Столкновение - Герман Подкупняк

назад и врезался в курсантов. Только теперь раздались вопль потерпевшего и брань его приятелей.

Курсанты тоже на миг растерялись, но учеба в милицейской школе не прошла даром. Яша зажмурился, уткнувшись лицом в начищенную пуговицу, едва не упал, но упасть ему не дали. Один из курсантов аккуратно, но жестко зажал его руку вместе с портфелем, полагая, что тот хочет избавиться от улики. Другой курсант овладел левой рукой.

Наскочившую с кулаками четверку курсанты резво осадили.

— Не сметь! Без рук! — фальцетом скомандовал курсант.— Разберемся!

Девушка в платке хлопала ресницами и чуть не плакала, а из ближайших вагонов, рискуя отстать от поезда, повыскакивали любопытные. Зашелся трелью милицейский свисток.

Парень в плаще нервно бегал вокруг, не зная, что предпринять, но тут подоспел наряд милиции и все пошло как положено... Свидетели называли свои фамилии и адреса, а любопытные быстро вернулись в вагоны.

— Вам придется пройти с нами в милицию для составления протокола,— объявил «потерпевшему» старший наряда.— Ваши сослуживцы пусть едут и не беспокоятся. Вас мы отправим другим поездом. Долго не задержим.

Парень уныло кивнул, тоскливо глядя в спины коллег. Несмотря на нелепость и унизительность своего положения, Соловейчик благодарно посмотрел на курсантов и едва сдержал предательскую улыбку.

В дежурке отдела Якова препроводили за барьер, где он сидел сейчас в компании с двумя краснолицыми забулдыгами. «Потерпевшего» и курсантов направили на второй этаж. Якова, конечно, обыскали, сняли поясной ремень. Однако Соловейчик понимал, что дело может зайти далеко. Он попросился выйти по надобности.

— Со страху прижало,— засмеялся дежурный и сказал помощнику: — Петрович, проводи в туалет.

Когда они вышли в коридор, Яков вкратце изложил суть дела. Тот недоуменно выслушал и не поверил, но пообещал тут же доложить дежурному.

Вернувшись, старшина пошептался с капитаном. У того вытянулось лицо, и он увел Якова в отдельную комнату. Затем его вернули за барьер, а капитан побежал наверх к следователю. Вскоре по лестнице спускались курсанты и «потерпевший». Парень в плаще был снова со своим злополучным портфелем. Потом вернулся капитан и велел Якову подняться в тринадцатый кабинет. В кабинете сидел румяный крепыш в гражданском костюме. Не здороваясь, он напустился на Якова.

— Умней ничего не мог придумать! Благодари судьбу, что я уважаю Плотникова, и он подтвердил твои байки и твою личность!

— Не видел другого выхода,— оправдывался Соловейчик.— Очень извиняюсь. Хотел, чтобы все натурально получилось.

Следователь развел руками, но уже стало заметно, что он крут, да отходчив.

— Ладно, так и быть, раз состава преступления и умысла нет, на первый раз прощаю для пользы дела,— проворчал он.— Вот полные анкетные данные «потерпевшего». Он едет в командировку. Курсантов я поблагодарил.

— Правильно,— сказал Яша.— Они же нормально действовали. Согласно обстановке.

— Грамотный ты очень,— улыбнулся крепыш.— Сейчас твоя задача — больше «потерпевшему» на глаза не попадаться. А то он живо на меня жалобу настрочит: почему, дескать, у нас явные преступники на свободе разгуливают? Понял, товарищ Соловейчик? Тогда давай пять, счастливо тебе.

В Ленинграде Гостев сразу же направился к своим коллегам, объяснил цель командировки.

— Погуляй пока,— посоветовал дежурный по управлению,— а часика через три позвони.

Лейтенант поблагодарил и скоро уже стоял на залитой весенним солнцем Дворцовой площади. Он бывал в Ленинграде давно, в детстве, и с радостью побродил бы сейчас по знакомым местам, но забота мешала наслаждаться красотой города.

«А вдруг моряк ни о чем понятия не имеет,— думал Гостев.— Следовательно, командировка пустая и они с Плотниковым опять в тупике...»

Гостев позвонил дежурному раньше срока.

— Все в ажуре, лейтенант,— довольным баском отозвался тот,— Галунов работает в Северо-Западном речном пароходстве. Записывай номер служебного телефона и домашний адрес...

Поскольку они предварительно созвонились, Галунов, отпросившись со службы, уже ждал Гостева. Мужчины прошли длинным, как в музее, коридором огромной квартиры в комнату, где жил штурман. Расположились у журнального столика.

Галунов, несмотря на свой возраст, был склонен к полноте, но пока излишки веса скрывала форма. Начищенные до блеска пуговицы кителя невольно притягивали взгляд. Лицо обрамляла аккуратно подстриженная бородка. Серые глаза смотрели на лейтенанта невозмутимо-спокойно. Судя по размеренным, даже ленивым движениям, Галунов был уверенным в себе человеком.

— Вы знали Романа Сабинина? — без предисловий сказал лейтенант.— Так вот: он погиб.

Галунов резко вскинул голову и отстранился от Гостева, словно не желая понимать неожиданную новость. Потом, помолчав, спросил:

— При каких обстоятельствах?

Лейтенант ответил, что в автомобильной катастрофе. Но есть подозрения, что катастрофа эта подстроена. Скрывать от Галунова смысла не было, и Гостев рассказал штурману обо всем, что ему было известно.

Галунов сидел в кресле, вперив мрачный взгляд в одну точку, и со стороны казалось, что он совсем не слышит того, что говорит Гостев. Но это было не так. Штурман отыскивал в памяти то, что могло пригодиться инспектору, подтвердить либо рассеять возникшие подозрения. Потом он подошел к двухтумбовому столу, выдвинул ящик.

— В наше время письма, как правило, выбрасывают, а я вот храню. Прочтите. Это письмо от Романа я получил недели три назад. Обратите внимание на последний абзац, а я пока соберусь с мыслями.

Гостев развернул листок.

«...Ты помнишь, Вадя, тот давний случай на станции Юрга? Мне кажется, здесь, на стройке, я встретил типа, который крутился в кассе возле парня, попавшего под колеса. Можешь не верить, но давняя история снова не дает мне покоя. Напрасно я тогда дал себя уговорить не вмешиваться не в свои дела. По крайней мере, если бы мои опасения не подтвердились, я бы давно выкинул это все из головы. А так меня что-то постоянно тревожит. Понял? Наверное, я попробую поговорить с этим типом. Может, все станет на свое место...»

Лейтенант перечитал абзац еще раз и вопросительно глянул на штурмана. Тот стал рассказывать...

Они с Романом служили в Томске, возвращались домой после увольнения в запас. Галунов всю дорогу спал, а Роман то читал, то глядел в окно. В Юрге Роман сбегал на вокзал, купил пива и бутербродов. Растолкал Вадима, и они сели перекусить. Километре на тринадцатом за Юргой поезд внезапно затормозил. По вагону пробежали начальник поезда и бригадир. Роман заинтересовался, в чем дело, и отправился следом за ними. Отсутствовал долго. Галунов, потягивая пиво, увидел за окном проезжающую милицейскую машину. Наконец поезд тронулся и вернулся Роман, бледный и растерянный.

— Что там стряслось? — спросил Вадим.

— Человек попал под колеса. Сразу насмерть.

—