Багровое веселье - Б Паркер

Сюзан уже расправилась с двумя третями своего коктейля.

Я порылся в буфете. Между коробкой рафинада и пачкой орехового масла отыскалась бутылочка шотландского. Я вытащил ее на свет божий и, выломав из формочек несколько ледяных кубиков, сделал себе скотч со льдом.

- А знаешь, ты все-таки был прав, - подала голос Сюзан.

- Само собой, - кивнул я. - А насчет чего?

Сюзан допила остатки коктейля и нетерпеливо помахала стаканом. Я на глазок смешал ей еще один. Получилось довольно много, по самый краешек. Но Сюзан, похоже, не обратила на это никакого внимания.

- Ну, насчет того, что не разрешил мне встречаться с Фелтоном один на один, - сказала она.

- Тут нельзя сказать прав или не прав, - ответил я. - Я просто не мог оставить тебя одну.

- Как и сейчас.

- Что?

- Тоже не можешь.

- Да.

- Даже когда за Фелтоном следит Хоук.

- Да.

- Почему? - Сюзан бросила в стакан две маслины, отчего содержимое чуть не перелилось через край. Не поднимая стакана, она отхлебнула немного коктейля и бросила внутрь еще одну маслинку.

- Когда-то я уже потерял тебя на несколько лет, - ответил я. - И обнаружил, что не могу жить без тебя. Но еще я обнаружил, что и не хочу.

- Потому что?..

- Потому что люблю тебя. Потому что ты в моей жизни как музыка в гнетущей тишине.

- Чего музыка?

- Ну, наверное, не совсем точно сказал. Я это вычитал в какой-то книжке.

Я сделал глоток скотча. Сюзан сделала глоток коктейля. Куриные грудки зашипели. Я снова полез в холодильник, чтобы найти что-нибудь на гарнир. Но там оставалась лишь брокколи да одинокая морковка. В сетке под раковиной отыскалась последняя, забытая богом луковица. Я выложил свои находки на стойку и оглянулся в поисках ножа.

- Могу сказать по-другому, - продолжал я. - Дело не в том, что я просто люблю тебя. Ты дополняешь каждый мой шаг, каждое движение.

Сюзан улыбнулась и положила в рот маслину.

- Но ты ведь уважаешь меня? - спросила она.

- Уважаю. Уважаю, как дьявол. - Это была одна из тысячи "наших" фраз, запомнившаяся после какого-то старого фильма, который мы оба смотрели еще за несколько лет до того, как познакомились.

Я нашел наконец нож и принялся чистить луковицу.

- И я тоже дополняю тебя, - продолжал я. - И все наши сильные и слабые стороны так великолепно сочетаются, что вместе мы становимся чем-то намного большим, чем просто суммой двух личностей.

Сюзан снова улыбнулась и съела еще одну маслину. Ее стакан уже почти опустел.

- Смешай мне еще один коктейль, - попросила она.

Я бросил на нее удивленный взгляд и повиновался.

- Спасибо, - кивнула Сюзан.

Я сделал глоток виски. Что ж, если на то пошло, нужно не отставать.

- Вот она, ирония любви, - проговорила Сюзан. Голос у нее стал чистым, словно прошел сквозь какой-то особый фильтр. - Все общепринятые истины популярной культуры сходятся в том, что удачная любовь основывается на общих интересах. Все эти современные службы знакомств заносят в свои компьютеры увлечения, пристрастия, способы проведения свободного времени и все остальное, что может объединять двух людей.

Я очистил лук и начал искать разделочную доску. Она оказалась за тостером, маленькая пластинка из стекловолокна, гладкая, как будто на ней ни разу не резали даже хлеба.

- На самом же деле, - продолжала Сюзан, - любовь расцветает тогда, когда встречаются два противоречивых начала. Мужское и женское. Как там у китайцев: когда йинг встречает йанг.

- Йинг и йанг?

- Ладно, не обращай внимания. Просто всегда придерживайся своего йинга.

Я покрошил лук, почистил и нарезал морковку и принялся обрабатывать брокколи.

- Именно поэтому я и разрешила тебе остаться, - улыбнулась Сюзан.

Она подперла подбородок ладонью и надкусила последнюю маслину.

- Остаться с тобой и с Фелтоном?

- Да. Потому что это было нужно больше тебе, чем мне.

- Моя слабость, так скажем.

- Угу.

Она доела маслину и допила коктейль. Я долил себе еще виски. Сюзан плеснула себе чистого мартини.

- И тебя не беспокоила мысль, что ты можешь не справиться с ним в одиночку?

- Нет, - пожала плечами Сюзан. - Потому что так оно и было бы. Я бы наверняка не справилась, если бы он вдруг попытался связать и убить меня.

- Но у тебя был пистолет, - напомнил я.

- Если бы в этот момент я о нем еще вспомнила.

Я вдруг улыбнулся, сам не зная почему.

- Так что же, черт возьми, получается? Значит, ты и сама хотела, чтобы я был с тобой?

