Формула счастья - Пола Хейтон

— Если согласится.

— Ты опять?

— Молчу.

Ну чего этот красавчик вертится у меня в голове, сам себя упрекнул Тео. Да наверняка вовсе и не с ним Рената была здесь, а с художником. У них у всех бредовые идеи. Хотя… (жаль, не помню его внешне, подумал Тео) эта бредятина, возможно, пришла ему в голову после памятного, совместного с Бранч, уикэнда.

— Идиот, — пробормотал он, не замечая, что произнес это вслух.

— Что?

— Я сказал… э… что только идиоты могут ездить по таким дорогам не в танках.

— Ты не думаешь, что нам стоит повернуть назад?

— Ага, — рассмеялся он, — но я еще не видел такого места на этой дороге, где можно было бы развернуть велосипед, не говоря уж о машине.

Тео бросил на нее сочувственный взгляд. Занятый собственными дурацкими мыслями, он и не подумал о том, каково женщине на этой узкой горной дороге, да еще в «порше», который едет быстрее, чем полагалось бы. Чуть отпустив педаль газа, Тео сказал:

— Смелее, детка. Считай, ты штурман на ралли, а руль машины в опытных руках.

Шутка сработала. Рената рассмеялась.

— Мне всегда нравились автомобили. Даже трактор. У деда был красного цвета «катерпиллер». Но больше всего, конечно, быстрые, скоростные, вроде «порше». У меня в Нью-Йорке точно такой же. Я ужасно обрадовался, когда в Чикаго увидел его в прокате… Как все, наверное, мальчишкой я мечтал стать гонщиком.

— Чего же не стал?

— Ну, это дорогой спорт… Когда я уволился из армии, у меня уже водились кое-какие деньжата, но я собирался в колледж и…

— Позволь мне высказать догадку, — не очень решительно произнесла Рена. — Ты сам оплатил свою учебу?

Тео кивнул.

— Старик не предложил мне помощи, да если бы даже и предложил, я бы ее не принял… Только молокосос думает, что можно чего-то в жизни добиться, не прилагая собственных усилий. А они рождают самостоятельность и независимость.

— Самостоятельность — да, возможно. Независимость — особенно у женщин — нет! Женщина, в конце концов, всегда зависит от мужчины. Пусть она какая угодно деловая, умная и прочее — ее счастье зависит от мужчины.

Тео усмехнулся.

— Ты права только отчасти. С мужчинами… то же самое…

— Мы приехали, стой! — истошно закричала Рената.

— Я вижу, что дороги дальше нет. А где же хижина?

— К ней надо подняться пешком. Шагов десять, не больше.

— Надеюсь, ключ ты захватила?

— Да он всегда лежит под ковриком. Хозяева оставляют его друзьям, если те хотят приехать.

— Кто они? Ты их знаешь?

— Лично нет, — отмахнулась Рената. — Одна моя подруга с ними знакома, наш художник тоже… Пойдем. Здесь такая красота, вот увидишь, тебе понравится!

Хижина стояла на небольшой площадке, откуда открывался изумительный вид: небо, горы, долина внизу. Действительно, превосходное место, где мужчина и женщина могут уединиться вдали от остального мира.

— Иди сюда!

Тео оглянулся. Рената уже открыла дверь.

— Ну как тебе?

Комната показалась ему неожиданно просторной. Колорит ей придавали деревянные стены, массивный камин, сложенный из дикого камня, простые лавки, допотопная керосиновая лампа. В углу скромно приткнулся топчан, покрытый старым шерстяным пледом.

— Знаешь, Рената, мне нравится… Но я не уверен, что подобная декорация уместна для цикла «Прошу слова». Здесь скорее хочется помечтать или… заняться чем-нибудь другим…

Про себя же он печально подумал, что хижина полна привидений из неведомой ему прошлой жизни этой женщины.

— Нет, ты скажи конкретно, — требовала Рената. — Я не хочу, чтобы ты зарубил эту идею на совете.

Тео пожал плечами.

— А я не собираюсь ничего рубить. Все, что касается творческих решений, — это, извини, по твоей части. Взвесь все еще раз, подумай… Но, кажется, мы опять повторяемся. Я же уже говорил, что не собираюсь вмешиваться в твою епархию. Относительно же затрат на декорацию, я прикинул — обойдется не так дорого, ожидал, признаться, худшего.

— Слава богу, я боялась, ты будешь упирать на деньги. У тебя же не голова, а счетная машина. Жаль, она не способна фантазировать, воображать, мыслить творчески.

— Предпочитаю разделение труда. Ты мысли, я буду считать. Глядишь, от такого союза и родится что-нибудь стоящее… Пойдем-ка пока за сумками. За завтраком все еще раз и обсудим, если не возражаешь…

Ему хотелось не ссориться с ней, а заключить в объятия, целовать, изгнать из хижины не дающих ему покоя духов, заниматься с ней любовью. Бурно. Нежно. Страстно…

Они спустились по тропке к машине. Она полезла за сумкой на заднее сиденье, он открыл багажник. И тут ливанул дождь, да еще какой! Спина его сразу промокла. Бегом они рванулись к хижине. И нескольких минут хватило, чтобы Рената тоже вымокла до нитки.

От души хохоча, она на пороге вдруг сказала:

— Это ненадолго. Как раз в тот уик-энд, когда я была здесь с подругами, хлестал точно такой же ливень, представляешь? Мы думали, он испортит весь наш девичник.

Боже, какой же я болван. Тео схватился за голову, смеясь, закружил Ренату по комнате.

— Пусти, я вся мокрая, — шутливо взмолилась она. — Ты тоже.

— Мне кажется, нам придется скинуть одежду.

У Ренаты оборвалось сердце.

— Тео, — умоляюще сказала она. — Тео, послушай…

Анджер видел, как краска заливает ей щеки, слышал ее прерывистое дыхание.

— Я не хочу, милая, чтобы ты простудилась. К черту твои тряпки, — лихорадочно прошептал он, расстегивая блузку, лифчик, кнопку на джинсах.

— Но, Тео…

Он не дал договорить, закрыв рот поцелуем — долгим, сумасшедше нежным, доводящим до исступленного вожделения, с которым к Ренате пришло ясное понимание, что она бесконечно, отчаянно влюбилась. И произошло это не сейчас, а уже тогда, как Анджер чуть не сбил коня на съемках «Скакуна», или во время их постоянных стычек… вот и вся правда.

Ее губы раскрылись, она прильнула к нему и тоже помогла расстегнуть рубашку, ремень брюк. Они оба сгорали от нетерпения.

— Тео… — вот единственное слово, которое она смогла прошептать, а он жаждал услышать.

За порогом хижины шумел дождь. Они даже не закрыли дверь. Им обоим казалось, что дождь их специально оградил и что он некий охранительный занавес, спустившийся с неба ради их любви.

— Я так долго мечтал об этом…

Стоя на коленях, Тео целовал ее в грудь, упивался тугими розовыми сосками, ложбинкой, бегущей от пупка вниз живота…

Поразительно, она не стеснялась своей наготы, ей приятно было трогать его плечи, вдыхать запах его кожи. Когда он нес ее к топчану, она ощутила всю силу мускулов его мощного тела.