Уроборос - ZaNo
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И как все уже успели догадаться, Лейдольв и его детишки являлись ими. Дядя был берсерком, впервые это проявилось в шестнадцать лет, об этом мне рассказывал отец. Но в то время Лейдольв не знал, что с этим делать, его внутренний зверь все время требовал крови, и дядя не мог не подчиниться желанию. Он часто терял рассудок и только Синдри мог его вразумить. Потом он узнал, что в глубине острова живет старик, который может обучить его контролю над священной яростью. Этого старца звали Стенульф и он был мастером многих берсерков. Его почти вековая память хранила знания десятков поколений и могла помочь Лейдольву.
Дорога до Стенульфа была трудна, но преодолев ее, дядю ждало покинутое жилище. Оказалось, что старец уже давно поселился на Сконе, что на другом берегу пролива Эресунн. Наконец дойдя до цели, он предстал перед огромным седовласым мужчиной. Его стать и нрав были достойны конунга, и великан никак не соответствовал своему ветхому возрасту. Стенульф сразу узрел зверя внутри Лейдольва и согласился помочь.
Мастер обучил его всему, что умел и знал, но совладать с чудовищем внутри дяди он так и не сумел. И тогда он сказал:
Советы мои,
Лейдольв, слушай,
На пользу их примешь,
Коль ты их поймешь:
Тебе быть изгоем,
Отдельно стоящим.
Коль кровь забурлит,
Пусть прольется у врага —
Все близкие живы.
Не видел я прежде
Зверя страшнее,
Дети родятся,
Мне принеси их —
С щенятами легче
Добиться доверья.
С тех пор Лейдольв принял свою суть и больше никогда не сопротивлялся жажде крови.
Но с Гери и Фреки произошло нечто другое. Если ярость проснулась в дяде только в поздней юности, то близнецы с рождения были такими. Беременность Ирсы проходила крайне тяжело, и она не смогла выходить их до срока. Даже будучи младенцами, они впадали в буйство, и по совету Стенульфа, Лейдольв отнес детей к нему. До шести лет мастер обучал их, после чего отправил домой, сказав напоследок, чтобы те возвращались к четырнадцати годам. К вступлению в возраст брака, Стенульф собирался нанести на их тела вязь татуировок, как для оберега, так и в качестве опознавательного знака. Подобные татуировки, и что они означают, знали здесь все.
Сами же братья говорили про себя так: «Если отец медведь Одина, то мы его волки!» Глядя на них, сомневаться в этом не приходилось. Так они разграничивали понятия берсерк и ульфхендар.
Что же касается их видений валькирий, тут все просто. По словам зверской семейки, вступая в ярость, они видят мир божественными глазами. Это дает им нечеловеческую силу, скорость и ловкость, невосприимчивость к ранам и многое другой, расплатой же за столь мошеннические способности является полный упадок сил. Они теряют сознание и лежат так до полного восстановления, что и произошло недавно. В эти моменты они особенно слабы, хотя как по мне, это не является таким большим минусом.
Однако Лейдольв и здесь обманул систему, потому что он все время находится в ярости. Может поэтому он так долго спит?
Подводя итог можно сказать, что «любимцы Одина» не были редкостью, их уважали, но сторонились, и каждый уважающий себя конунг имел их в своем подчинении. Общение с ними было подобно игре в рулетку. С берсерками нельзя понять, кому достанется пуля: врагу или товарищу.
И с этими людьми я проводил все свое время.
Так прошло шесть лет…
Глава 31
Олень поднял голову, озираясь по сторонам. Он не мог меня обнаружить, но чувство близкой угрозы заставило его быть настороже. Выдохнув облако пара, он с шумом втягивал воздух, пытаясь уловить далекие запахи. Животные часто останавливались именно здесь: тихий ручеек, много ягод и сочной травы. В этот промозглый осенний день вся влага с озера висела в воздухе, каплями оседая на рубашке и волосах.
На выдохе я послал стрелу. Даже с закрытыми глазами я мог видеть ее траекторию, место попадания и вылет с обратной стороны туши зверя. Марал еще не знал, что умер. Рванув с места, его ноги сразу подкосились, и тяжелое тело медленно осело на землю, окрасив воду ручья в рубиновый цвет.
Близнецы мигом подскочили к туше оленя, подставив губы бьющему кровавому потоку. Не спеша подойдя к ним, я вспорол брюхо животному и достал пышущую жаром печень. Разделив ее на троих, мы насытились и стали свежевать тушу.
— Отличный выстрел, брат! — похвалил, утирая кровь с лица Фреки.
Близнецы возмужали. Смотря на них, можно сказать каким был Лейдольв в молодости. Рослые и крепкие, даже сейчас никто не усомнился бы в их зрелости. Это, что касается их физического развития, в душе же они стали еще более необузданными, чем прежде. Втроем мы частенько наведывались в Кальмагарден, и доставляли немало проблем местным жителям, точнее их женской части. Пубертат ульфхендаров равнялся обычному, но помноженному на десять. Игры становились рискованнее, тренировки ещё жестче, а когда они видели девушек, то вообще слетали с катушек. И не сказать, что братья были уродливыми, скорее наоборот. Высокие, статные, их мышцы бугрились от постоянных нагрузок, при этом на теле не имелось и грамма лишнего жира. А лица такие, что хоть сейчас на монетах чекань. Даже безобразный шрам Гери прибавлял ему шарма, сопровождая его яркий взгляд полуулыбкой. Но противоположный пол старался избегать их, и даже рабыни-тир, привыкшие к подобному шарахались, потому что «страсть» близнецов граничила с дикостью. Впрочем, они не унывали, ведь помимо девушек, есть еще и сражения, в которых у них точно не было конкурентов среди молодежи. Разве что я.
Если их темпы роста просто удивляли, то мои были поразительными. Ростом я всегда выделялся среди ровесников, но сейчас даже перегнал Гери и Фреки, и уже мог пользоваться многим из оружейного арсенала Лейдольва. Что самое удивительное, я вновь окунулся в мир бесшабашной юности, возможно виной тому избыток гормонов, но тело требовало действий,
