Любовь не кончается: Джулитта - Элизабет Чедвик

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Джулитта молча стояла во дворе и без особого внимания прислушивалась к разговору Моджера с торговцем лошадями из отдаленных южных земель. По его словам, он направлялся в Париж, но, услышав о знаменитом табуне Бриз-сюр-Рисла, решил сначала заехать сюда.

По мнению Джулитты, пригнанные торговцем лошади не представляли собой ничего особенного и уж никак не стоили тех бешеных цен, которые просил за них хозяин. Окажись сейчас в замке ее отец или Бенедикт, они бы только посмеялись над торговцем и не стали бы утруждать себя длительным осмотром его товара. Однако Моджер внимательно осмотрел каждую лошадь. При этом он явно не собирался покупать ни одну из них.

Пожав плечами, Джулитта отправилась посмотреть на коней, которых Моджер успел осмотреть в ее отсутствие. Это были самые обыкновенные верховые лошади, вполне пригодные для работы по хозяйству, но не более. Торговцу просто не повезло: он попал не на тот рынок. Рольфа де Бриза, занимавшегося разведением племенных жеребцов, не могли заинтересовать эти клячи. Прислушавшись к разговору мужчин, Джулитта поняла, что Моджер уже успел рассказать торговцу о том, каких коней предпочитает покупать хозяину, но окончательного отказа все еще не дал. В последнее время он ни с того ни с сего стал чересчур вспыльчивым и раздражительным, и Джулитта предпочитала держаться от него подальше, но временами, как, например, сейчас, соблазн поболтать хоть с кем-либо, кроме Арлетт, был велик. От нее не укрылось, что и Моджер тоже сторонился ее.

Среди отвергнутых Моджером лошадей Джулитта заметила кобылу молочно-белой масти. К ее ногам жался молоденький жеребенок. Утомленная дорогой и собственным детищем, кобыла отличалась от прочих разве что только необычным окрасом, и Джулитта прошла бы мимо нее, не останавливаясь Если бы не жеребенок.

Молоденькая кобылка, в отличие от матери, смотрелась очень недурно: редкие желтоватые крапинки на шкуре со временем обещали приобрести золотистый оттенок. Заостренные, чутко стоящие уши, умные глаза и четкие, красивые формы позволяли предположить, что отцом лошадки был породистый андалузский жеребец. Кобылка выглядела аристократкой, затесавшейся в толпе плебеев, причем настолько крохотной, что Моджер не заметил ее.

Однако Джулитта была не настолько наивна, чтобы тут же позвать Моджера и поднять шум из-за кобылки с жеребенком. Возможно, если повезет, их обеих удастся купить по приемлемой цене. Сгорая от нетерпения, Джулитта поспешила к мирно беседующим мужчинам.

— Ты собираешься купить что-нибудь? — спросила она у Моджера.

Он смерил ее чуть ли не презрительным взглядом.

— А почему ты спрашиваешь?

Джулитта с невинной улыбкой указала на черного как смоль коня, решительно отвергнутого Моджером за слабые ноги и недостаточно широкую грудь.

— Он такой красивый, — сказала она, обращаясь к торговцу. — Мне бы хотелось, чтобы вы показали его в беге.

Торговец, не веря в свою удачу, охотно согласился выполнить ее просьбу. Не успел он отойти, как Моджер с перекошенным от ярости лицом повернулся к Джулитте.

— Что ты задумала?! — гневно прошипел он. — Эта кляча не стоит и мешка гороха.

— Знаю, — спокойно ответила девушка. Моджер удивленно захлопал ресницами.

— Тогда зачем же ты…

— О, помолчи и выслушай меня. Я на время избавилась от торговца, чтобы поговорить с тобой наедине вон о той кобыле с жеребенком. Кобыла, конечно, не заслуживает внимания, но у жеребенка, по-моему, прекрасное будущее.

— Я уже видел их, — холодно обронил Моджер.

— И он не произвел на тебя впечатления? Его взгляд метнулся к торговцу. Тот, оседлав вороного, гордо гарцевал по двору.

— Я не собираюсь тратить деньги твоего отца на капризы, — буркнул Моджер.

— Это не капризы! Я права! — Глаза Джулитты сердито засверкали. — В его венах течет кровь испанских скакунов. — Неужели ты думаешь, что я не могу отличить хорошую лошадь от плохой?

— То есть ты утверждаешь, что за один год узнала больше, чем я за двадцать пять? — Ноздри Моджера начали гневно раздуваться.

— Ничего подобного я не говорила. Тебе не понравилась кобыла, поэтому на жеребенка ты просто не обратил внимания.

— Я увидел все, что нужно, — процедил Моджер сквозь стиснутые зубы. — Даже если отец жеребенка чистокровный андалузец, материнская кровь все равно возьмет свое. Хочу напомнить, что твой отец доверил все дела, связанные с лошадьми, именно мне. А значит, он считает меня более надежным человеком, чем некая легкомысленная вертихвостка, которой следует заниматься своими делами, а не совать нос в чужие.

Джулитта вздрогнула, словно от удара. Возможно, Моджер знал больше лошадиных премудростей, но он не имел такого развитого чутья, как у нее. Уверенная в своей правоте и потрясенная незаслуженной обидой, она на несколько мгновений потеряла дар речи, но тут же опомнилась.

— В таком случае, отец ошибся, доверившись ослу! — отрезала Джулитта и обернулась к стоявшему в стороне торговцу. — Сколько вы хотите получить за ту светлую кобылку с жеребенком? — спросила она, решив не тратить времени на намеки и недомолвки.

Пораженный таким поворотом переговоров, торговец замер в нерешительности.

— Предупреждаю: либо вы ведете торг со мной, либо не ведете вообще, — прорычал Моджер. — В отсутствие господина Рольфа его делами занимаюсь я. Девочка не вправе распоряжаться ни лошадьми, ни деньгами. И я не собираюсь покупать ни кобылу, ни жеребенка.

Чуть не задохнувшись от бессильной злости, Джулитта бросила на Моджера испепеляющий взгляд.

— Можешь дуться, сколько угодно. Твои штучки не заставят меня изменить решение, — сухо заметил он.

Джулитте хотелось наброситься на упрямца с кулаками, забросать его обидными словами и обвинениями, но она видела, что ее злость только ему по вкусу. Ей ничего не оставалось, как горделиво вскинуть голову и удалиться. Только скрывшись из вида, Джулитта дала волю эмоциям и что есть силы пнула попавшийся на пути камень, а затем послала ему вслед поток самой вульгарной брани, которую не забыла со времен заведения Агаты.

Остаток дня Джулитта провела в верхней комнате, с ожесточением наматывая шерсть. Вращая в руках веретено, она разрабатывала план мести Моджеру. Неужели за двадцать пять лет он так и не научился видеть очевидное?

Поздно вечером, когда в замке уже зажгли свечи, в комнату ворвалась запыхавшаяся служанка и сообщила Арлетт о прибытии Бенедикта де Реми и леди Жизели.

Ослепительная улыбка, появившаяся на губах Арлетт, казалось, затмила свет свечей. Женщина мгновенно вскочила на ноги. Джулитта, не мешкая, последовала ее примеру. Ее сердце бешено забилось в груди. После свадьбы она пыталась выбросить Бенедикта из головы, но, увы, безуспешно: мысли о нем стали наваждением, не исчезавшим ни днем, ни ночью. Перед ее глазами то и дело возникала его очаровательная улыбка. Напуганная и взволнованная предвкушением встречи, Джулитта вышла во двор.