- Частично.

- Хотела, чтобы я настоял на своем. Чтобы выиграл этот спор.

- Хотела - это слишком просто. - Сюзан оторвала взгляд от стакана и выглянула в окно. - Я и хотела, и не хотела. Мне нужна была и собственная самостоятельность, и твоя защита. А когда я так себя повела, то получила и то, и другое.

Я снял крышку со сковородки и ткнул в куриную грудку ножом. Вроде, мягкая. Я взял доску и высыпал на сковородку нарезанные овощи. Потом добавил зубок чеснока, сушеный эстрагон и закрыл крышку.

Сюзан покончила с мартини, поставила стакан на стойку, соскользнула с табурета и, подойдя ко мне, обняла меня за талию. Я взял ее за руки. Так мы стояли, не шевелясь, словно в застывшем танце. Наконец, Сюзан подняла голову, и я коснулся губами ее губ. Она обняла меня сильнее, и мы слились в долгом поцелуе. Ее тело вдруг обмякло, она запрокинула голову и взглянула мне в лицо. От выпитого ее зрачки расширились до совершенно невероятных размеров.

- В постель, - прошептала она.

Я выключил газ и поднял ее на руки. Сюзан прижалась щекой к моему плечу и обняла меня за шею. Я пронес ее через гостиную и спустился вниз, в спальню. Это оказалось совсем не так легко, как я думал, когда смотрел "Унесенные ветром".

Плетеная кровать Сюзан была накрыта коричневым покрывалом, из-под которого выглядывала голубая как небо простынь. У изголовья лежало штук восемь огромных подушек, одетых в такие же, как и покрывало, коричневые наволочки. Я опустил Сюзан на кровать. Словно обессилев, она тут же упала на спину, раскинула руки и взглянула на меня широко раскрытыми, бездонными глазами. Я вынул из кобуры пистолет, положил его на плетеный прикроватный столик и начал раздеваться. Сюзан лежала не шевелясь. Двигались лишь глаза, следя за каждым моим движением. Тело же было совершенно расслаблено. Она будто слилась с кроватью, образовав единое целое.

Наконец, вся моя одежда легла на пол.

- Раздень меня, - попросила Сюзан. Голос был тихим, но таким же чистым.

Я кивнул, немного смутившись, как всегда, когда я был голый, а партнерша нет. Я снял с Сюзан туфли, синие, на низком каблуке, и аккуратно поставил под кровать, чтобы не мешали. Бережно снял пиджак. Сюзан лежала, молча наблюдая за моими действиями и не делая никаких попыток ни помочь, ни помешать мне. Свитер снимался через голову, и тут я не смог бы справиться без ее помощи. Я обнял ее за плечи и попытался приподнять.

- Оставь свитер, - шепнула Сюзан.

- Конечно, - ответил я почему-то вдруг осипшим голосом.

- Сними юбку.

- Конечно, - мой голос осип еще больше.

Но руки делали свое дело и очень скоро на Сюзан не осталось ничего, кроме свитера. В нем она казалась мягкой и податливой, как плюшевый мишка с огромными глазами. Я лег рядом, повернулся к ней и чуть приподнялся на локте.

- Что теперь? - спросил я.

Сюзан положила голову на подушку. Бездонные глаза смотрели сквозь меня в никуда.

- Все, что хочешь, - шепнула она.

В зеркале застыл темный, немигающий глаз ствола. Он сунул пистолет за пояс и тут же быстро выхватил его снова, сразу же наведя на воображаемую цель. Еще раз. Еще. Еще. Правой рукой. Левой. Двумя. Навскидку. С локтя. С разворота.

- Ну что, козел вонючий, - прошипел он в зеркало. - Не так уж ты и крут, как я погляжу.

Он снова сунул пистолет за пояс и снова выхватил его, чуть согнув колени. "За время всего разговора у нее в кабинете ее дружок так и не сказал ни слова. Просто стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Козел. Отрастил ручищи, как у Кинг-Конга". Он встал спиной к зеркалу, выхватил пистолет и резко развернулся, выбросив вперед правую руку. Колени напряжены, левый глаз прищурен. "Неплохо. Непохоже, чтобы этот ее дружок очень уж нервничал. Выглядел так, черт, как же он выглядел?"

- Как будто был уверен, что сможет взять меня.

Он сунул пистолет за пояс и медленно вытащил снова. На лице застыла кривая улыбка.

- Так что, думаешь, сможешь взять меня, козел вонючий?

Живот, казалось, вот-вот разорвется на части. Это началось, когда Она вышвырнула его вон. И вот теперь они вместе, а он здесь. И этот черномазый где-то рядом. О Боже, да он еще здоровее, чем этот ее дружок. Он посмотрел на спортивную сумку, раскрыл и заглянул внутрь. Моток веревки. Рулон пластыря. Он положил пистолет на ночной столик, разделся, залепил себе рот пластырем и, как мог, связал руки. Лег на кровать и представил Ее, с врезавшейся в ноги веревкой.