Избранная для северного дракона (СИ) - Васина Илана

Надежный, преданный, сметливый — к нему стоило прислушаться. Раз он советует принять служанку, значит, есть тому веское основание.

— Заводи, — Кейрон, наконец, кивнул.

Быстрый поклон — и Миргаш отправился за служанкой. Вот и она, грузная, краснощекая, с беспокойно бегающими глазками и толстыми пальцами, теребящими подол. Тяжело переваливаясь, зашла в зал, поклонилась, да так и осталась сгорбленной, видно, изображая своим горбом почтительность.

— Говори.

— Я уж больно не хотела вас тревожить, мой принц, — начала она хриплым голосом, — но не смогла промолчать. Это ведь ваша невеста, и вам вроде как полагается о ней знать. Раз уж мне довелось разведать нечто важное, то мой долг сказать. По крайней мере, я бы точно захотела узнать про своего жениха заранее все, что он прячет за пустой болтовней…

— А ты? Что ты прячешь за пустой болтовней? — процедил сквозь зубы Кейрон, мечтая выдавить из ее башки главную цель прихода без долгих предисловий.

Резкий тон испугал толстуху, и она затараторила еще быстрее:

— Дело вот какое. Я сегодня рано утречком шла в прачечную на работу. Проходила мимо спальни госпожи Дариники…

— Чтобы попасть из женской половины в прачечную, нет нужды делать крюк мимо господских покоев.

— Так я… Это… Я задумалась, пропустила поворот и заплутала немного. А потом гляжу, ваша невеста как раз ночной горшок выставляет. Дай, думаю, сделаю доброе дело. Отнесу-ка ее горшок в погребную яму. Я ей свою помощь предложила, а она меня начала гнать взашей. Интересные дела, думаю. И вдруг, — рассказчица выразительно выпучила глаза, — у нее в ванной комнате кто-то зашумел! Когда госпожа Дариника поняла, что я все услышала, аж побелела. Заскочила в свою спальню и захлопнула дверь. Отказалась сказать мне, кто там у нее в ванной прячется. Вот как оно все было. А я ведь раньше была о ней лучшего мнения. Да, да, со всем почтением относилась!

Наябедничав на Нику, служанка важно кивнула, сцепила на животе руки и выжидающе уставилась на принца.

Тот молчал. Красивое лицо оставалось слишком спокойным для обманутого жениха. Вирна решила, что из-за излишней деликатности ее рассказ был понят неверно, а потому не возымел должного эффекта. Чуть поколебавшись, она припустила в голос сочувствия и добавила:

— Известно кого она прятала в уборной!

— Кого? — опять "не понял" принц.

— Любовника своего, а кого же ещё? — не выдержала болтунья и снова посмотрела на принца в ожидании ответа.

Лицо осталось невозмутимым, хотя среагировал тот незамедлительно:

— Извинись.

— Извиниться? За что? — удивилась женщина, беспокойно теребя пальцы и явно не желая пользоваться предоставленным шансом избежать казни. — Так это… Я пришла правду рассказать. За справедливость я. У нас в деревне таких девок голышом привязывали к позорному столбу, а потом пороли, пока на них живого места не оставалось, — подсказала охотно. — С ними же по-другому нельзя, что с деревенскими бабами, что со знатными… Потаскухи только плеть и понимают.

На "потаскухах" Кейрон окончательно рассвирепел. Лицо исказила гримаса гнева. Эмоции, которых так долго ждала Вирна, наконец, проявились в полную силу, вот только направлены они были не на Даринику, а на неё саму. Принц с яростью выплюнул:

— Ты оскорбила будущую королеву. Позволила себе сделать выводы на её счёт своим недалеким умишком. Зачем тебе голова, если не умеешь ею пользоваться? Миргаш, — обратился к слуге. — Отведи ее к палачу!

— Да, мой принц, — смиренно склонился тот под тяжёлый топот стражей и оглушающие женские крики. — Каков будет ваш приговор?

Глава 23

Йемрен

С момента ухода Ники моя рутина не изменилась. Я по-прежнему скучал в компании плесневелых стен и лишь изредка «наслаждался» обществом стражей, приходивших проверить крепления. Левой рукой один дергал скобы, а правую не спускал с рукояти меча. Оба держались при этом молча, настороженно, и дышать начинали нормально, только выйдя за дверь.

