Звезды над озером - Ирина Лазарева

— Ва-а, конечно я! Я всегда выигрываю! За Арев никто не угонится.

Нушик приносит чашки с чаем и вазочку с вареньем из белой черешни. Вчера было ореховое, я его обожаю, но Женя не оценил вкуса и вообще не понял, как можно сотворить варенье из грецких орехов. Нушик принялась было объяснять, что орехи берутся зеленые, неспелые, когда они еще достаточно мягкие, но описать весь процесс я ей не дала, потому что стерва я распоследняя. Мне лучше отвлечь Женю на что-то постороннее, чем позволить общаться с такой своеобразной и непосредственной девушкой, как Нушик, будь она хоть трижды моя сестра. Откуда во мне такая подлая ревность? Чувствую, что в мозгу сразу чернеет, начинают роиться нечистые мысли, подозрения, рассудок еще возобладает и твердит, что я мнительная дура. Вот уж не думала, что дойду до жизни такой. Привет тебе, дед Вазген!

Глава 10

1942 год

В декабре Арояна назначили начальником Осиновецкого гидроучастка. Его предшественник, бывший командир гидроучастка, погиб в октябре при прокладке электрокабеля по дну озера. Командование сочло кандидатуру Арояна наиболее подходящей для руководства гидрографической службой.

Назначение Вазген воспринял без особой радости, так как командовать кораблем ему было больше по сердцу. Настя, напротив, была счастлива, вообразив, что любимый супруг теперь больше времени будет находиться на суше. Каждое утро она входила с докладом и с новыми входящими документами в кабинет к командиру, а он едва поднимал голову, погруженный в расчеты.

11 декабря большое ледяное поле в районе автомобильной дороги отнесло штормом в озеро. Вся работа гидрографов по разбивке зимней трассы пошла насмарку. Вазген пропал на длительное время. Одновременно кипела работа по возведению свайно-ледовой железной дороги, в которой участвовали железнодорожные войска, метростроевцы, ленинградцы и жители окрестных сел и деревень. Гидрографы были заняты исследованием будущей трассы, выбирая наиболее короткий и мелкий путь. Позже, в связи с прорывом блокады, необходимость строительства отпала.

Корабли, с трудом пробившись сквозь береговой припай, встали в бухте Морье и у причалов Новой Ладоги, экипажи приготовились приступить к ремонту, как вдруг поступило распоряжение командующего Черокова сниматься с якоря. Надо было перебросить войска и боевую технику с восточного берега на западный. Готовилось большое наступление Ленинградского и Волховского фронтов по прорыву блокады. Корабли, груженные бойцами и техникой, в сплошном тумане, без видимых ориентиров, при штормовом ветре преодолевали торосистый лед вплоть до 12 января, когда мощный гул артиллерийской канонады возвестил о начале операции.

Чуть южнее фарватера уже шли по льду грузовики с продовольствием.

18 января 1943 года после полудня Вазген вбежал в приемную и, подхватив Настю, закружил ее по комнате:

— Настенька! Поздравляю! Освобождено все южное побережье Ладожского озера! Блокада прорвана!

Всеобщее ликование охватило Осиновец. Люди обнимались, целовались, плакали и поздравляли друг друга.

— Надо найти Алешу, — решил Вазген.

«Морской охотник» стоял неподалеку, но Алексей уже сам спешил им навстречу.

— Дружище, мы победили! Мы все вместе их победили! — Вазген обхватил друга и Настю, они стояли втроем, обнявшись, по их лицам текли слезы, и мужчины не стыдились своих слез.

Вечером того же дня Осиновецкий гидроучасток праздновал знаменательное событие, заодно решили с запозданием отметить приход Нового, 1943 года.

На празднестве, по настойчивому требованию Вазгена, присутствовали Вересов, Ариадна и Смуров. Кирилла Алексей нашел в главном штабе на митинге, организованном политотделом флотилии. Смуров сидел и слушал ораторов с мрачным выражением на лице, но, увидев Алексея, оживился.

— Освобожусь и обязательно приеду, — сказал он. — Сейчас уйти не могу. Скука смертная слушать этих крикунов. Какие им еще нужны клятвы и обязательства? Людям от души порадоваться не дадут.

В Осиновецком гидроузле, в помещении отдела камеральной обработки, сдвинули столы, заставили их выпивкой и едой, какую смогли найти. Повариха Домна Максимовна испекла пирожки с картошкой и заслужила шумное одобрение, когда вошла в комнату с дымящейся тарелкой в руках. Девушки приоделись и подкрасились. Офицеры сменили сапоги на ботинки, вычистили и нагладили формы, пришили чистые подворотнички, надраили пуговицы, только что сами не светились.

Прозвучали тосты: «За родину, за Сталина!», «За победу!», конечно же — «За прекрасных женщин!», а женщины в свою очередь — «За доблестных мужчин!». Нашелся патефон с пластинками. Офицеры и девушки с увлечением отплясывали «Линду» и фокстрот. Смуровым завладела рыжеволосая Клава. Она была в ударе, болтала без умолку, прижималась к партнеру и громко смеялась дразнящим смехом, открывая красивые зубы. Тот, как обычно, был немногословен, на вопросы отвечал с вежливой уклончивостью, но не сводил с нее внимательного взгляда и казался вполне довольным. Алексей с Ариадной скорее не танцевали, а качались на одном месте, крепко обхватив друг друга. Настя, беззаботно отдаваясь танцу, нечаянно перехватила из-за плеча Вазгена страдальческий взгляд Полины, устремленный на Вересова. Это так не вязалось с общим приподнятым настроением, с веселой музыкой, кокетливыми возгласами девушек и энергичным смехом мужчин, что Настя на миг рассердилась. Сейчас, когда она была так счастлива, ей казалось, что все остальные просто обязаны быть счастливы. Зачем Полина портит своим унылым видом торжественное событие?

Настя все же засовестилась: подойти и утешить подругу? Ах нет! Так не хочется отстраняться от Вазгена, с ним так хорошо кружиться, чувствовать под рукой сильное плечо, вдыхать чудесный запах табака, ощущать щекой его горячую кожу, волноваться от вечного к нему притяжения. Нет, после, после, она безумно соскучилась!

Было уже за полночь, когда собравшиеся начали расходиться. Настя слышала, как Клава спросила Смурова:

— Вы не проводите меня?

— С удовольствием, — ответил тот.

Алексей лукаво подмигнул ему, подавая Ариадне полушубок.

Утро следующего дня выдалось солнечное, словно природа разделяла людскую радость. Сугробы искрились, а мороз был так крепок, что щипало кожу. Девушки, свежие, с красными щеками, вбегали с мороза и щебетали, делились впечатлениями от вечеринки. Все уже были в сборе, на своих рабочих местах, не было только Клавы.

Полина казалась озабоченной. Она подошла к Насте и попросила:

— Замолви за меня словечко командиру, если меня хватятся. Пойду посмотрю, почему Клава опаздывает.