Звездные ночи - Шамиль Ракипов

— Мой Меджнун в госпитале. Ничего опасного, несколько царапин, как он пишет, но…

— Если не получит письма от тебя, умрет от любви, — закончила я за нее.

— Вот именно, — рассмеялась Лейла. — Надо спасать человека.

Она принялась за письмо, а мы с Женей пошли в сад, где были укрыты самолеты. Сели на скамейку.

— Вот и сбылось наше желание — девочки вернулись, — сказала Женя. — Удивительное совпадение, правда? А кто такой Меджнун?

— Юноша-поэт, герой древних арабских легенд. Он был влюблен в красавицу Лейлу. Ее отец, богатый, жестокий феодал, был против их брака. Юноша покинул селение, стал скитаться по пустыням, подружился с дикими зверями и птицами, читал им свои стихи, посвященные Лейле, и они его отлично понимали, сочувствовали ему. Люди решили, что поэт сошел с ума. Меджнун значит безумный, одержимый джинами. А Лейла по-арабски — ночь.

Об этой истории узнал один арабский царь и приказал разыскать юношу, привести его к нему. Приказ был исполнен. Царь стал попрекать Меджнуна за его безумства, за то, что он, такой одаренный, красноречивый, обладающий многими совершенствами, предпочел обществу людей диких животных, и все это из-за какой-то девчонки. Поэт ответил, что красота Лейлы оправдывает его поступок. Если бы ты, сказал он, обращаясь к царю, увидел мою возлюбленную, то не стал бы корить меня. Тогда царь приказал доставить во дворец Лейлу. Ее привели. Он посмотрел на хрупкую, смуглую девушку и пожал плечами: «Самая некрасивая из моих жен прекраснее твоей Лейлы. Возьми из моего гарема любую красавицу себе в жены, забудь эту дурнушку и живи в моем дворце». Меджнун отказался. Надо знать Лейлу с детства, как знаю ее я, сказал он, и надо смотреть на нее моими глазами, чтобы оценить ее достоинства. Отец девушки был неумолим. Меджнун вернулся в пустыню.

Его стихи о Лейле люди передавали из уста в уста, переписывали. Ее отец — феодал возмущался, считал, что такая слава позорит его дочь и решил убить Меджнуна. Но поэта охраняли львы, тигры, барсы и другие дикие звери, они пропускали к нему только его друзей.

Вскоре отец выдал ее замуж за богатого человека. Она перешла жить к нему, но близко к себе не подпускала. Муж смирился: он был рад и тому, что может любоваться такой красавицей.

Меджнун, узнав, что Лейла вышла замуж, чуть не умер от горя. Потом он получил от нее письмо, в котором она сообщала, что верна ему. Немного успокоившись, Меджнун написал ответ.

Вскоре муж Лейлы заболел лихорадкой и умер. Ей не было его жалко и, почувствовав свободу, она прибежала к Меджнуну в пустыню. Дикие звери пропустили ее. Друг поэта поставил для влюбленных шатер и ушел. Лейла и Меджнун пробыли вместе одни сутки. От счастья они часто теряли сознание.

Опьяненный ласками возлюбленной, Меджнун в порыве вдохновения побежал в пустыню, там сочинял и пел песни. Лейла вернулась к матери и скоро умерла. Когда Меджнуну сообщили об этом, он упал, как будто его сразила молния. Умер он на могиле Лейлы.

Восемь веков назад великий азербайджанский поэт Низами на основе народных сказаний написал поэму «Лейли и Меджнун». И другие поэты тоже писали об этих влюбленных. Так что теперь ты будешь знать, кто такой Меджнун.

— Восточный вариант «Ромео и Джульетты», — задумчиво сказала Женя. — За четыреста лет до Шекспира. Останусь жива, обязательно прочитаю. Какая я невежда.

— Свои письма к Лейле Ахмет всегда подписывает «Твой Меджнун».

— А она… побежит за ним в пустыню?

— По-моему, нет. У нее есть другой Меджнун, которому она верна. Тоже, как в том предании, знают друг друга с детства.

— Бедный Ахмет… — покачала головой Женя. — А тот, первый, почему он не пишет Лейле? Мне девочки говорили.

— Не знаю. Разлюбил, наверно.

— Разве можно ее разлюбить? Такую красавицу. По-моему, она ни в чем не уступает своей прославленной восточными поэтами тезке.

— Она-то не уступает, а вот он… — Я не нашлась, что и сказать. Женя, вздохнув, посочувствовала Лейле:

— Тяжело ей. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаешься. Очень тяжело.

— И ничем нельзя помочь. Своему сердцу не прикажешь, а чужому тем более. Встретить бы мне этого Меджнуна, я бы с ним поговорила. Не оценить такое сокровище… — И, вздохнув, спросила: — Ты давно дружишь с Лейлой?

