Гретель и ее бесы - Герман Рыльский

словно дерево хотело прогуляться, да передумало. Мальчик аккуратно поставил тыкву в переплетение корней, и Гретель показалось, что старина Джек обзавелся бородой… или множеством узловатых щупалец – это как посмотреть.

– Значит, так, – Гензель повернулся к девочкам, загородив собой фонарь, – я сейчас отойду, а вы стойте тихо и ничего не…

В этот момент из-за его спины послышался протяжный треск, похожий на стон. Гензель начал поворачиваться, когда над ним выросла кошмарная фигура, сплетенная из гибких корневищ и веток. Положенная на землю тыква обзавелась телом и, ухмыляясь, взирала на детей с высоты своего огромного роста. Гретель видела костлявое туловище, гибкие, неестественно длинные руки, тонкую шею. Грудная клетка существа не имела мышц и кожи, и между темных ребер что-то сыпалось – то ли земля, то ли сгнившие внутренности.

Увидев над собой оскал старины Джека, Гензель заорал, а следом завизжали Гретель, Ирма и сестры Шепард. Все пятеро бросились бежать, а за их спинами слышался треск, словно ломалось сухое дерево или хрустели кости.

Гретель бежала сквозь промозглый мрак, рискуя налететь на ствол или располосовать ветками лицо, и в какой-то миг очутилась на пустыре. