Удивительный мир Кэлпурнии Тейт - Жаклин Келли

Что? Я не верила своим ушам. А «парень» стоял рядом и ухмылялся во весь рот. Пришлось двинуть его локтем в бок.

– Ой, – он повернулся ко мне с укоризной. – Я же помогал.

Он увидел выражение моего лица и добавил:

– Немножко.

Затем он наконец честно признался:

– Это на самом деле Кэлли сделала. У нее всякое такое хорошо получается.

Доктор недоверчиво взглянул на меня – нечего сказки рассказывать.

– Может быть, мы оба сможем стать ветеринарами, – продолжал Тревис.

– Мда, – сказал доктор.

Никто меня даже не похвалил, так что пришлось вступить самой:

– А почему бы мне не стать ветеринаром?

Мне даже в голову не приходило думать о такой профессии, но теперь, когда я произнесла это слово вслух, мне понравилось, как оно звучит.

– Никогда о таком не слыхал. Это тяжелая, грязная работа, и не подходит для леди. Полдня барахтаешься в грязи с бычком, полдня тебя лягает мул. Трудно себе представить, что этим занимается леди, а, Сэмюель?

– Да, сэр, навряд ли, – тут они оба заржали, словно это невесть какая смешная шутка. Убила бы обоих.

– Но если говорить о Тревисе, тут дело другое. Он может, если хочет, пойти в ветеринарный колледж. Что ты думаешь о такой перспективе, молодой человек? Отличное занятие для того, кто любит животных. Но придется два года упорно трудиться, да и обучение немало стоит.

А как же я? Они на меня просто не обращают внимания, разговаривают с мальчиком, который при виде раздавленного червяка в обморок падает. Я повернулась и бросилась домой. Но укрыться в комнате не удалось – меня перехватила мама.

– Пора садиться за пианино.

Пропади все пропадом! Надо было спасаться в дедушкиной лаборатории, но теперь уже поздно. От получаса игры на пианино в день не отвертишься. Я топнула ногой, но мама тут же сделала мне замечание:

– Перестань топать. Немедленно иди сюда.

Я пошла в гостиную, глянула на часы – полчаса и ни минутой больше. Настроение чернее лошадиного гноя. Я с невероятной силой набросилась на россиниевскую увертюру к «Вильгельму Теллю» – к счастью, ее именно так и полагается играть.

– Ты с такой силой сегодня играешь. Всегда бы так! Редкостный прогресс. Мисс Браун будет довольна.

О да, мисс Браун, наша старушка-учительница. С грозной линейкой в руках, а ее острым язычком можно нарыв вскрыть. (Ветеринар не нужен, просто позвоните мисс Браун!) Хорошо, если старая фурия будет довольна. Хотя мне удалось отвертеться от выступления в ежегодном концерте, но от еженедельных уроков отделаться не удастся, пока не стукнет восемнадцать. Целая жизнь.

Потом пришлось переодеваться к ужину – чистый фартук и всякое такое. За столом все, кроме дедушки, обязаны поддерживать оживленный разговор, каждому полагается упражняться в том, что мама называла «искусством беседы». Даже Джей Би, которому только шесть лет, должен принимать в этом участие. В этот вечер он похвастался, что выучил, как пишется слово «кот».

– «Т-О-К». Получается «кот». Вы это знали, мамочка?

– Ну, дорогой мой, придется нам с тобой завтра еще позаниматься. Тревис, а ты что скажешь?

– Вчера, – охотно начал брат, – мы с Кэлли смотрели, как доктор Прицкер вскрывает абсцесс на копыте у Короля Артура. Столько гноя вышло. Настоящий фонтан. Вы бы только видели!

– О чем это ты? – переспросила мама.

Я лягнула брата под столом.

– А-а-а. И доктор Прицкер сказал, что я смогу лечить животных. Как вы думаете, папа? Он сказал, что для этого нужно целых два года учиться и что это ужасно трудно и стоит кучу денег.

Отец задумчиво оглядел Тревиса, а потом сказал:

– Население Техаса растет, а значит, растет и потребность в говядине. Очевидно, понадобится больше ветеринаров. Будет неплохой доход для тебя и твоей будущей семьи.

Он улыбнулся и добавил:

– Мальчик мой, недурная профессия. Уверен, что мы сможем послать тебя в колледж.

Тревис просиял, повернулся ко мне и сказал:

– Кэлли поменяла повязку Королю Артуру, и доктор сказал, что у нее отлично получилось. Из нее тоже выйдет хороший ветеринар.

За столом повисло молчание. Я вдруг поняла, что надо брать быка за рога.

– Может быть, мы с Тревисом сможем учиться вместе.

Мама с папой застыли от изумления. Даже дедушка вышел из своей обычной задумчивости и с интересом глянул на меня. Отец посмотрел на маму и прочистил горло:

– Мы, наверно, сможем послать тебя в колледж на год. Тогда ты получишь диплом учительницы. Я подумаю.

