Пробуждение - Келли Армстронг

— Я бы никогда…

— Я знаю. Вот почему я рассказала тебе. Во всяком случае, в течение нескольких лет, все было в порядке. Мы жили с бабушкой, и она присматривала за мной, в то время как мама работала. Но потом с ней случился несчастный случай.

Моя кожа покрылась мурашками, это случилось и с моей мамой тоже.

— Какой несчастный случай?

— Полицейские говорили, что на вечеринке она напилась и упала с лестницы. Она очень сильно ударилась головой, и когда вышла из больницы, стала совершенно другим человеком. Она не могла работать, так что пришлось бабушке, а мама осталась дома со мной, но иногда она забывала кормить меня обедом или становится действительно сумасшедшей и начинала избивать меня. Мама говорила, что это все моя вина. Думаю, она винила меня в том, что не была счастлива.

— Я уверена, что она не…

— Но это так. Я знаю. Потом она плакала и говорила, как ей жаль, покупала мне конфеты. Тогда она родила моего младшего брата, как подсела на наркотики и была арестована за кражу вещей. Только она никогда не попадала в тюрьму. Суд всегда отправлял ее в психиатрическую больницу. Вот почему, в Лайл Хаусе, я был так напугана.

— Нужно было рассказать. Я бы попробовала помочь. Я…

— Ты пробовала. Это не имело бы значения. Они уже составили свое мнение,— она пожевала нижнюю губу. — Мама пыталась предупредить меня. Иногда она появлялась в моей школе, накачавшись наркотиками, идя на поводу экспериментов и магической силой, и говорила, что придется спрятаться, прежде чем они найдут меня,— еще одна пауза. — Я думаю, она не настолько сумасшедшая, в конце концов, не так ли?

— Нет, она не была. Она пыталась защитить тебя.

Лиз кивнула.

— Ладно, хватит об этом. Тебе нужно отдохнуть, чтобы вы могли найти парней. Бабушка всегда говорила, что я хорошо помогаю людям засыпать. Лучше, чем любые таблетки. Ты знаешь, почему?

— Почему?

Она улыбнулась.

— Потому что я могу говорить бесконечно и монотонно. Теперь давайте посмотрим, что мне нужно рассказать, чтобы утомить тебя и усыпить? О, я знаю. Ребята. Горячие парни. У меня есть список, понимаешь? Десять самых горячих парней. Фактически, это два списка, по десять, потому что мне нужно по одному на реальных парней, которых я на самом деле знаю, и один выдуманный список, для парней в кино и музыке. Не то, чтобы они не настоящие парни, потому что, конечно, они настоящие…

***

В конце концов, я задремала и проснулась под рев грузовиков, заставивший меня подпрыгнуть вверх, размахивая конечностями.

Солнечный свет лился сквозь окна. Я проверила часы. Восемь тридцать. Никаких признаков Лиз. Была ли она на осмотре периметра? Или она уже оставила нас?

Тори по—прежнему крепко спала, тихо похрапывая.

Я слегка сжала ее плечо.

— Уже утро. Нам нужно искать записку.

Тори открыла глаза, пробормотала, что, вероятно, не было никакой записки. Ребята давно ушли и бросили нас здесь. Луч солнца, наша Виктория.

Но после жалобы по поводу не достаточно свежего дыхания, отсутствия расчески и завтрака решила подняться и помочь мне.

Мы уже искали около получаса, когда Тори сказала достаточно громко, чтобы быть услышанным любому проходящему мимо окна:

— Граффити в этом городе действительно есть в любом месте, даже здесь,— я поспешила к ней.

– Граффити?

Тори махнула на окружающие штабеля ящиков, и я увидела, что она имела в виду. Ящики в каждой куче были помечены надписями.

— На стену магазина моего отца они попадают каждый месяц, но никогда не были такими причудливыми.

Она указала на один почти скрытый в тени. Там, где другие типичные торговым марки и символы заменяли эскизы черным маркером подросткового возраста парень с татуировкой лапой печатью на щеке, размахивающий когтями, как Росомаха.

Я усмехнулась.

— Саймон,— когда Тори отрицательно качнула головой, я повторила: — Это Саймон.

— Э—э, нет. Это парень с лапой на лице.

— Это работа Саймона. Это один из символов его комиксов.

— Я знала это.

— Помоги мне поднять ящик.

Она не двигалась.

— Почему?

— Поскольку предполагаемая записка,— я начала поднимать ящик самостоятельно, — Будет под ним.

— Зачем он это сделал?

Конечно же, в ящике был сложенный лист бумаги. Мы обе схватили его. Я выиграла.

Саймон нарисовал три картины. В верхнем левом углу, как приветствие, был призрак. На среднем был большая карикатура Арнольда Шварценеггера, как Терминатора. Третье место в подписи, была молния окруженная туманом. Кроме рисования, кто—то нацарапал на дюйм выше букв 10 часов утра.

Тори вырвала листы у меня и перевернула их.

— Так, где это сообщение?

— Тут,— я провела пальцем от рисунка к рисунку. — Он говорит: «Хлоя, я вернусь, Саймон».

— Хорошо, но это просто странно. И что это значит?— она указала на то время.

— Это было от Дерека, убедиться, что я знаю, когда они вернутся.

— Только один раз в день?

— Каждый раз, когда они тайком сюда пробираются, это большой риск. Во всяком случае, время на самом деле не важно. Если я смогу забрать сообщение, Дерек сможет унюхать меня. Он может по моим следам.

Ее нос сморщился.

— Как собака?

— Круто, да?

— Э—э, нет,— она продолжала морщиться. — Таким образом, они не шутили о том, что он быть оборотнем. Многое объясняет, не правда ли?

Я пожала плечами и проверила часы.

— У нас чуть больше часа ждать, так?— я поклялась себе под нос, что устрою Тори забавный розыгрыш. — Мы не можем позволить ребятам вернуться,— продолжила я. — Не с патрулирующей охраной Edison Group.

***

Существовал не один патрулирующий охранник Edison Group. Их было двое. Я послала Лиз, чтобы проверить все возможные точки выхода. Она вернулась, называя четыре: главные ворота, ворота доставки, задние ворота доставки, и весь окружающий забор.

Я сомневалась, что Дерек бы поднялся на забор снова. Он не пойдет там, где любой желающий мог его увидеть. Если бы я на его месте, я выбрала бы ту же точку для входа, что и Edison Group вчера, а именно задние ворота.

Но я также знала Дерека достаточно хорошо, чтобы признать, что я не знала его достаточно хорошо для разгадывания его реальной стратегии. Поэтому мы вынуждены были разойтись и охватить все три входа. Мне нужно было быть рядом с Лиз, чтобы она могла общаться со мной. Это означало, что Тори пошла обратно. Я могу только молиться, чтобы она на самом деле не забыла посмотреть.

***

В девять тридцать мы были на месте. Заводской двор располагался на краю жилого района, в окрестности старых домах, в том числе квартале Лайл Хауса. Дерек и я пришли таким образом в субботу вечером, когда мы бежали, и я до сих пор помнила его генеральный план. Дороги вели с севера на юг, с заводского двора вниз в южную часть.