Пролетарский маршал - Василий Васильевич Душенькин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Командарм объявил всему личному составу, участвовавшему в учениях, благодарность и приказал изучить опыт Приморской группы во всех соединениях.
Успешно завершив зимнюю учебу, ОКДВА вступила в напряженный период летней подготовки. Вопросы овладения новой техникой, стрелкового и тактического совершенствования, борьба за повышение уровня командирской подготовки и усиление политического воспитания бойцов были в центре внимания командарма и его штаба.
Особенно интересовался маршал боевой учебой танкистов. Летом Василий Константинович приехал в одно из танковых соединений и наблюдал, как боевые машины вместе с пехотой и артиллерией преодолевали болотистые места. Все части действовали образцово.
По окончании учений состоялся большой разбор, на котором Блюхер подвел итоги:
— Учения, — сказал он, — произвели хорошее впечатление своей организованностью, темпом, хорошими результатами стрельбы и успешными действиями всех родов войск. Можно, пожалуй, на «отлично» оценить учения, но я от такой оценки пока воздержусь и скажу — проведено хорошо. Такая учеба дает нам огромную пользу. Надо больше тренироваться в сложных условиях, на внезапных действиях, каждый раз в новых районах.
— Надо запомнить, — заявил в заключение маршал, — что никогда нельзя смягчать условий боевой работы. Я ставлю перед вами на вторую половину лета задачу — все стрельбы проводить только в сложных условиях.
В. К. Блюхер не любил засиживаться в штабе. Большую часть времени он проводил в войсках. Его интересовало все: и боевая подготовка, и как питаются бойцы и командиры, и как устроен их быт. В одной из частей маршал обнаружил серьезные недочеты в боевой и политической подготовке личного состава. Вместе с командиром части он внимательно разобрался, почему бойцы отстают в учебе, помог устранить недостатки.
Бойцы энергично взялись за учебу, развернули соревнование за досрочное овладение боевой техникой и на инспекторской проверке заняли первое место. Василий Константинович поздравил их с успехом. «Уверен, — писал он в своей телеграмме, — что бойцы, командиры и политработники батальона, овладевшие своим оружием и боевой техникой, окруженные любовью и заботой советского народа, до конца преданные партии Ленина, явятся грозной несокрушимой силой и разгромят всякого врага, который посмеет посягнуть на неприкосновенность границ нашей социалистической Родины. Еще раз поздравляю вас, товарищи, и желаю дальнейших успехов!»
Мирная жизнь ОКДВА часто прерывалась провокациями японской военщины. Но все налеты врага отражали герои-дальневосточники.
Утром 25 марта 1936 года японский вооруженный отряд вторгся на советскую территорию в Приморье и открыл огонь по пограничникам. После короткого боя противник поспешно бежал. Усилив отряд, он вновь перешел границу и занял высоту Безымянную. И снова враг был отброшен.
Вскоре Блюхер, беседуя с героями-пограничниками, попросил рассказать, как они отразили налет японцев.
— Я командовал эскадроном, — начал капитан С. А. Бонич, — который действовал на правом фланге. Здесь же был и комиссар Пожарский. В середине боя его ранило, но он не оставил строя. Хорошо стрелял командир отделения Старостин. Пулеметчик Крутченко заставил замолчать три японских пулемета. Смело повел бойцов в атаку командир отделения Копылов. Храбро действовали и другие воины.
— Были ли случаи, — спросил маршал, — чтобы приходилось понуждать бойцов идти в атаку?
— Нет! Наоборот! — ответили в один голос все командиры. — Их приходилось сдерживать.
— Вы хорошо дрались, — сказал в заключение командарм, — и не уронили чести воинов Красной Армии.
В конце ноября 1936 года батальон японо-маньчжурских войск вновь перешел советскую границу в районе озера Ханко. И на этот раз неприятель получил достойный отпор.
В этом бою был смертельно ранен пулеметчик Семен Лагода. Вскоре он умер, но его место в строю занял брат, Иван Лагода, добровольно прибывший служить в ОКДВА.
Брат за брата! Этот патриотический поступок вызвал многочисленные отклики советских людей. Колхозник Дмитрий Федорович Михеев писал маршалу В. К. Блюхеру: «Я узнал о героическом поступке семьи Лагоды. Я отец девяти сыновей нашей счастливой социалистической Родины. Двое моих сыновей служат в Вашей доблестной ОКДВА. Павел Михеев — старшина караульной роты штаба ОКДВА в г. Хабаровске, Виктор Михеев — старшина роты на станции Н. Третий мой сын, Федор, 1915 года рождения. Недавно он был на комиссии и признан годным к службе в рядах РККА. Он ждет распоряжения явиться по первому зову Советского правительства. Его мечта — поехать на охрану дальневосточных границ. Четвертый сын, Иван, — 1916 года рождения — ждет не дождется призыва. Сейчас он учится на комбайнера. Пятый сын, Владимир, — 1918 года рождения — не дождался призыва и уехал к братьям, служащим у Вас, с целью добровольно поступить в Краснознаменную армию, чтобы охранять границы от заклятых хищников японского империализма, убившего славного воина Семена Лагоду. Будьте добры, не откажите в его стремлениях, зачислите его в Красную Армию. Старший сын, Александр, служит в переменном составе РККА и работает в г. Челябинске техником автоматической станции связи. У всех моих сыновей, и у тех, которые еще учатся в школе, одно стремление — быть в рядах героической непобедимой Красной Армии. Я хотя и старик-инвалид (52 года), но если нужно будет, встану во главе своего боевого отделения стойких и отважных бойцов и буду громить наших заклятых врагов, покушающихся на нашу счастливую жизнь».
Дмитрий Федорович мечтал собрать всех своих сыновей в одну часть ОКДВА и создать из них михеевское подразделение. Он долго подбирал род войск, где бы сыновья могли служить вместе. Выбору помог случай. Однажды он сопровождал своего сына Федора к месту службы в одну из танковых частей ОКДВА и там впервые увидел танки. Они поразили его. Командир части предложил Дмитрию Федоровичу прокатиться на танке. Тот охотно согласился. Танк, ломая деревья, пошел по тайге, легко преодолевая овраги и лощины. Колхозник остался очень доволен. Тогда ему предложили сесть на танк-амфибию и совершить путешествие по реке. Старик сначала оробел:
— А не утонем?
Дружный смех танкистов был ответом на его вопрос. Это подзадорило Дмитрия Федоровича. Осмотрев еще раз внимательно танк, он молча полез в машину.
Танк медленно спустился с берега, вошел в реку и быстро поплыл по ней к противоположному берегу, а потом обратно. Вылезая из танка, Дмитрий Федорович сказал:
— Вот это машина! А нельзя ли нам получить один танк, чтобы весь экипаж был михеевским?
Командир ответил, что об этом следует подумать.
Однако Дмитрий Федорович
