но надежная модель — сетчатое полушарие на матово-черном бруске. Стоявший внизу Беляев тронул за ногу — достаточно, пойдем-ка выйдем…

— Ну как? — поинтересовался он, когда все трое уселись в холодном и неуютном помещении, где в обычное время трудились девочки из бухгалтерии.

— Это точно его работа? — ответил вопросом на вопрос Крамской.

Беляев мотнул головой — скорее утвердительно, чем с сомнением.

— Прошлую ночь он дежурил в охране?

— Да, насколько я знаю.

— Дежурил. Это что — обычная практика? Он же числится в резерве у Кривцанова…

— Не знаю. Я в такие детали не вдаюсь. Это дело Бороды — он начальник службы безопасности. Если надо, спрошу…

— Не надо пока. Чем меньше народу в курсе…

— В принципе, ничего из ряда вон выходящего тут нет. «Терки» и «разборки» не каждый день, — сказал, немного подумав, Крамской, — а в охране работа не пыльная, тем более ночью. Приработок невелик, но зато стабильный.

— У вас ночью двое дежурят?

— Трое. Один во флигеле, в соседнем здании.

— Идеальная ситуация, ключи от всех дверей — под рукой, пульт сигнализации тоже… Пошел в очередной раз помещения проверять, пока напарник спит…

— Секундное дело, ежели умеючи, — вставил Александр Ибрагимович. Он был явно доволен собой.

— Вы знали, что он мне «жучка» подсунет?

— Ну не то чтобы знали… Но чего-то в этом духе следовало ожидать. Логика! Против профессионала всегда работать просто — у нас мозги одинаково устроены, — улыбнулся Беляев.

— И что делать будем?

— С микрофоном? Или с клиентом?

— Начнем с микрофона, — Крамскому было не до шуток.

— Дня три придется потерпеть для пользы дела. А потом… Потом пусть вам кто-нибудь подарит вазу или еще какую-нибудь фиговину, попросите мужиков ее на шкаф поставить для дизайна — ну и обнаружите эту гадость.

— А почему не сейчас? — недовольно скривил губы бизнесмен.

— Нельзя! — ответил Беляев снисходительным тоном взрослого, вынужденного объяснять октябренку очевидные вещи. — Если даже с утра завтра Виноградов окажется в числе самых-самых подозреваемых, Борода обязан будет взять его в оборот по полной программе. И конец операции… А спустить это все на тормозах — он же умный, сразу догадается, что к чему. И выйдет из игры.

— Ч-черт! — Крамской подумал о том, как будет ближайшие дни работать, говорить, есть, зная, что каждый издаваемый им звук станет достоянием чьих-то враждебных ушей.

— А могли и видеокамеру вмонтировать, — утешил Александр Ибрагимович.

— Да-а…

— Тут ведь вот какое дело. Если есть радиомикрофон — значит, неподалеку и приемник. Я думаю, где-нибудь в машине… Наши ребята аккуратненько порыскают в пределах квартала, поглядят. Будет возможность, сопроводим до «заказчика».

— Только аккуратно! — сказал скорее для Крамского, чем для напарника Беляев.

— Уж попытаемся… Плохо, если у них точка стационарная — в квартире соседнего дома или в вагончике строительном. Это сложнее.

— Ладно. Деньги нужны — на эти, как у вас говорят… оперативные нужды?

— Благодарю вас. Пока обойдемся, — Александр Ибрагимович приосанился и стал даже немного похож на Железного Феликса. Только с лысиной.

— Давайте так… Закончим дело — сами решите вопрос с премией, в пределах разумного, — Беляев в первый раз посмотрел на своего напарника с неодобрением: если кто хочет изображать оскорбленную невинность — это факт его личной биографии. А за других-то зачем отвечать? — Ну а пока… сотни две на текущие расходы…

Чекист деликатно сделал вид, что происходящее его не касается.

— Хорошо! — подвел итог Беляев, пряча в карман полученные купюры. — Переходим ко второму вопросу…

— Что, досталось? Не бери в голову! — румяный лейтенант, командир второго взвода, протянул Владимиру Александровичу яблоко. Размерами и цветом оно напоминало небольшую дыню. — Угощайся.

— Спасибо…

— Ерунда! А с чего он завелся?

— Да пошел бы он… — Владимир Александрович посмотрел в ту сторону, куда только что стремительно скрылся на своих коротких ножках полковник Корзинкин, начальник всей патрульной службы города. — Говорит небритый… — Виноградов потрогал подбородок: — Ну да, не успел… Но орать-то зачем? Нашел тоже мальчика!

— Плюнь.

— Естественно! — он чуть понизил голос. — Я прямо с «халтуры» на работу, чуть не опоздал… И не спал толком.

— Бывает! — понимающе кивнул взводный.

— Хотя… А, ладно! Как говаривал когда-то Крамарев, «если начальник мной недоволен, это не значит, что он никуда не годится»!

Офицеры рассмеялись.

— Вкусный фрукт!

— Ну так! Поближе к концу заходи ко мне в машину — еще отсыплю…

— Уже успели?

— Да так… По мелочи. Только бесхозное!

— Смотри — осторожнее. Ты мужиков-то своих осаживай, дело такое!

Откуда-то из-за ларьков возник усатый милиционер в шлеме и бронежилете:

— Товарищ капитан! Вас…

— Что случилось? — «Боец» был из его взвода, поэтому лейтенант имел право поинтересоваться.

— Да заморочка. Мелкая…

— Разберемся! — уже на ходу махнул рукой Виноградов.

Гулкие своды Центрального рынка были наполнены искусственным электрическим светом. Эхо многократно перекатывало от стены к стене не умолкающий ни на секунду ропот растревоженной людской массы: шарканье сотен ног, скрип ящиков, гортанный восточный говор и пронзительные крики женщин.

— По-оберегись! — Виноградов шарахнулся к стене, пропуская стремительно движущуюся навстречу фигуру в разорванной джинсовой куртке. Стриженая голова была опущена, а плечи выгнуты назад — классическая поза человека, скованного наручниками. В широкую спину задержанного упирался автоматом старшина.

— Мужичок — в розыске. И со стволом… — радостно пояснил Виноградову замыкавший процессию молоденький милиционер. Он пока еще получал удовольствие от своей работы.