Дариус корпел над планом побега, наседая с ментальными встречами, где старательно согласовывал со мной детали. На разговоре было непросто фокусироваться, ведь мысли то и дело норовили соскользнуть к Нике.

Странно, что годы нашей разлуки дались мне намного легче, чем последние часы. Теперь секунды без нее оборачивались днями, стягивали сознание в тоскливую пустоту и жалили острыми укусами одиночества.

Хорошо, что оков стало больше, иначе я давно выдрал бы их из стены и отправился к ней за пояснениями.

Какого кхара она солгала?

Что за демон ее попутал?

Каждое лживое слово вонзилось в душу ржавым гвоздем, и оставило гноящийся след. Кто она, моя ирэя? Ангел во плоти или демон, спрятанный под прекрасным ликом? Не знать свою истинную оказалось хуже, чем гулять весной по тонкому льду. Вручаешь сердце на милость незнакомки и ждешь. Захочет — растопчет, захочет — пригреет.

Моя мать считалась ирэей Пепельного Дракона, хотя много лет подчинялась его воле лишь формально. Втайне же мечтала о единоличной власти. Не успел прах мужа развеяться с Низины Духов, королева изгнала меня, преемника, и установила свои порядки.

После предательства собственной матери каждая ложь, даже самая мелкая, стала трубным гласом сигнального рога, возвещающим о близости врага.

В невеселых мыслях ужасно хотелось скомкать день, как бумажный шарик, чтоб быстрей наступил момент новой встречи. А когда подоспел долгожданный миг, пожалел, что не владею магией, замедляющей минуты.

Я заметил ее приближение издалека. Ощутил теплое облако эмоций на подходе к башне, уже на лестнице почуял нежный аромат кожи. С наслаждением нырнул в озера серо-голубых глаз, как только Ника появилась на пороге. Чистая, свежая, бурлящая жизнью — словно родниковая вода, которую пить охота без остановки… И ведь не скажешь по ней, что родник отравлен!

С трудом перевел взгляд на Дариуса — тот без слов все понял. Кивнул и тут же напялил звуконепроницаемый колпак.

— Почему? — сходу потребовал объяснений.

Внутренне сгруппировался, готовясь к новой порции лжи. Но, похоже, на сей раз она врать не собиралась:

— Все гораздо хуже, чем ты думаешь.

— Объясни.

— Позволь мне сначала тебя подлечить, — ее узкие ладошки робко потянулись к моей груди. — Если мы увлечемся разговором, стражникам станет понятно, что мы тут не целительством занимались. В следующий раз меня могут не пустить.

Откладывать разговор не хотелось, но против ее доводов не поспоришь. Кивнул, и в то же миг маленькие руки осторожно накрыли кожу под ключицами в тех местах, где рубашка оказалась порванной в клочья.

Из тонких пальчиков полилась живительная сила, крыльями бабочки порхая как внутри меня, так и снаружи, исцеляя, латая раны невесомыми, чуть щекотными прикосновениями. В серых глазах заиграли зеленые блики, а меж бровей пролегла едва заметная морщинка. Отстраняться от красивой, сосредоточенной врачевательницы не хотелось ни капли. И все же, когда магия охватила все тело, я с трудом из себя выдавил:

— Хватит. Теперь поговорим.

Ника не сразу оторвала от меня ладошки. Через несколько секунд виновато отдернулась и сцепила святящиеся пальцы в замок, будто пытаясь удержать и магию, и себя от меня на расстоянии.

Щеки порозовели, взгляд опустился мне на грудь, потом уехал ниже — как раз туда, где виднелся торс под обрывками ткани. Затем бедняжка окончательно смутилась, отвела глаза в сторону двери, закусила губу и прошептала:

— Напомни, на чем мы остановились?

— На том, что своим истинным врать не полагается.

— А если, — девочка запнулась, — моя тайна не только моя, и подставлять другого не хочется… Что тогда? Как быть?

Ее вопрос вспорол хрупкий кокон терпения, заставляя зарычать:

— У тебя не может быть от меня тайн. Все, что ты знаешь, все, что думаешь, теперь принадлежит мне. Ты вся моя, ирэя, забыла?

— Вообще-то о таком не забудешь, но… Допустим, до того, как стать твоей ирэей, я с одним человеком сделала не то что бы нехорошее, а скорее неожиданное…