О Пифагоровой жизни - Ямвлих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛАВА XXX
(167) Мы лучше всего поймем, как Пифагор соблюдал справедливость и учил ей людей, если рассмотрим ее первоосновы и подумаем, от каких причин она возникает, а также если поймем первопричину несправедливости. А вслед за тем мы узнаем, как Пифагор остерегался несправедливости и способствовал тому, чтобы наилучшим образом осуществлялась справедливость. Итак, основа справедливости — общность и равенство, а также представление о том, что единство одного тела и одной души дает всем единство переживаний, когда одним словом называют свое и чужое, как свидетельствует и Платон, заимствовав эту мысль у пифагорейцев[165].
(168) Итак, Пифагор сделал это лучше всего из смертных, полностью изгнав из обычаев все частное и укрепляя общее вплоть до самых последних мелочей, которые бывают причиной раздора и смятения. Ведь у всех них все было общим и одинаковым, и никто ничем не владел отдельно. И если кто-либо был доволен общиной, он пользовался общим добром самым справедливым образом, а если нет, то, забрав свое имущество, и даже больше того, что внес в общее достояние, он уходил. Так, исходя из первоначала, Пифагор наилучшим образом установил справедливость.
Далее, к справедливости ведет чувство родства с людьми, а отчуждение и презрение к общему роду вселяет несправедливость. Поэтому, желая еще более внушить людям это родственное чувство, он ставил людей в один ряд с родственными им животными, призывая считать их сородичами и друзьями, ни в чем не чинить им обиды, не убивать и не употреблять их в пищу.
(169) Раз он сблизил людей с животными, ибо их тела состоят из тех же самых элементов, что и наши, и они участвуют в общих основах жизни вместе с нами, то насколько больше он установил общность тех, кто имеет однородную и разумную душу! Из этого ясно, что он установил справедливость, происходящую из самого главного начала.
Поскольку недостаток средств иногда заставляет многих действовать вопреки справедливости, Пифагор хорошо предусмотрел также и это обстоятельство, обеспечив себе ведением хозяйства такие средства, какие должны быть, достаточные для расходов свободного человека. И, кроме того, порядок в доме — основа благополучия в полисах в целом, так как полисы состоят из домохозяйств.
(170) Поэтому говорят, что сам Пифагор, получив в наследство имущество Алкея, умершего после посольства в Лакедемон, не менее, чем философией, вызывал удивление своим умением управлять хозяйством. Свою дочь, родившуюся у него после женитьбы, которая впоследствии была выдан замуж за кротонца Мемнона, он воспитал так, что до замужества она была первой в хороводе девушек, а став замужней женщиной, первой подходила к алтарям. Жители Метапонта, сохранявшие память о Пифагоре и в последующие времена, его дом как храм посвятили Деметре, а переулок, где он стоял, стал святилищем Муз.
(171) Поскольку высокомерие, роскошь и презрение к законам часто приводят к несправедливости, Пифагор каждый день призывал помогать закону и воевать с беззаконием. Поэтому он установил такую последовательность: первым из зол проникает в дома и города роскошь, вторым — высокомерие, третьим — погибель. Поэтому он призывал всячески противодействовать роскоши и отвергать ее и с рождения приучать себя к тому, чтобы жить благоразумно и достойно мужчины и не осквернять себя никаким злословием, выражающим негодование, воинственность, брань, грубость и насмешку.
(172) Кроме того, он прочно утвердил другой вид справедливости, законодательный, который предписывает, что нужно делать, и запрещает то, что делать не нужно. Он выше судебного вида справедливости, так как последний подобен искусству врачевания и исцеляет больных, а первый с самого начала не позволяет болеть и заблаговременно печется о душевном здоровье. Этим объясняется то обстоятельство, что самые лучшие законодатели были учениками Пифагора: сначала Харонд из Катаны, затем Залевк и Тимарат[166], написавшие законы локрийцам, а еще Теэтет, Геликаон, Аристократ и Фитий, ставшие законодателями в Регии. Все эти законодатели удостоились от сограждан почестей, подобающих богам.
(173) Не так, как Гераклит, который сказал, что напишет для эфесцев законы, и постановил, чтобы граждане поголовно были повешены, — нет, они брались устанавливать законы с большой мудростью и знанием общественных дел. Нужно ли удивляться этому? Ведь они получили образование и воспитание как свободные люди. Фракиец Замолксис, который был рабом Пифагора и стал его учеником, получив свободу и вернувшись к гетам, установил для них законы, как мы говорили в начале[167], и вселил мужество в сограждан, убедив их, что душа бессмертна. Еще и поныне все галлы, траллии и многие варвары внушают своим сыновьям, что душа не разрушается и сохраняется после смерти и что нужно не бояться смерти и противостоять опасностям. За то, что Замолксис научил этому гетов и дал им законы, он считается у них величайшим богом.
(174) Далее, Пифагор считал, что власть богов более всего полезна для установления справедливости, и на этой власти он построил государственность, законы, справедливость, правосудие. Не лишним будет рассказать и о том, как он определял каждое из этих понятий. Думать о божестве, что оно существует и что его отношение к человеческому роду таково, что оно взирает на людей и не оставляет их в небрежении, — это представление, усвоенное от Пифагора, пифагорейцы считали полезным. Ведь мы нуждаемся в таком руководстве, которому не всякий осмелится противиться. Такова власть, происходящая от божества, если божество достойно власти над миром. Пифагорейцы были правы, когда говорили, что живое существо по природе дерзко и непредсказуемо в своих порывах, влечениях и остальных страстях. Значит, оно нуждается в чьем-либо превосходстве и такой угрозе, от которых исходят благоразумие и порядок.
(175) Они считали, что никто не должен забывать о благочестии и служении божеству, сознавая неоднородность своей природы, и каждый всегда должен помнить о том, что божество взирает на людей и наблюдает за их поведением. После богов и демонов наибольшее значение они придавали родителям и закону и готовили себя не к притворному, а к сознательному послушанию им.[168]Вообще они считали, что нужно признать, что нет большего зла, чем анархия, ибо человек по природе не способен выжить, если над ним нет руководителя.
(176) Эти мужи считали правильным сохранять верность отеческим нравам и обычаям, даже если они были в чем-то хуже других. Никоим образом не может быть полезным или спасительным, если с легкостью отвергнуть существующие законы ради собственных нововведений. Пифагор также во многих других поступках проявил благочестие в отношении богов, доказывая согласие своей жизни со своими словами. Стоит упомянуть об одном деянии, которое поможет объяснить все остальные.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});