Время горбатых елей - Галина Владимировна Горячева

Руслан Николаевич. Скоротечко намазывал горчицу на хлеб и с удовольствием поглядывал на блюда, которые ему принесли. Особенное удовлетворение вызвал графин с водкой. Чревоугодие занимало его явно больше, чем мучения Смекалова.

– Ну, так верни! – не особо задумываясь, посоветовал он. Руслан Николаевич с удивлением посмотрел на него.

– Как же я ее верну?

– Ну, скажи, что рано еще уходить! Пусть вернется!

– Кому ей? – с еще большим удивлением посмотрел на него председатель.

– Ну, кто ушел-то у тебя?

– Ох, ну какой непонятливый. Удача ушла. А она приходит и уходит, когда сама захочет.

– Ну, ты мне совсем голову заморочил. Я уж совсем не пойму, про что ты говоришь.

Пока Скоротечко ел, Руслан Николаевич подробно пересказал ему о случившемся в конторе.

– Вот теперь два человека знают о путанице в стоимости объекта – закончил он свой рассказ.

– Да, брат, не порадовал ты меня. Это проблема. И она может помешать нам в нашем деле – наконец-то осмыслил Эдуард Петрович рассказ подельника. – Вернее две проблемы. Раз два человека, то и проблемы тоже две – он окинул собеседника тяжелым многозначительным взглядом. – Люди, которые нам должны помочь, согласятся на это только при условии полного штиля. Если только пойдут какие-то разговоры, которые могут внести хоть какое-то сомнение в законность и честность сделки, они откажутся. А если они откажутся, то оценка объекта будет производиться на месте. Вот тут рты у всех и пооткрываются. Вместо старой развалюхи увидят новый, хорошо оборудованный комплекс. И кроме того, что цена объекта вырастет во много раз, так тебе еще и достанется за подделку документов. Для тебя приватизация, я думаю, будет сорвана. Не так велика твоя персона, чтобы так наглеть. Что позволено Юпитеру, не позволено быку. Слыхал про такое?!

Он плеснул в стопку водки и, выпив ее, вдруг повеселел.

– Подделка документов это, брат, плохая статья. По ней много могут дать – он пошло захихикал, вытирая салфеткой выступившие от смеха слезы. – Маленькое недоверие вызовет большую проверку. Вот тут и все остальное всплывет. Поджарят тебя, как шашлык – Эдуард Петрович уже хохотал во все горло.

Смекалову было не до смеха. Он понимал, что результаты проверки могут быть действительно такими ужасными, как прогнозирует этот идиот. Вслух же, как всегда ласково, произнес:

– Дорогой, нам не до шуток. Давай подумаем, что тут можно сделать.

– Ну, самое лучшее – это мочить!

Руслан Николаевич вздрогнул. Скоротечко же продолжал есть, как ни в чем не бывало. Только теперь Смекалов ясно осознал, с кем имеет дело.

«Боже, зачем я связался с этим боровом» – мелькнуло у него в голове при виде движущейся челюсти будущего компаньона. У него было одно желание – бежать от этого человека. Считая себя не только хорошим человеком, но и верующим, он не мог так цинично говорить о жизни и смерти. А уж тем более принимать участие в убийстве людей. Пусть даже косвенное. Услышав решение силовика о необходимости убрать Виталия и Татьяну, он хотел даже отказаться от затеи с фермой. Привычка не высказывать свои мысли сразу же остановила его. Весь остаток разговора он был молчалив, но настроения своего не выдал. Скоротечко и не особо утруждал себя наблюдением. Его больше занимала выпивка и еда. К концу обеда он совсем развеселился:

– А ты чего молчишь? – Эдуард Петрович оглядел собеседника и громко захохотал. – В штаны наложил! Да? – он просто заходился от смеха. – Вижу, что наложил. Тебе щеглов этих жалко? Думаешь, тебе придется с топором в руках их караулить. Не боись. У меня для этих дел есть достаточно людей, которые все сделают, не наложив в штаны. У них штаны всегда сухие. Понял?

Смекалов утвердительно качал головой.

– Ну вот! Так-то лучше! Это вообще не твоя забота. Парня и без тебя найдут. А вот девчонкину фотку и адрес принесешь. Понял – он опять с преувеличенным вниманием посмотрел на собеседника. – Да ты совсем бледный. Что взбледнулось? – снова хохотал Скоротечко.

По возвращению домой Руслан Николаевич был чернее тучи. Домашние, видя его состояние, боялись даже спросить в чем дело. Он же сам ничего не говорил, только сидел в своем кресле и думал. Теперь он ясно осознавал, что назад дороги практически нет. Мент твердо наметил взять эту ферму себе и вряд ли отступится. Если он, Руслан, даст задний ход, то автоматически станет третьим. Третьим из тех, кто знает о подделке документов. А скоро он будет знать еще и об убийстве двух человек. Уже сейчас он знает о готовящемся преступлении. Уже сейчас он фактически преступник. Выхода он не видел. Либо с Скоротечко, либо придут его люди «в сухих штанах».

Он вставал, ходил по комнате и пытался решить эту головоломку. Страх овладел всем его существом. Страх потерять жизнь или свободу был не единственным. Третий страх был почти равен первым двум. Это был страх бедности в случае провала сделки с фермой.

«Да что я себя мучаю? – тут же успокаивал он себя. – Не тронет он меня, ни потом, ни сейчас. Я ему нужен. Кто работать-то на ферме будет? Он что ли? Так ведь он и не представляет, что там делать надо. Ему кроме денег от фермы ничего не нужно. Ну и пусть. Пусть себе в районе сидит. Я буду отдавать ему половину. И наши дела на этом кончились. Буду смотреть ему в зубы до поры до времени. А время придет, я ему свои зубы покажу. Пусть пыжится пока. Жизнь меняется так быстро. Это сегодня он – гроза района, а завтра будет просто пенсионер. Вот тогда и посмотрим, кто хозяин». Рассуждал он, глядя на фотографию счетовода Тани, которую он припас для людей Скоротечко. Вот так, страх за свою шкуру и жажда наживы превысили простую человеческую порядочность Руслана Николаевича. Решение было принято: пусть мент делает то, что считает нужным, а он постарается сохранить с ним компаньонские отношения, при этом не участвуя в грязных делах.

Глава 17

Жизнь Виталия в Кукушкине вошла в привычное русло. Лида была в Москве. Там, где он прожил всю жизнь и не встретил ее. «Стоило уехать из Москвы, чтобы мне москвичу влюбиться в москвичку здесь, в деревне» – думал он частенько. Сомнений в их любви у него не было. Он уже почти по-родственному навещал ее родителей. В очередной раз, зайдя к ним, он начал разговор с традиционных вопросов: не звонила ли Лида, не нужно ли чем помочь. Родители тоже приняли Виталия и заботились о нем, как о сыне. Общение началось с застолья.

– А вот какое у меня сегодня жаркое. Попробуй-ка. Вкуснятина – угощала хозяйка.

– Да хватит тебе себя хвалить. Вот Виталию понравится, он и сам скажет. А