Шрам - Андрей Двок

же армия. Так что нет, не будет времени на рыбалку, даже при самых фантастических раскладах.

Сегодня с утра забегал Андраж и предупредил, что выступаем через три дня. А в обед перед работой приходила Эла и опять они поцапались с Дарой. Непонятно, что происходит. Эла ведет себя скромно (пока мы не оказываемся одни в комнате) и никого не «цепляет». Что за кошка между ними пробежала?

Мы прекрасно провели время, я предупредил ее, что уезжаю завтра и эти часы мы жадно наслаждались друг другом. А перед ужином Эла убежала на работу в харчевню. Честно признаюсь, я стопроцентный собственник в отношениях с женщинами и то, что у нас складывается с Элой, ставит меня в затруднительное положение. Я не ее муж и официально требовать от нее ничего не могу. Тем более, что пока даже не помогаю ей деньгами.

Но представить рядом со своей женщиной другого мужчину!? Не-не-не, это пусть толерантные куколды такой жизнью наслаждаются. Мне сразу хочется схватить такого соперника за горло и давить, пока у него глаза не полопаются. Или не глаза. Э-хе-хе. Решено, вернусь из похода и серьезно поговорю с Элой. Пока я не убил кого-нибудь из-за нее.

За общим ужином я сообщил ренийцам, что завтра до обеда убываю в замок и дома появлюсь уже после похода. Попросил Вука приготовить утром Князя, а Алму собрать перед отъездом продуктов в дорогу. Посидел еще за кружкой пива, обдумывая, не мог ли я что-то забыть, и пошел на второй этаж в свою спальню. Заснул я сразу, как только коснулся головой подушки.

Проснулся я резко, посреди ночи, от того, что тихо скрипнула дверь моей спальни. Стараясь не показать, что проснулся, я чуть-чуть приоткрыл веки и сквозь ресницы попытался рассмотреть, кто мог ко мне войти. Ночью вакидзаси и нож я всегда укладывал так, чтобы можно было быстро их схватить.

Поэтому я мог быстро изготовиться к схватке, но пока не показывал, что проснулся. Я увидел белеющий силуэт у входной двери. Присмотрелся... Мать моя женщина! Дара! Я облегченно выдохнул и открыл глаза.

— Дара, что ты тут делаешь?

Она молча стояла у дверного проема в одной льняной камизе. На лице у нее ураганом проносились самые разные эмоции: стеснение, решимость, страх... желание?

— Дара, что ты тут делаешь в такой час и в таком виде?

— Я пришла к тебе, — тихо ответила Дара.

— Чтооо?! — я умудрился «прокричать шепотом».

— Я пришла к тебе, — с вызовом прошептала девочка.

— Что ты несешь? Ты — ребенок! Ну-ка, быстро убежала к себе!

— Я не ребенок! У меня уже начались «красные дни».

— Я тебе сейчас покажу «красные дни»! Возьму ремень и так надаю, что по всей спине и попе у тебя на чертог «красные дни» установятся! Быстро беги отсюда.

— Чем я тебе плоха? Чем хуже этой старухи Элы? Я что, некрасивая?

— Ты — ребенок! Ребенок! Не зли меня, иначе позову сейчас твоих родителей!

— Дурак! — со злыми слезами выкрикнула Дара. — Никогда тебе этого не прощу!

Девочка выскочила из комнаты и в коридоре зашлёпали по полу босые ноги. Я быстро подскочил к двери и запер ее от греха. Ффух! Почему я не заперся?

На следующий день, ближе к обеду, меня провожали из дома Алма и Вук. Дары не было, а Лазар спозаранку ушел по работе. Когда Алма отдавала мне котомку с едой, она посмотрела с такой благодарностью, что я сразу понял — все знает.

— Пусть предки помогают тебе в походе, — сказал Вук.

— Пусть помогут во всем, — вторила ему жена.

Я попрощался с ними и шагом поехал в замок. Котомка с едой и вещмешок висели как переметные сумы. Броня и оружие, все было на своих местах, только шлем с подшлемником висели на передней луке седла. Голову от солнца защищала привычная бандана.

Чертог листопад, земной октябрь. Здесь, в Варнии, листопад — настоящее бабье лето. Сухое и теплое время, очень приятная погода. Не летний зной, но еще и не осень. Я ехал и натурально наслаждался погодой. Наслаждался, пока это возможно.

Знаю ведь, что такое воинская часть на марше. Не будет там никакой походной романтики, а будет вонючее, грязное, потное тело до слизи в паху и подмышками, будут потертости, будет плохая еда и затхлая вода. Максимум через десятицу, появятся первые «засранцы». Никто тут воду не кипятит перед употреблением.

Будет вонь кала и мочи на стоянке, потому что усталые за день марша бойцы не будут далеко отходить от места ночевки, а дизентерики — тем более. Чтобы этого избежать, нужна неслабая дисциплина, требовательные, в том числе к вопросам гигиены, командиры. Но я пока здесь таких не видел. Я ухмыльнулся на всю морду, вспомнив одного земного поэта с очень развитым чувством юмора, и не удержавшись продекламировал:

Простуда и кашель при сильном морозе...

Поверьте, еще не беда.

Гораздо страшнее понос при склерозе...

Бежишь и не помнишь куда.

И, не выдержав, расхохотался. Но так как ехал уже за городом, никто пальцем у виска мне вслед не покрутил. А ближе к замку я увидел большой полевой лагерь, жмущийся к стенам. Это расположилось собранное в манорах дворян ополчение. Проезжая сквозь него, с горечью констатировал — мясо. Просто мясо, смазка для мечей настоящих воинов.

Но их было много, несколько сотен. Крестьян, мужиков, оторванных от земли, вооруженных копьями, топорами и простыми луками, одетыми в тегиляи. У единиц я видел щиты или элементы кожаного доспеха. Ну, в принципе, могло быть хуже. Хоть тегиляи, но у всех. Слышал, что у других баронов, ополчение вообще никакого доспеха не имеет.

Ополченцы с любопытством таращились на меня, но, встречаясь взглядом, сразу опускали голову. А то! Красавчик! Я еще раз ухмыльнулся, зная, что из-за шрама, улыбка делает мое лицо еще более отталкивающим. Любопытные сразу закончились.

В замке было полно дворян, откуда-то доносился громогласный бас Доналла Кедрика. Он опять рассказывал про завоевание очередной красавицы, про ее перси и ланиты. И про то, как гонял ее мужа, когда тот сдуру поймал их «на горячем». Нормальный мужчина, но брешет как дышит. Ха! Я отдал Князя на попечение конюха, проведал Валлей, скормив ей заготовленную соленую горбушку. Кобыла индифферентно встретила меня, но хлеб взяла.

После конюшни я пошел искать Андража, но почти сразу наткнулся на своего друга, который красовался в новом кожаном доспехе и металлическом