Журнал «Вокруг Света» №11 за 1988 год - Вокруг Света

«Этих приглашений у меня полно,— сказал как-то мне Олег Михайлович в одну из наших встреч в Певеке.— Но ни в одном нет четкости, конкретности: где, когда, приблизительный вес, длина хоть... в локтях, высота. Понятно, в зимних условиях снять шкуру не каждый сможет, а обмерить-то — минуты. И, с другой стороны: нынче все грамотные, соображают, почем фунт изюма. И посуди сам: образованные люди добыли реликвию вроде березовского мамонта, знают уникальную ценность и тем не менее... бросают в тундре. Шкуру, череп — все свидетельства своей редчайшей удачи. А сами пишут. Нет, не телеграмму — письмо. Считай, месяц туда-обратно. Пишут: «Приезжайте, товарищ Куваев, мы вам покажем...» Хотя даже новичок здесь знает, что больше недели никакая туша не пролежит в тундре и глухой зимой: съедят зверушки и кости источат. Словом, шутники...»

Да, любителей пошутить в зимнюю скуку по северным поселкам хватает. А если без шуток — кто тогда брел через озеро целым семейством? Мамонты? Кто сегодня не стал кушать доктора, а потом исчез «как мимолетное виденье»? Моква? Так Пуфик с Моквой вообще чуть не нос к носу нюхается, сколько лет знакомы, а тут двух шерстин испугался? Значит, кто-то все-таки бродит? И величина этого неизвестного зверя — одна из главных примет. Рентгенолог говорит — белый. А чего ему делать в тундре? С удовольствием поверил бы доктору, но он сам признался, что видел белого медведя лишь в зоопарке. Значит, есть сомнения...

Окончание следует

Камень из Чхантхабури

Как же хотелось порой остановить машину, когда дорога пошла к горам и остались позади скучные рисовые поля! Радужные облака цветущих кустарников, солнышки грейпфрутов в темных кронах, пятнистый камуфляж — солнце-тень — каучуковых плантаций, плети ленивого хмеля так и манили — остановись, подойди, посмотри поближе. Туристы, наблюдающие мир из окна автобуса с кондиционером, не раз спрашивали восторженно: «Приятно, наверное, здесь жить, среди вечного лета, вон в том деревянном пряничном домике?» Однако тот, кто провел в тропиках не один год, знает — нет, не прижиться среди этого великолепия приезжему. Чисто физически не прижиться: чужака стерегут здесь регулярные приступы аллергии на непривычные запахи, три сотни видов ядовитых змей в высокой траве, ночами — неизбежная и всегда проигранная битва с москитами.

На пути из Бангкока на юго-восток нашу «тойоту» передавали из рук в руки внимательные сопровождающие. Спецмашины действовали четко: одна отстала, другая вышла на след. И так — все четыреста километров до цели. Правила игры были хорошо известны: не пытаться уйти от сопровождения, не делать лишних остановок, не щелкать без нужды фотокамерой. Словом, уважать их работу, и тогда — обеспечена очередная командировка. На сей раз она была в Чантхабури, центр добычи и торговли рубинами.

Вот наконец городок. Проехали его, и через шестьдесят километров оказались у длинного моста. Он переброшен над желтыми водами широкой реки, спадающей с гор на равнину. По ту сторону моста кончалась лента бетонного шоссе. Немощеные улицы деревушки перепаханы колесами тяжелых грузовиков и бронетранспортеров. Рядом — пограничная зона.

Вместе с нами на прииск приехал из Бангкока сотрудник ювелирной фирмы «Уорлд джюэлз трейд сентр» Прича Хонгсанунт. Он покажет нам, как говорится, товар лицом: рубиновый прииск, лучшие мастерские по огранке красного корунда. Центр ведет широкую торговлю с нашей страной, закупает искусственные алмазы, синтезированные учеными подмосковного Зеленограда.

Сменив кроссовки на резиновые сапоги, бредем по вязкому илу к цепочке людей, копошащихся в воде. Мужчины, женщины, дети — кто по пояс, кто по колено, а кто и по грудь в желтой жиже — подставляют под черпаки плоские, похожие на сита бамбуковые корзины. Потом каждый промывает породу в реке. Глину, песок уносит течение, в плетенке остается лишь россыпь маленькой невзрачной гальки. Внимательно смотрю — ничего похожего на сокровище мои глаза не приметили.

Изможденный человек показывает нам пару мутных красноватых галек. Я бы поленился нагнуться и подобрать их.

