Корона Аквилонии - Олаф Локнит

Ни к четвертому, ни к пятому дню я не получил от Лораса никаких известий и начал беспокоиться, что немедийский проныра не внял предостережениям, решив устроить самостоятельное дознание. Однако, все до единого тихари Латераны, опекавшие немедийца, сообщали, будто Лорас почти безвылазно сидел в своем поместье под Тарантией, встречался лишь с двумя известными нам конфидентами Вертрауэна, сумевшими затем уйти от негласного надзора. Довольно необычное поведение для любителя светских развлечений. Любопытно, чем можно объяснить столь внезапное затворничество?

Приехал уставший от долгих путешествий граф Кертис, покатываясь от хохота рассказал мне о своих танасульских приключениях и "тайном казначействе" герцога Публио. Мне наоборот было вовсе не смешно - я давно подозревал, что в Танасульском герцогстве существует какая-то своя изнаночная жизнь, некое двойное дно, о котором я не знал. Досаднейшее упущение, что ни говори - Камбон и его ретивые соратники ухитрялись скрывать свою аферу слишком долго и не известили о ней меня: боялись. Правильно боялись - в другие времена вся танасульская шайка отправилась бы на рудники, но при нынешних обстоятельствах я был бы готов одобрить труды моих многоумных подчиненных: они и впрямь хотели, как лучше. Ничего, с началом нового правления я мягко пожурю Камбона и забуду об этой авантюре, но если он попробует сделать нечто подобное в будущем…

Подготовка к перевороту вошла с решающую стадию. Я попытался учесть большинство мелочей, которые облегчили бы задачу крепко взять власть в первые, самые тяжелые и непредсказуемые дни. Подготовлены королевские указы, которые будут незамедлительно оглашены на площадях Тарантии - нам необходимо сразу завоевать симпатии народа. Ничего особенного в сих ордонансах не написано: обещаются вольности, милости и непременное послабление бремени податей, объявляется о низложении "преступной своры", ограбившей свой народ, заодно указы пестрят красивыми словами о величии, тысячелетних традициях, славной истории, прежних победах и прочих свершениях, коими обязан гордиться любой патриот и верный подданный древней аквилонской монархии, возрождение каковой мы воочию наблюдаем. Народу нравятся громкие эпитеты и щедрые обещания.

Есть и другие указы, не подлежащие широкому оглашению. Над ними я трудился вместе с Троцеро, его наследником и Конаном Канах, который неожиданно показал себя человеком вполне искушенным в политике - что ни вечер, я закрывал окна кабинета черными шторами, усиливал караулы возле моих покоев и с помощью мэтра Савердена открывал Синий Портал. Работали мы до глубокой ночи, а то и до рассвета. Думаете, очень просто расставить новых людей на освободившиеся посты, причем выбрать из десятков чиновников тех, которые хотя бы первые несколько седмиц будут верны новой власти и не осмелятся воровать или плести интриги?

Мы довольно быстро придумали, кому отдать самые высшие посты и при этом не обидеть династии Великих герцогов. Канцлером, понятно будет Публио - он происходит из Тауранского семейства, родной дядя нынешнего герцога. Троцеро, услышав имя старого прохвоста, вначале посмеялся, но после моих объяснений, включавших историю с танасульскими налогами, согласился. Казначейство мы отдали герцогу Ришильди - подающему надежды молодому человеку из Боссонской династии, который весьма умело управлял денежными делами армии Черной реки. Главное достоинство Ришильди - кристальная честность, а такие казусы случаются раз в столетие, не стоит упускать шанс. Военный коллегиум достался легату Паллантиду, много лет командовавшему гвардейским отрядом Черных Драконов, он же временно будет возглавлять гвардию короны - Паллантида хорошо помнят в полку, а его внезапная отставка превратила Драконов в тихих недоброжелателей Даргена Шамарского и его сына. Тем более, что я переговорил с некоторыми сотниками этого отряда и привлек их на сторону заговора. Отказал только один, чем и подписал себе приговор - спустя два квадранса господин сотник неудачно упал с лошади и разбился насмерть. Увы, увы… В таком серьезном деле потери вполне допустимы. Что значит одна жизнь, когда на кон поставлена судьба государства и тысяч других людей?

