Избранная для северного дракона (СИ) - Васина Илана

— Что. Ты. Сделала? — скрипнул зубами, рванулся до скрежета скоб. В голове пронеслась картинка. Ника и Кейрон. Вместе. Все эти годы. Грудь свело, и я отчеканил: — Ему не жить! Я не прощу и не забуду.

— Просто поверь мне, мы ничего не хотели плохого… — попросила, сложив умоляюще ладошки.

— Не с того ты начинаешь, ирэя, — изнутри зарычал зверь, и я снова дернулся на скобах. — Ты просишь о доверии, солгав. На лжи доверия не построишь.

— На угрозах тоже доверия не построишь… — серые глаза возмущенно сверкнули. — Ты мне угрожаешь и при этом требуешь довериться.

— Ладно, — стиснул зубы. — Давай без угроз. И без лжи. Просто расскажи все, как есть.

Сердце Ники забилось вскачь, она сильнее сжала руки и на выдохе выпалила:

— Я не могу рассказать. Прости. Когда начну тебе доверять, тогда расскажу. А сейчас не могу. Ведь я совсем не знаю тебя…

— Как и я тебя.

— Это не я упрашивала забрать меня за стену! — она гордо вскинула подбородок и с вызовом посмотрела в глаза. — Если я тебе не нужна такая, как есть, без абсолютного к тебе доверия, то уходи один.

— Даже не обсуждается, — отрезал я. — Или уходим вместе или я остаюсь.

В тот самый миг, когда наш разговор зашел в тупик, Дариус очень некстати убрал пузырь и, виновато кашлянув, предупредил о том, что я и без него уже понял:

— Мой принц, к нам идут. Осталось пять, четыре, три…

На счет "один" дверь со скрипом открылась, пропуская в проем дежурного стража с багровым шрамом на все лицо. Ленций — так его звали другие. Жестокий и наглый, он боялся меня гораздо меньше своих товарищей.

— Слишком долго лечитесь, — с подозрением прищурился и цепким взглядом окинул помещение, задержавшись на каждом присутствующем. — Ну все. Расходимся. Лазарет закрылся.

В тот же момент в дверном проеме показался другой стражник. За ним прихрамывала, опустив голову, женщина в бордовой одежде прислуги. Ее потерянный взгляд соскользнул в камеру, мазнул по мне, Нике, и вдруг она замерла. Резко развернулась в нашу сторону, вытаращила глазищи и, тыча в мою сторону пальцем, закричала:

— Узника подменили! Вам чернявого урода подсунули вместо русоволосого! Невидимые на днях совсем другого измолотили!

— Вирна?! — воскликнула Ника. — Что ты тут делаешь?

Глава 24

Вирна напоминает обезумевшую. Бледная, как смерть, растрепанная, с порванным рукавом, а в глазах — тупое упрямство. Через секунду женщина исчезает из виду, утянутая стражником, но ее крики продолжают отзываться в коридоре гулким эхом:

— Вы ослепли тут что ли, вояки кхаровы? У вас кролевского преступника подменили, а вы не видите! Говорю, вы не того держите! Не того!

— Теперь понятно, за что палач отрежет тебе язык, ведьма плешивая! — доносится ответ.

Стражник со шрамом, что ожидает нас с Дариусом у двери, вдруг начинает недоверчиво вглядываться в пленника. Склонив голову, буравит взглядом, будто пытается рассмотреть правду сквозь морок. Кажется, еще чуть-чуть — и, пробившись сквозь магию, обо всем догадается.

Надо срочно что-то делать, но что?!

Внезапно Йемрен заходится в кашле.

— Душно у вас. Принеси-ка мне воды, добрый страж! — просит тюремщика, натянуто улыбнувшись.

— Тут тебе не трапезная, — строго басит тот, — и не приемная зала для неженок. Охота пить — жди своего часа.

Затем, недобро на меня покосившись, кивает в сторону двери, приглашая поскорее отсюда убраться. Как только мы с магом выходим на улицу и немного отдаляемся от привычного конвоя из трех стражей, я сдавленно шепчу:

— Что делать? Йемрена вот-вот раскроют! Дариус, миленький, придумывайте свой план поскорее!

— Принц уже давно был бы за стеной, если бы не ваш дурацкий пес! — шипит тот, почесывая подбородок. — Подумать только! В первые же сутки в новом мире обзавелись багажом! Будто мне вас одной мало!

