На рандеву с тенью - Татьяна Степанова

— Что это за история с дракой? — быстро спросил Обухов — Клыков там был?

Лизунов нехотя пояснил: был инцидент в бильярд-баре со стрельбой. Оружия не нашли, показаний никто не дал, всех выпустили. Что тогда в баре Быковский был, это точно, хотя вроде он и ни в чем не замешан, его даже не задерживали. А был ли там Клыков... Ну, если и был, его тоже не задержали и не засекли даже.

— М-да, это нужно прояснить. Фрукт этот ваш Баюн, дерзкий. — Обухов смотрел на поле для гольфа. — Ну ничего, я особенно и не ждал, что он проявит к нам чуткость. Будем плотнее работать. Кое-что уже ясно.

— Что ясно? — хмуро спросил Лизунов.

— Ну хотя бы то, что этот Баюнов — примерный папаша — Обухов покосился на молчащего Колосова. — Я же говорил вам: идиллия.

На обратном пути в отдел в салоне «Мерседеса» играла классическая музыка. Обухов, по его собственному признанию, слушал в дороге только радиостанцию «Орфей».

— "Половецкие пляски", — просветил он своих спутников. — Мощь какая! Дичь, степь, воля... Знаешь, Аркадий, какая мысль мне сейчас пришла? — обратился он к Лизунову. — Начнем, пожалуй, вот с чего: поднимем в кадрах из архива личное дело на того вашего бывшего, кто сейчас в «Бору» ворота открывает. Завтра, как он смену сдаст, привезете его ко мне. Я здесь заночую, у вас. Наверняка есть и другие, кто сначала где-нибудь у нас работал — во вневедомственной, в патрульной, ГИБДД, а потом в «Бор» подался. Установим пофамильно, поднимем дела, ну и буду с ними беседовать. Не маленькие, поймут, что к чему, иначе... О том, что там вокруг Баюнова происходит в этом чудо-парке, мне нужна самая полная информация. Любой ценой.

Лизунов вздохнул. РУБОП, что скажешь! Свои методы, свои подходы ко всему. Даже к тем, кто живет в маленьких провинциальных городах, где все друг друга знают.

Никита в мыслительный процесс коллеги не вмешивался. Слушал «Половецкие пляски». У пего крепла странная уверенность: даже если Генка завербует половину персонала «Бора», даже если в число его информаторов попадут личные охранники Баюнова, дело это с мертвой точки не сдвинется, потому что... Он не знал почему, но чувствовал, что это так.

Во дворе отдела их встретил помощник дежурного. Доложил Лизунову обстановку по форме, потом обратился к Колосову:

— Никита Михайлович, а к вам из Раменского приехали. Кинолог с собакой. В розыске дожидаются. Сказали, вы их срочно вызвали. Дело неотложное?

Никита глянул на часы: без четверти восемь. Вечер подкрался совершенно незаметно.

Колосов звонил в кинологический питомник, находившийся в Раменском, и просил прислать дежурного кинолога с собакой, способной работать в несколько нестандартных условиях. В питомнике подумали и обещали прислать сотрудника. И вот обещание сдержали.

— Поедем на моей машине, тут недалеко. Успеем до темноты, — сказал Никита кинологу — молоденькому сержанту в форме. Пес — серая, похожая на волка остроухая овчарка — смотрел на него выжидательно. — Привет, — Никита кивнул и псу. Как-никак сотрудник, коллега, причем весьма заслуженный.

— А собака-то для чего? — спросил Обухов. Никита коротко объяснил: «Еще раз повторно хочу обследовать место убийства».

— Да мы там вроде все дважды осмотрели, — Лизунов пожал плечами. — Ну, тебе видней. В помощь дать кого?

Колосов отказался: сами справимся. Услышал краем уха, как Обухов бросил в пустоту что-то о «воспалении уязвленного профессионализма».

В эту минуту в конце коридора Никита увидел Катю. Вместе со следователем Красновой она закрывала на ключ дверь кабинета. На плече следователя Красновой болталась увесистая спортивная сумка.

Кинолог уже ждал его возле машины. Никита открыл дверцы своей «девятки», и пес тут же нагло, по-хозяйски, запрыгнул на заднее сиденье.

— Фонарь может потребоваться, если до темноты не управимся. — Сержант посмотрел на небо. — А какой давности след?

Никита ответил:

— Предположительно трехдневный, но, может, и старше.

— Ладно, попробуем. — Кинолог обернулся к собаке:

— Попытка не пытка.

Овчарка басовито рявкнула и... — Никита был готов поклясться — ухмыльнулась.

По дороге сержантик травил байки о своем питомце: на работе — зверь и чужих не любит, но добр и мягкосердечен с каждой бродячей кошкой. Не было случая, чтобы какую облаял или порвал. Сейчас живет в питомнике. У кинолога на квартире, где пес жил с самого рождения, — прибавление семейства, у сестры родился ребенок. Родители считают младенца и собаку несовместимыми. И зря. Имеет медали, весной выиграл областные соревнования. Один только есть крупный недостаток — пьет.

