Жена воина, или Любовь на выживание - Елена Звездная

Правда, когда вошла, аппетит пропал окончательно.

— «Мама, — начал зачитывать мне стоящий у окна воин, — сообщи Нрого, что я приму дар его жизни».

Я споткнулась и едва не лишилась любовно состряпанного ужина. Но удержалась. А вот висящая рядом со мной тень в третий раз грязно выругалась, я шепотом повторила, и на этот раз сейр перевел, правда, все так же гласом Божьим:

— Да придет на голову эту неразумную великий Кипец!

Молча вошла в спальню, поставила салатницу на стол, выключила сейр, засунула его обратно за пояс, взяла свой ужин и промаршировала на балкон. И вот там, упав в кресло, я принялась ожесточенно есть. Тщательно прожевывая, глядя исключительно прямо перед собой, ни о чем не думая и сосредоточившись на том, что жевать нужно не менее двадцати раз.

И потому, когда ворвавшийся повелитель Иристана схватил второе кресло и разбил его об стену, даже не отреагировала, отсчитывая количество жеваний.

— Женщина! — взревел сдержанный, умный, благородный и великодушный в прошлом индивид.

Жую. Сосредоточенно. И ни на что больше не реагирую.

Остановился и Эран, и теперь он возвышался надо мной взбешенный, на грани неуправляемой ярости и самоконтроля, напряженный, злой. Затем опустился и, сидя передо мной на корточках, хрипло спросил:

— Почему Нрого?

Проглотила, толком не прожевав, посмотрела на воина, чьи резкие черты лица словно заострились в льющемся из комнаты свете, и неожиданно для самой себя честно ответила:

— Мне нужна помощь.

Лицо повелителя Иристана исказилось на миг, и он вновь спросил, но уже не скрывая злости:

— И ты веришь, что Нрого поможет?

Поковыряв вилкой салат, я нехотя ответила:

— Ну, допустим, Нрого я не особо верю, но вот его тени очень даже. Собственно, на тень хассара Шаега и весь расчет.

И посмотрела на Эрана. Прямо. Воин так же прямо смотрел на меня. Затем прозвучал его следующий вопрос:

— Моя помощь тебе не нужна?

И я как-то сразу поняла, что в скупой фразе скрывается многое. И обвинение, и обида, и злость. Я все поняла, но ответить хотелось резко. Чтобы ему тоже больно было. Как и мне после слов про наложницу. И в наступившей тишине отчетливо прозвучало:

— Спасибо, повелитель Иристана, вы уже «помогли».

Эран застыл. А я даже не отвернулась, продолжая смотреть в его суженные от ярости глаза и ждать… Не знаю, чего тут можно было ждать хорошего, впрочем, ничего хорошего я больше от Иристана и не ждала.

Воин медленно поднялся. Повернулся, прошел вперед, до ограды, могучие ладони сжали железный поручень. Жалобный скрип железа я расслышала отчетливо. О том, с какой силой нужно было сжать кованые перила, чтобы они издали такой звук, даже думать не хотелось.

— Да если бы я знал, что ты Аэрд, я бы не коснулся тебя и пальцем! — хрипло произнес Эран.

Почувствовала себя грязной. Впрочем, меня сразу за тьяме приняли, так что эти отношения изначально ни к чему хорошему привести не могли. Но все равно до слез неприятно. И обидно и…

— Теперь знаешь, — зло ответила я. — Так что можешь не трогать ни пальцем, ни ногтем, ни всем остальным.

Эран стремительно развернулся, прожигая меня разъяренным взглядом. А я вновь принялась остервенело есть. От еды тошнило. Буквально, но я все равно проглатывала, усилием воли заставляя себя есть дальше. Потому что нужно. Нужно быть сильной.

— Киран! — Голос воина прозвучал неожиданно мягко, вот только это была обманчивая мягкость, потому что следующим, что он произнес, было: — Мне не хотелось этого говорить, однако ты совершенно не осознаешь, что означает предъявленное на тебя право сильнейшего.

Есть я перестала и теперь напряженно, исподлобья смотрела на повелителя Иристана, который совершенно спокойно, и даже с нежностью, пояснил:

— Право сильнейшего означает, что ты принадлежишь мне. Целиком и полностью. Ни попытка принять чей-то дар жизни, ни желание избежать жизни со мной тебе не помогут. Если Нрого хочет тебя, ему придется бросить вызов мне, Кира. А хассар Шаега этого никогда не сделает по одной-единственной причине — превосходно осведомлен, что мне не составит труда убить его. Его или кого-либо другого. На Иристане сильнейший я, Кира.

Удар под дых! Жестокий, сбивающий с ног, лишающий сил.

Я набрала салат на вилку, запихнула в рот, тщательно прожевала. Очень тщательно и медленно, а после, обдумав ответ, спокойно ответила:

— Насколько мне известно, в соответствии с традициями Иристана доставать меня правом сильнейшего ты будешь месяц, а после я, благодаря все тем же традициям, вправе закрыть дверь в спальню перед твоим носом!

Все это я произнесла гордо, не громко и не срываясь на крик, а ужасающую мысль о том, что, кажется, имею все шансы повторить судьбу матери, постаралась засунуть как можно глубже. Но вот чего я не ожидала, так проведения и Эраном параллели в прошлое. А он провел, усмехнулся и с нескрываемым чувством превосходства произнес:

— Твоя мать, Киран, в соответствии с традициями Иристана, была женой.

Я с трудом удержалась от вопроса: «А я?», но Эрану мой вопрос и не потребовался, он все так же чуть насмешливо продолжил:

— А ты рабыня. Наложница. Существо без прав и защиты. Соответственно, не вправе принимать решение по поводу проводить ночь со мной или же нет. Такого вопроса стоять не будет, женщина.

В следующее мгновение что-то сверкающее полетело в тар-эна, и я даже как-то не сразу поняла, что это был мой салат! В стеклянной салатнице. Да и прежде, чем поняла, в увернувшегося от снаряда воина уже неслось и кресло! А я себя не помнила от ярости! Дикой, неистовой, клокочущей ярости! И, глядя на воина, без труда увернувшегося, четко осознавала — сейчас буду бить! Не убивать, как папандра тогда в нашей квартире, но бить точно!

— Женщина, — Эран не утратил каменного спокойствия, однако теперь отчетливо ощущалось, что и он на грани, — на будущее потрудись держать себя в руках.

Последняя капля!

Я ринулась в бой, четко просчитывая, куда буду бить — чтобы больно, но безвредно.

И остановилась в шаге от Эрана.

Замерла, тяжело дыша, с ненавистью глядя на воина и думая о том, где Икас? И тень.

Медленно обернулась — на балконе шерстюсика не наблюдалось. И тени также. А еще показалось или нет, но странное гудение, отдаленно напомнившее звук силовых установок, словно прозвучало в воздухе. И в следующее мгновение я поняла — не показалось. Медленно вошла в спальню — тени нет. Икаса тоже. Все так же медленно, как заторможенная, дошла до двери, распахнула — тень висела в воздухе. Бледная, покореженная.

А разделяя нас, сверкала энергетическая решетка!