Как читать Библию и видеть всю ее ценность - Гордон Фи

Давайте начнем с 6,1-7. Как этот раздел функционирует во всей картине? Сразу же можно отметить две вещи.

Во-первых, он служит для заключения первой секции, 1,1-6,7.

Во-вторых, он служит как бы переходом ко второй секции, 6,8-9,31.

Заметьте, как Лука делает это. Его задача в 1,1-6,7 – дать нам картину как жизни первоначальной общины так и ее распространение внутри Иерусалима. Это повествование, 6,1-7, включает обе эти черты. Но в нем уже содержится намек на первое напряжение внутри самой общины, напряжения на основе традиционных направлений внутри иудаизма между Иерусалимскими (говорящими по-арамейски) и диаспорскими (говорящими по-гречески) евреями. В церкви это напряжение было преодолено официальным признанием руководства, начавшего появляться среди говорящих по-гречески еврейских христиан.

Мы составили это последнее предложение именно таким образом, потому что в этом месте нужно также проделать дополнительную работу по историческому контексту. С помощью небольших поисков (статьи в библейских словарях о “диаконах” и “еллинистах”, комментарии, такие книги как Дж. Джеремиас “Иерусалим во времена Иисуса”, Филадельфия, Fortress, 1967) вы сможете обнаружить следующие важные факты:

1. Эллинисты были почти наверняка говорящими по-гречески евреями, т.е. евреями из диаспоры, живущими в Иерусалиме.

2. Многие из этих эллинистов возвратились в Иерусалим в конце жизни, умерли там и были похоронены у горы Сион. Поскольку они не были уроженцами Иерусалима, их вдовы, когда они умерли не имели никаких постоянных средств к существованию.

3. Этим вдовам выделялись ежедневные субсидии, что привело к значительному экономическому напряжению в Иерусалиме.

4. Из 6,9 ясно, что эллинисты имели свою собственную греко-говорящую синагогу, членами которой были Стефан и Савл, оба родом из Торса (расположенного в греко-говорящей Киликии, ст. 9).

5. Свидетельство в Деяниях 6 говорит о том, что ранняя церковь значительно вторглась в синагогу – отметьте упоминание об “их вдовах”, тот факт, что все семеро, избранных для занятия разделения помощи, имеют греческие имена и что интенсивное противостояние исходит из Диаспорской синагоги.

6. Наконец. Этих семерых никогда не называют диаконами. Они просто “семеро” (21,8), которые должны заботиться о ежедневных субсидиях для говорящих по-гречески вдов, но они же и проповедники Слова (Стефан, Филип).

Это значение содержания особенно поможет в следующем. В 6,8-8,1 Лука концентрирует внимание на одном из Семерых как на ключевой фигуре в первом распространении вне Иерусалима. Он косвенно говорит нам, что мученическая смерть Стефана имеет именно такой результат (8,1-4). Из этого последнего отрывка вам следует заметить, насколько важна для Божьего плана эта греко-говорящая община христиан в Иерусалиме. Они вынуждены покинуть Иерусалим из-за преследований, но они так или иначе не были уроженцами его. Поэтому они просто уходят и несут Слово “по Иудее и Самарии”.

Повествование в 6,1-7, таким образом, не дается нам, чтобы сообщить о первой организации церкви в духовенство и мирян-диаконов. Оно дает нам сцену первого распространения церкви за пределы своей Иерусалимской базы.

Повествование в 8,5-25 – другого рода. Здесь мы имеем действительную историю первого известного распространения ранней церкви. Это повествование особенно важно для нас, так как содержит некоторые экзегетические сложности и часто служило и служит полем битвы в герменевтике.

Как всегда, нам нужно начать с проведения тщательной экзегезы, и вновь нет ничего другого, как читать текст снова и снова, делая наблюдения и заметки. В этом случае, чтобы добраться до сути (“что”) повествования, попробуйте обо всем написать своими собственными словами. Наши суммарные наблюдения заключаются в следующем:

История эта – достаточно пряма. Она рассказывает нам о начальном проповедовании Филиппа в Самарии, которое сопровождалось исцелениями и освобождением от демонов (8,5-7). Многие самаритяне стали христианами, поскольку они поверили и были крещены. Чудеса были столь удивительны, что даже Симон, скандально известный волхователь и черный маг, уверовал (8,9-13). Когда Иерусалимская церковь услышала об этом феномене, они послали Петра и Иоанна, и только тогда самаритяне приняли Духа Святого (8,14-17). Симон теперь захотел стать служителем, купив то, что было у Петра и Иоанна. Петр осудил Симона, но из ответа последнего (8:24) неясно, раскаелся ли он, или должен был получить то осуждение, о котором говорил ему Петр (8,20-23).