— Я знала ее, когда она была еще подростком, — ответила я. — С той поры и люблю ее, как младшую сестру.

Мы помолчали. Мне на память пришел наш разговор о метеорите. Очень уж интересно Женя тогда рассказывала. Не забыла ли?

— Ты обещала досказать…

— Да, помню, — встрепенулась Женя и рассмеялась: — Видишь ли, если мы с тобой не вмешаемся, тайна Тунгусского метеорита, возможно, никогда не будет разгадана. Предположений много. По одному из них, это был осколок планеты Фаэтон, которая когда-то находилась между орбитами Марса и Юпитера, но потом по непонятным причинам взорвалась, распалась.

В одном из древнегреческих мифов рассказывается, как Фаэтон, сын Гелиоса, бога солнца, решил прокатиться по небу на огненной колеснице отца. Гелиос отговаривал юношу: дорога опасная, слева и справа подстерегают чудовища, самое страшное из них — огромный Скорпион. Кони пугаются, удержать их будет трудно, но сын настоял на своем.

Фаэтон не смог справиться с крылатыми конями, выпустил вожжи. Кони свернули с привычной дороги, покатили колесницу вниз, к земле. Покрытые лесами горы вспыхнули, закипели моря и океаны, реки испарились, земля стала трескаться. Фаэтон с пылающими кудрями пронесся по небу и рухнул на землю. Его похоронили нимфы на берегу реки Эридан. На могилу пришли сестры юноши. Боги превратили их в тополя, а слезы деревьев — в прозрачный янтарь.

Женя замолчала, поглядела на рассветное небо, будто и там искала отзвуки далекого времени. Потам заключила:

— В основе мифа, по-видимому, какое-то реальное событие, воспоминание о грандиозной катастрофе…

Я не перебивала ее, слушала, и она продолжала:

— Астрономы давно обратили внимание, что между орбитами Марса и Юпитера существует неестественно большой разрыв, нарушающий общую гармонию солнечной системы. Там должна быть планета, решили они. Направили туда телескопы и одну за другой открыли четыре планетки. Дали им имена: Церера, Паллада, Юнона, Веста. Планеты малюсенькие, самая большая — 800 километров в поперечнике. Из них только одну, Весту, можно увидеть невооруженным глазом, если точно знать, куда смотреть. Потом были открыты сотни астероидов — так стали называть эти небесные тела. Все они намного меньше «большой четверки» — просто каменные глыбы. Их очень много, как предполагают ученые, — сотни миллионов. Если их соединить, получится планета величиной с Марс. Большинство астрономов считают, что астероиды — осколки когда-то существовавшей планеты. По предложению одного советского ученого эту условную планету назвали Фаэтоном. Некоторые астероиды пересекают орбиту Земли. Один из этих скитальцев, Икар, так близко подходит к солнцу, что раскаляется докрасна. Встреча с таким астероидом очень опасна, он может пробить твердую оболочку Земли, как яичную скорлупу. Тунгусский метеорит, возможно, был небольшим астероидом. Огромные кратеры на Луне, во всяком случае часть из них, — следы падения гигантских метеоритов. На Земле подобные «раны» обнаружить трудно: она успела залечить их — промыла водой, высушила ветром, прикрыла зеленью, просто затянулись.

— Раны, которые наносит война, — сказала я, — залечить труднее. Когда-то люди сражались дубинами, убивали друг друга, но Земля почти не страдала, а теперь… Если фашистам дать волю, они изобретут такое оружие, нанесут Земле такие раны — не помогут ни воды, ни ветры, ни зелень. Рунт говорила, что Гитлер уже пугает весь мир каким-то секретным сверхоружием.

— Нас, конечно, не запугаешь, но Германию надо разгромить как можно скорее. Каждый час дорог, а наши союзнички не торопятся…

Женя вскинула голову:

— Смотри сколько самолетов.

Над станицей в лучах еще невидимого солнца в сторону Новороссийска неслись краснозвездные «Ильюшины», «Петляковы», «Яковлевы», «МиГи».

Ночь триста тридцать седьмая

Весну 1943 года военные историки назвали весной великих ожиданий. С середины апреля на всех фронтах установилось небывалое за всю войну затишье. Только в воздухе шли ожесточенные бои, да на Малой земле десантники отбивали яростные атаки немцев. Всем было ясно: после весенней паузы грянет летняя кровавая буря.

Линия фронта шла почти прямо от Ленинграда до Черного моря, лишь в одном месте на запад выдавался огромный выступ, названный позднее Курской дугой. Изучая карту, мы снова без особого труда разгадали замысел фашистского командования: нанести удары в основание выступа с юга и севера, срезать его и окружить находящиеся там советские войска. Ждали, конечно, и наступления Красной Армии — по всему фронту.