Дата назначена - десятый день третьей весенней луны, то есть через две с половиной седмицы. Завтра я отправлюсь в замок короны и доложу канцлеру, что герцог Троцеро убит пиктами. Сам Троцеро на некоторое время тайно покинет свое войско и переберется в Тарантию, на мою виллу. Просперо и Конан объявят армии, что Великого герцога похитили конфиденты короля и объявят Рокод по всем правилам. Конные сотни начнут скрытно выдвигаться на левый берег, расчищая дорогу пешим тысячам. Я смогу убедить Нумедидеса, Даргена Шамарского и прочих, что особой опасности Рокод не представляет и посоветую направить им навстречу верные королю гвардейские отряды из Шамара. Охраной замка в отсутствие преданных Нумедидесу сотен займутся Черные Драконы и арбалетчики Боссонского полка.

Диспозицию сражения мы определим заранее - Латерана сама выберет время и место, наиболее удобные для войска Пуантена. Почти уверен, одним сильным ударом мы уничтожим гвардию короля в поле неподалеку от столицы и тем самым избежим возможных вооруженных столкновений в самой Тарантии. А переворотом в замке займутся мои "Беркуты", специально обученные действовать именно в таких условиях…

О том, что будет происходить утром назначенного дня я предпочитаю не думать. Как говорит граф Кертис - поживем, увидим.

– Ваша милость, - в кабинете неслышно появился секретарь, - из города доставили спешное послание. Судя по всему - от немедийцев.

– Хвала богам, Лорас изволил очнуться! пробурчал я, разрывая плотный коричневый конверт с гербовой печатью графа. - Сколько же можно ждать! Та-ак, а это что еще такое?

Записка почему-то на зингарском языке. Ничего похожего на ровный, крупный почерк Лораса - малюсенькие бисерные буковки, рука женщины. Почитаем.

"Милый барон, я готова встретиться с тобой в салоне герцогини Лавланэ от шестого до восьмого полуденного колокола и передать пожелания всего наилучшего нашему общему другу К.К… Росита".

– Оседлать моего коня! - взревел я, увидев,что единственная стрелка кабинетной клепсидры приближается к отметке шестого колокола.

– Быстро! Я еду в Тарантию!

– Охрана? - невозмутимо поинтересовался секретарь.

– Два ликтора, из "Беркутов". Пусть оденутся небогатыми дворянами.

Спустя квадранс я и двое моих телохранителей, пустив лошадей в галоп по дорожкам загородных парков, неслись в сторону городских ворот. Упустить возможность лично переговорить со вторым человеком немедийского Вертрауэная не мог - о Ринге, графине Эрде, я слышал много хорошего и дурного, однако всегда полагал ее самым лучшим конфидентом тайных служб Заката. Бесспорно, лучшей ее сделали не-человеческое происхождение и врожденные способности к неизвестной людям магии, но будь ты хоть трижды райбирийским гулем и магичкой, никто не подарит тебе изощренного ума, коим графиня Эрде одарена в полной мере. Ринга - опаснейший противник, но как я полагаю, сейчас она не собирается враждовать с Латераной. Или?…

Поговорим, узнаем.

Через Звездные ворота, украшенные хрустальными шарами с лампами внутри, потом на улицу Медников, поворот на Волчью и далее к площади Эпимитриуса… Вот и дом престарелой герцогини, ежевечернее собирающей у себя скучающих пожилых дворян, дабы развлечь стариков музыкой или чтением старинных трактатов.

Прислуга, увидев благородных гостей, немедленно увела наших лошадей в огромную конюшню, занимавшую треть двора, напыщенный лакей проводил до парадной лестницы и сдал с рук на руки дворецкому.

– Что угодно вашей милости? - надменно осведомился дворецкий, узрев на моей груди цепь с фамильным гербом. На воздвигавшихся за моей спиной ликторов он посмотрел совсем неприязнено. - Ваша милость приглашена ее светлостью герцогиней?

– Меня пригласила одна знакомая, - процедил я, представив, как будет выглядеть физиономия этого надутого гусака, после вопля наподобие: "Как стоишь перед начальником Латераны, морда!". Впрочем, следует быть сдержанным и вежливым - я же не у себя дома. - Госпожа Росита из…

– Прошу простить, ваша милость, - дворецкий поклонился не дослушав. - Меня, разумеется, известили. Ваши… друзья пойдут с вами?

– Безусловно! - я давным-давно зарекся ходить на подобные встречи в одиночестве, всякое может произойти. Кроме того, мне категорически запрещено оставаться без охраны.

– Веди!

На второй этаж, через богатые покои, где мирно отдыхали богатые старички, по освещенному лампами цветного стекла коридору… Дверь с серебряной табличкой, на которой выгравировано: "Зингарская комната".

– Останьтесь здесь, - бросил я ликторам и те послушно замерли у входа.