Но особо сегодня везет пожилому рабочему в соломенной шляпе и квадратных очках. Из кармана рубашки он достает целлофановый пакетик, в нем с десяток драгоценных камней. Завистливо поглядывают на него коллеги-промысловики. Как не позавидовать: часов десять под палящим солнцем в мутной воде, изнурительная усталость к концу дня. Лачуги, сколоченные из жести и прогнивших досок, среди мусора и грязи, на веревках над берегом сушится и никогда не просыхает одежда.

Но уж если повезет по-настоящему, к счастливчику коршунами слетаются скупщики.

И тогда счастливчик ударяется в разгул. В десяти минутах ходьбы от поселка открыто кафе — с рисовой водкой «Меконг» и музыкой. Не успел оглянуться, в кармане пусто. А ведь были планы, надежды... Остается снова лезть в реку, авось судьба улыбнется.

— Почему рубины ценятся так высоко на Востоке? — спрашиваю я нашего гида. — Ведь уже почти сто лет назад синтезированы искусственные корунды, не уступающие настоящим по качеству и игре цвета. Да и дешевле они.

— Когда-то рубины приравнивались по цене к бриллиантам,— отвечает он.— Теперь сведены кое-где до уровня технических камней. Из рубинового кристалла изготавливают линзы для лазера.

В Таиланде драгоценные камни связаны с древними традициями,— продолжает собеседник. — Причин много. Во-первых, любая женщина — из тех, у кого есть деньги — не захочет носить кольцо с синтезированным рубином, пусть это будет самая совершенная имитация. К тому же — суеверия. Наши предки утверждали: рубин врачует сердце, мозг, силу и память человека. Носящий его приобретает власть над людьми. Это признает даже ваша наука. Советский ученый Баландин высказал предположение: вера в целебную силу камня может и впрямь содействовать излечению. Психотерапевтический эффект! К биологически активному, повышающему жизненный тонус фактору относится и глубокий багровый цвет камня.

Тайцы-буддисты верят, что люди на Земле и бескрайний Космос — одно целое. У каждого человека — своя планета, она влияет на его жизнь. Потому-то и происхождение камней связывают с планетами: изумруд — с Меркурием, алмаз — с Венерой, сапфир — с Сатурном, а рубин — с Солнцем. «Свой камень» будто бы нейтрализует вредные космические лучи и бережет те, что воздействуют на человека благоприятно.

— Да, мистер Чехонин, когда вы родились? В мае? Носите изумруд, и вы будете счастливы,— убеждал меня молодой ювелир Прича Хонгсанунт.

...На берегу реки около нас собираются какие-то люди:

— Хотите по, дешевке, за 20—30 американских долларов приобрести рубины?

— Не советую,— вмешивается гид. — Наверняка подсунут искусственный камень.

— Здесь, на самих приисках?

— Да, и здесь, и в Чантхабури, на рынке драгоценностей. Без специалиста — никаких покупок. Иначе просто выбросите деньги,— уже спокойней продолжает он. — Ошибиться в цене очень легко. Золото, к примеру, имеет главный критерий стоимости — вес изделия. Рубин или сапфир — другое дело. Подделку легко выдать за настоящий камень. Да и стоимость настоящего зависит не только от каратности, веса, но и от качества огранки, формы, наличия природных изъянов. Оттенков у него десятки: от розового до темно-красного. Самым дорогим у нас считают камень ясного и насыщенного цвета, что называется «голубиная кровь».

Возвращаемся в Чантхабури. Здесь нам показывают мастерскую по огранке рубинов. Первый этаж домика — контора с алтарем Будды. Второй — производственный цех. Третий — четыре допотопных станка с электромоторами, на них чуть ли не беспрерывно, круглые сутки, мастера шлифуют матовые «гальки», самородные рубины, выявляя их природный цвет, игру света.

Перед уходом мы сталкиваемся у конторы с президентом бангкокской фирмы «Уорлд джюэлз трейд сентр». Старый ювелир Хо приехал за какой-то особенно драгоценной находкой старателя. Он любезно приглашает нас выпить чаю.

— Не удивляйтесь местной технике,— предупреждает мистер Хо. — Окончательная обработка камней производится на нашей фабрике в Бангкоке. Вот там можно увидеть современные станки и познакомиться с настоящим искусством тайских ювелиров.

Здесь издавна славилась старинная «русская огранка». Но теперь не менее известна в мире «бангкокская». Таиландские гранильщики, мастера высокого класса, могут обработать алмаз весом всего лишь в одну двухтысячную долю карата. «Яйцо креветки» — так он называется. Такой бриллиант настолько миниатюрен, что удерживается поверхностным натяжением воды и не тонет.

Уважаемый мистер Хо сопроводил чаепитие целой лекцией. Не без рекламы, конечно.