Я не верила своим ушам. Год. Не два.

– Кто знает? – продолжал он, беспомощно глядя на маму. – Может быть, ты, хм-хм, за это время повстречаешь молодого человека и выйдешь замуж.

Один год. Не два. Один. Значит, мне положена ровно половина того, что положено Тревису. Как тут удержаться от вопроса, который, как я вдруг поняла, мне хотелось задать всю жизнь:

– Почему такая несправедливость?

Папа с мамой уставились на меня, как будто у меня выросла вторая голова.

– Отличный, между прочим, вопрос, – пробормотал дедушка.

– Вы думаете, что у меня ума не хватит? Да?

Мама не знала, куда девать глаза.

– Не в этом дело, Кэлпурния. Просто…

– Просто что? – перебила я.

Она бросила на меня взгляд, который ясно говорил: я рискую выйти за рамки допустимого поведения.

– Не будем сейчас заводить длинную дискуссию. Дело в том, что у нас на тебя другие планы. Разговор закончен. Сал, пожалуйста, передай папе подливку.

Перед глазами стоял красный туман. От гнева чесалась шея. Началось новое столетие. А я-то думала, я – образец современной американской девочки. Даже не смешно! Горло сжалось, но я выдавила из себя:

– А мои планы, как насчет моих планов?

– Зачем тебе идти в колледж? – фыркнул Ламар. – Ты просто девчонка. Девчонки не в счет.

– Ламар, – нахмурился отец, – не разговаривай с сестрой таким тоном.

Даже страшная ярость не помешала мне заметить разницу между тем, что отец сказал, и тем, о чем он умолчал. Он не сказал, что Ламар не прав, просто пожурил его за грубость.

Я пыталась подыскать достойный ответ Ламару, найти убедительный аргумент для родителей, но к ужасу своему вдруг бурно разрыдалась. Все уставились на меня, и от их взглядов меня окатило невыносимым жаром. Я выскочила из-за стола и помчалась наверх, рухнула на противный матрас. Никто не пришел, чтобы меня утешить, никому нет до меня дела. Я вытерла предательские слезы и сообразила, что впервые в истории кому-то из детей нашего семейства удалось покинуть столовую без разрешения. Крошечная, но победа. Мало. Ужасно мало.

Через час поднялась наверх Агги. Пора было ложиться спать. Я бурлила как вулкан, впадая то в ярость, то в тоску.

– Ну ты даешь, – начала кузина.

– Заткнись, – рявкнула я в ответ. – Тебя не спрашивают.

И отвернулась лицом к стене.

Она явно не знала, что сказать. Впрочем, я тоже. Никогда еще я так не разговаривала со старшими. Даже с Ламаром.

В конце концов все сводится к одному вопросу: я что, не такая умная, как братья? Ответ: конечно, нет.

Я гораздо умнее.

И если в жизни придется всего добиваться самой, пусть будет так. Как-нибудь разберусь.

Глава 14

Деньги, деньги, деньги

Капитан Фиц-Рой взял группу туземцев в качестве заложников за пропавшую шлюпку…, некоторых из этих туземцев, а также одного ребенка, купленного за перламутровую пуговицу, он взял с собой в Англию…

Это было в субботу, в одну печальную субботу. Весь день лил холодный дождь. Мне было велено сидеть в гостиной на скамеечке и вязать еще одну варежку. Я вязала все лучше. Но радовало ли меня это? Нисколько.

Мама с Агги трудились над вышивкой. Джей Би в углу возился с деревянными кубиками, что-то бормотал себе под нос и время от времени смеялся над чем-то, понятным ему одному. В камине горел веселый огонь, трещали пекановые дрова, искры летели из-за каминной решетки, стараясь оживить унылый день и развеять мое не менее унылое настроение.

Зазвенел дверной колокольчик, возвещая перерыв в работе. Я вскочила на ноги.

– Я открою!

Это моя учительница мисс Харботтл явилась что-то обсудить с мамой и Агги. Я пристроила ее отсыревшее пальто и зонтик, с которого так и текло, на вешалку в холле. В простом черном платье и промокшей шляпке она была похожа на мокрую ворону.

– Как ты поживаешь, Кэлпурния?

– Очень хорошо, спасибо, мисс Харботтл, а вы?

Я сделала реверанс; кажется, это ее порадовало. Обычный обмен любезностями. В школе меня упрекают в излишней дерзости (поэтому мне частенько приходится стоять в позорном углу), но вне школы я до странности робею в присутствии мисс Харботтл. Школа – ее естественная среда, и всегда чуточку страшновато видеть ее «во внешнем мире». Ну, вроде как наткнуться на змею в своем собственном ящике или на броненосца у Тревиса в спальне.

Я проводила учительницу в гостиную, мама и Агги встали, поздоровались и вежливо поинтересовались ее здоровьем.