То, как Лука сплетает свое повествование, ясно говорит о двух интересах: обращение самаритян и случай с Симоном. Экзегетические проблемы этих двух вопросов в основном исходят из предварительных знаний и убеждений людей, пытающихся их толковать. Они склонны думать, что так просто не должно случиться. Ибо Павел говорит в послании к Рим. 8, что без Духа нельзя быть христианином, как же получается, что эти верующие еще не получили Духа Святого? А как же Симон? Был ли он истинно верующим, который “отпал” или же он просто притворялся, не имея спасающей веры?

Возможно, настоящая проблема заключается в том, что сам Лука не пытается согласовать все для нас. Трудно слушать такой отрывок без помех со стороны наших прежних предвзятостей, и авторы этой книги при этом не исключены. И тем не менее попытаемся услышать его с точки зрения Луки. Что интересует его в этой истории? Как она действует в общем его восприятии?

Что касается обращения самаритян, две вещи кажутся ему значительными:

(1) Миссия в Самарию, которая была первым географическим распространением Благой Вести, проводилась одним из эллинистов отдельно от общей программы апостолов.

(2) Тем не менее, для читателей Луки важно узнать, что эта миссия получила как божественное, так и апостольское одобрение, что подтверждается отсутствием Духа до возложения апостольских рук.

В соответствии с общей целью, Лука хочет показать, что эта миссионерская работа эллинистов не была сектантским движением, хотя и проводилась отдельно от апостольских соборов по поводу роста церкви.

Хотя мы и не можем этого доказать – так как текст не говорит нам ничего, и все это лежит вне интересов Луки – похоже, что-то, что удерживалось до прихода Петра и Иоанна, были видимые, харизматические свидетельства присутствия Духа. Причины для выдвижения такого мнения следующие:

(1) Все, что говорится о Самаритянах до прибытия Петра и Иоанна, также используется в других местах Деяний для описания подлинно христианских переживаний. Таким образом, они должно быть, действительно начали христианскую жизнь.

(2) В любом другом месте в Деяниях присутствие Духа – как и здесь – жизненно важный элемент в христианской жизни. Как же они могли начать христианскую жизнь без самого важного элемента?

(3) Для Луки в Деяниях присутствие Духа означает силу (1,8; 6,8; 10,38), которая обычно проявляется каким-либо видимым способом. Значит, возможно, это сильное видимое проявление присутствия Духа, не происшедшее в Самарии, Лука и отождествляет с “приходом” или “получением” Духа.

Роль Симона в этом повествовании столь же сложна. Однако, существует множество внешних свидетельств, что Симон стал широко известным оппонентом ранним христианам. Лука, возможно, включает этот материал, чтобы объяснить слабую связь Симона с христианской общиной и показать своим читателям, что Симон не имел божественного или апостольского одобрения. Последние слова Симона кажутся двусмысленными, только если интересоваться историями раннего обращения. Все повествование Луки в целом содержит крайне негативное отношение к Симону. Был ли он на самом деле спасен или нет, не имеет никакого значения для описания. То, что он некоторое время контактировал с церковью, по крайней мере, как исповедующий верующий – это интересно. Но речь Петра, видимо, отражает суждение самого Луки о христианстве Симона – оно было ложным!

Мы допускаем, что экзегеза такого типа, исследующая “что” и “почему” в повествовании Луки, может не обязательно являться вдохновляющей и благочестивой, но убеждены, что она является обязательным первым шагом к правильному восприятию Деяний как Слова Божия. Не обязательно каждое предложение в каждом повествовании или речи пытается сказать нам что-нибудь. Но каждое предложение вносит свой вклад в то, что Господь старается сказать через Деяния. В процессе мы узнаем из отдельных повествований о разнообразии способов и людей, которых использует Бог, чтобы выполнить Свою задачу.

Герменевтика Деяний

Как отмечалось выше, мы рассматриваем здесь один вопрос. Каким образом могут отдельные повествования в Деяниях, или другие библейские повествования вообще, действовать как примеры для более поздней церкви. И действуют ли они вообще? В других словах, есть ли в Деяниях Слово, не только описывающее первоначальную церковь, но и служащее нормой для церкви во все времена? Если такое Слово есть, как его найти, или составить принципы, помогающие услышать его? Если же нет, что с концепцией примера? Короче говоря, какую конкретно роль играет исторический прецедент в христианской доктрине или в понимании христианского опыта?