С трудом удерживаюсь от ответных шпилек. Если мы поссоримся, Йемрену это не поможет!

— Вы уже знаете, что делать?

— Сегодня ночью я собираюсь навестить вас в спальне. Не запирайте дверь.

Предложение прозвучало бы неоднозначно, не смотри на меня Дариус в этот момент с крайним неодобрением.

— Мы сбежим уже сегодня? — спрашиваю с надеждой, но союзник снова ехидничает:

— А вы предлагаете задержаться?

Хочется его чем-то огреть или как минимум уколоть вербально, но я опять пытаюсь увести наш диалог в конструктивное русло:

— Что мне делать до вашего прихода? Я могу вам как-то помочь?

— Выкиньте волкодава в окно. Это очень поможет.

Тут уж вскипаю:

— Сами в окно кидайтесь! Только сначала свой шлейф сарказма намотайте себе на шею, а то случайно зацепитесь им за подоконник.

После короткого обмена любезностями мы расходимся у порога моей комнаты. Меня буквально раздирает на части от неизвестности. Дариус не поделился со мной планами то ли из-за недоверия, то ли из-за личной неприязни. Как дотерпеть до ночи и не лопнуть от нахлынувших мыслей и эмоций становится большим вопросом.

Пытаюсь занять себя простыми делами. Прибираюсь в комнате, проветриваю, доливаю воды в тазик волкодаву, проверяю содержимое шкафов. Не успеваю исследовать все полки, как в дверь стучит уже знакомый слуга в бордовом сюртуке и приглашает последовать за ним. По дороге объясняет:

— Принц велел передать, что бы вы дожидались его в тронном зале.

— Вы не знаете, о чем он собирался поговорить?

— Не хотелось бы вводить вас заблуждение, но… Он упоминал вашу свадьбу.

Когда доходим до места, Кейрона еще нет. Его отсутствие позволяет побродить по залу, рассеянно разглядывая барельефные завитушки.

По сути, подготовка к свадьбе — это шелуха, к которой я не имею никакого отношения. Ведь через три дня меня здесь не будет.

Пока меряю шагами периметр зала, радуюсь что принц позвал меня для разговора в официальное место. Интересно, почему на сей раз его выбор пал на тронный зал, если до сих пор он предпочитал зажимать меня в спальне или коридоре?

Помогает сам себе удержаться в рамках данного мне обещания? Или хочет впечатлить блеском своего положения, чтобы я ахнула и растеклась лужицей перед лицом его власти и могущества?

Только очень богатый и амбициозный король отгрохал бы себе подобный дворец. Огромное помещение с высокими потолками и лепными стенами могло бы соперничать с Эрмитажем, если бы не статуи королевы, установленные в плотный ряд вдоль стены. Разные позы, разная одежда, но лицо у всех одно.

Золоченые, трехметровые громады загораживают любопытные витражи, и на миг я жалею, что королева своим тщеславием испортила прекрасный интерьер. Хочется разглядеть поближе стеклянную мозаику, но статуи не позволяют приблизиться. С какого бы ракурса я не подошла, мне ничего не видно.

Какая жалость! Я так люблю витражи, что в прошлой жизни раз десять ходила на мастер-классы по их изготовлению.

Быстренько оглядываюсь. В зале я одна — надсмотрщиков мне, к счастью, не оставили, а это дает некую свободу действий. Взбираюсь на золоченый постамент и, аккуратно обойдя фигуру королевы, — лишь бы не отломать ей случайно руку! — приближаюсь к витражу. Спрыгиваю на пол и вглядываюсь в разноцветное изображение.

Вот только рассмотреть его как следует не удается.

Со стороны двери слышится шум, и, не успеваю я вскарабкаться на постамент, чтобы рвануть обратно, как в зале раздается звонкий голос королевы:

— …Отлично. Значит, подожду его здесь.

Сначала порываюсь выползти из своего убежища и повиниться. Мол, простите, не удержалась, сунулась к витражу из эстетического любопытства. Но уже в следующий миг понимаю, что королева разозлится, несмотря на извинения. Ведь я разгуливала по ее статуе, а это вряд ли расценят как знак уважения.

Меня могут наказать. Приставить стражников для круглосуточного наблюдения. Или запретить ночевать в спальне. А этого допустить никак нельзя.

С тихим вздохом усаживаюсь поудобнее на полу за высоким постаментом и настраиваюсь на ожидание.