Мужчины в нашей жизни - Анастасия Соловьева

Дом сиял, как в лучшие времена. Пахло свежестью, влажным деревом, ветер раздувал белые кружевные шторы, и, когда они, надуваясь как паруса, взлетали вверх, в окнах открывалось ярко-синее, подсвеченное вечерним солнцем небо. На террасе Лиза накрывала на стол. К обеду она поджарила курицу — румяные кусочки, переложенные дольками чеснока и ломтиками лимона, аппетитно смотрелись на пожелтевшем кузнецовском блюде. Лиза резала помидоры, сыр, зелень, разливала по стаканам гранатовый сок.

— Не хватает одуванчиков. — Я не смогла сдержать улыбку.

— А ты помнишь одуванчики? — удивилась Лиза.

— Конечно! Раньше ты без них не могла обходиться.

— Прекрасно могла! — Лиза скроила лукавую рожицу. — Просто я заметила, что одуванчики раздражают Инну Владимировну.

— Было дело, — согласилась я.

— А мне так хотелось ее позлить! Такой она была правильной, положительной, терпеливой…

— Булка с маслом и с изюмом! — подсказала Ленка. — Ты даешь, мам! Бабушка у нас совсем не такая!

— Что делать? — Лиза простодушно пожала плечами. — Теперь мне иногда кажется, что в молодости я вообще видела мир сквозь кривое зеркало.

— Брось ты! Все дело в том, что свекровь — особый случай. Редко у кого отношения складываются.

— Но объективно наши отношения должны были сложиться, — заметила Лиза серьезно. — Она не ревновала сына ко мне, а Лешка не воспитывал меня на примере мамочки. Знаешь, некоторые мужчины это любят!

— Как в том анекдоте, — подсказала Ленка.

— Вот именно.

— Расскажите анекдот.

— Рассказывай, — обратилась Лиза к дочери. — Ты в этом деле специалистка.

— Короче, одна фемина, — начала Ленка, — жалуется подруге, что муж достал ее разговорами про маму. «Это все потому, что он в тебе не видит женщину!» — объясняет френда. На следующий день тетка вырядилась в черное белье, черные чулки, черные длинные перчатки и в таком прикидоне поджидала мужа с работы. Он увидел ее, стреманулся и спрашивает: «Боже мой, почему ты вся в черном? Что-то с мамой?» — Ленка засмеялась. — Вот такой чувак, упертый по жизни!

— Нам не дано предугадать… — тихо произнесла Лиза. — Лен, поставь чайник. Я в последний момент вчерашние пирожные с собой прихватила.

— О, это круто! — обрадовалась племянница.

— И давай курицу ешь! Нельзя одними пирожными питаться!

— Хватит прессовать, мам, — поморщилась Ленка, и я вспомнила, что еще недавно в подобных случаях она употребляла другое выражение: не грузи.

Глава 9

В пирожных почти не было теста — орехи, шоколад и сливочный крем. Лиза отрезала себе половинку, а мы с Ленкой не удержались и съели по два каждая.

— Сегодня придется не ужинать, — пробормотала я, успокаивая нездоровую совесть.

— Ну чего ты переживаешь? — засмеялась Лиза. — На воздухе всегда хочется есть! А после обеда можно пройтись.

— Это без меня, — отрезала Ленка. — Я сейчас буду «Клон» смотреть.

— Посуду помой.

— А кто ее всегда моет?! Ты думаешь, Наташ, она хоть что-нибудь дома делает?! Да ни в жисть! Я должна и готовить, и убираться! Один раз курицу пожарила, и то мне придется вымыть посуду.

— Не заводись! Я много работаю.

— Ряботаю, — передразнила Ленка.

— Не хочешь — не мой. Придем с прогулки, сама помою. Пошли, Наташ!

Поверх открытого джинсового сарафана Лиза накинула темно-синий шерстяной жакет и вышла на улицу. В саду уже вовсю ощущался вечер. По усыпанной росинками траве скользили длинные лиловые тени, птицы смолкли, воздух застыл, словно тоже собирался уснуть. Дойдя до калитки, я почувствовала озноб. Пришлось идти домой за свитером.

— У тебя только что мобильник звонил, — оторвавшись от экрана, сообщила Ленка. — Чего ты его в сумке оставляешь? Таскала бы с собой!

У самой Ленки телефон неизменно болтался на шее, и, даже лежа на диване, она не хотела снимать его. Я сунула мобильник в карман и вернулась к Лизе.

— Ну, где будем гулять? — спросила она.

Мы вышли за калитку и побрели вдоль нескончаемого забора Ольги Константиновны.

Земли у нашей соседки очень много. Огромный участок приобрел ее муж — начальник местной железнодорожной станции. На участке он выстроил дом, трехэтажный, с двумя верандами, и обнес его высоким забором, который выкрасил коричневой краской. Теперь забор сильно облез, дерево стало серым, местами почти черным, а хозяина дачи давно уже нет на свете. Вскоре после того, как строительство дачи завершилось, мужа Ольги Константиновны обвинили в каких-то должностных махинациях, и от сердечного приступа он скончался в тюрьме. Вина его до сих пор не доказана и не опровергнута… Я оглянулась на мрачную громаду забора и предложила Лизе:

— Пойдем к озеру.

— Пойдем. — Лиза зябко запахнула жакет. — Холод жуткий, а днем жара, как в пустыне.

— Думаешь, почему? — спросила я машинально.

— Так чего думать?! Экологическая катастрофа, разрушается озоновый слой, предохраняющий землю…

Я не дослушала — отвлеклась на звонок мобильного телефона. Определитель высветил неизвестно чей, но смутно знакомый номер. Убедившись, что это не Лешка и не Любаша, я сказала «алло».

— Куда ты пропала?! — Голос Глеба слышался так ясно, будто сам Глеб стоял рядом со мной на тропинке, ведущей от дачного массива к озеру. — Я весь день тебя ищу!

— Что значит — пропала?

— И к телефону не подходишь!

— А что случилось-то?

— Как это что? Сегодня с утра я зашел к тебе…

— Зашел ко мне? Зачем?

— Ну зачем заходят к невесте? Хотел тебя увидеть. Игорь нас на выставку приглашал. Забыла?

— Знаешь что, Глеб? Перестань, а? Никакая я тебе не невеста!

— То есть как это не невеста? А банкет? Мои друзья? Ты что же, решила всех обмануть?!

— Это ты решил! Заставил меня сыграть в дурацком спектакле!

— Вот уж не думал, что ты все так превратно истолкуешь.

— Нечего было истолковывать! Ты что мне сказал на прощание?! Молодец, хорошо сыграла роль!

— Ну… я не совсем правильно выразился… — Он немного замялся.

— А по-моему, ты выразился очень точно, что имел в виду, то и сказал.

— Ну все, Наташ. Через полчаса буду у тебя. При встрече поговорим.

— Меня нет дома.

— А когда ты вернешься?

— Когда захочу!

— Наташа, — теперь Глеб говорил тише и не так уверенно, — нам нужно поговорить! Скажи, куда я могу приехать…

— Не надо никуда приезжать!

— Когда мы увидимся?

— Не знаю.

— Ты ведешь себя некорректно.

— То же самое могу сказать о тебе!