— То есть как? — опешил Колосов.

Кинолог пояснил: девять лет уже псу, а это зрелость, а потом, нагрузки на работе большие, кормежка не ахти, хоть и кормит его он из своей зарплаты. Сердце начало пошаливать. Ветеринар приказал добавлять ему в воду несколько капель валокордина. Пес сначала воду эту не пил, а потом пристрастился. Сейчас так втянулся, что прямо требует несколько капель чистого допинга себе на язык. Колосов не поверил: дудки, загибаешь, сержант. Кинолог достал из нагрудного кармана форменной куртки пузырек с валокордином. Пес тут же заволновался, заскулил, умоляюще затявкал.

— Потом, после работы, — кинолог погрозил ему пальцем. — Я ж говорю — алкаш.

К мосту подъехали, когда уже сгущались сумерки. На дороге ни единой машины. Внизу у речки звонко квакали лягушки, тучей роились комары.

Они спустились. Никита указал кинологу на поломанные кусты, за которыми скрывался предполагаемый вход в каменоломни. Кинолог отстегнул поводок. Собака настороженно обнюхивала влажную землю. Кинолог скомандовал «вперед» и вслед за собакой полез в кустарник.

— Никита Михайлович, а тут и правда нора... нет, берлога целая!

Собака злобно и глухо залаяла.

— Ну что там? — спросил нетерпеливо Колосов.

— Ход ведет вниз, кажется, там глубоко, я говорил, что фонарь потребуется.

Никита протянул ему карманный фонарь: имел привычку всегда возить с собой в машине. Он тоже попытался продраться через кусты за кинологом. Ветки цеплялись за джинсы, куртку, норовили ткнуть в лицо. Пятно света от фонаря выхватило желтые глинистые своды подземного хода. Собака возбужденно ворчала, но в «нору» не шла. Когда кинолог за ошейник попытался пропихнуть пса дальше внутрь, он заупрямился еще сильнее. Было ясно: без надежной, крепкой веревки вглубь лучше не соваться.

Они вылезли, отряхивая глину. Кинолог снова взял собаку на поводок и скомандовал «ищи». Овчарка засуетилась, затем, держа морду низко к земле, выбралась из зарослей и затрусила рысцой по берегу ручья. Описала восьмерку вокруг места, где нашли труп Клыкова. Заворчала злобно. Шерсть у нее на загривке поднялась дыбом. Она резко рванула поводок и повела их по кромке берега.

Они бежали следом за собакой минут десять, и все в одном направлении. Вдруг собака метнулась вправо, к хвойным зарослям. За ними на полянке оказалось нечто вроде придорожной свалки: железки, коробки, пластиковые бутылки, мешки. Овчарка заметалась по поляне, затем нырнула в густой подлесок. По тому, как уверенно она шла, было ясно: она взяла какой-то след. Но что это был за след, они понятия не имели. Однако брал он свое начало в подземном участке катакомб, проходил через место убийства и вел...

Кругом был лес, лес, лес. Машина осталась на шоссе, их разделяло с ней уже около километра Вдруг посреди леса перед ними вырос высокий бетонный забор. Собака пробежала вдоль него и остановилась, вернулась, залаяла.

Было уже почти совсем темно. Никита посветил фонарем.

— Перемахнешь? — спросил он кинолога.

— Угу, легко. И его подсажу, — он кивнул на пса. — А вы страхуйте. Не волнуйтесь, он не кусается. А что это за место?

Колосов посветил вокруг — лес. В Спас-Испольске полно огороженных участков. Это могла быть территория чьей-то виллы, коттеджа, дома отдыха, но скорее всего это был...

— Кажется, мы у «Соснового бора». Давай посмотрим, что за забором.

Преодоление препятствия оказалось делом непростым. Собака, в принципе, понимала, что от нее требуется. Но совершенно не хотела оправдывать унизительную поговорку: «как собака на заборе». Наконец, с грехом пополам, с глухим рычанием, лаем, чертыханием, руганью, они все же перелезли.

Овчарка секунду сновала в замешательстве, потом снова бодро натянула поводок. Лес — сосны, сосны, частый молодой ельник и вдруг — яркий свет мощного уличного фонаря. Хорошо освещенная асфальтовая дорожка Да, это действительно была территория «Соснового бора». Только теперь они попали сюда с другой, противоположной главным воротам стороны. Колосов снова увидел корты. Они были хорошо освещены, там еще играли. Глухо стукал о гравий мяч.

Однако собака тянула их не к кортам, не к манежу и даже не к ресторану, откуда дразняще веяло ароматом жаренного на мангале мяса.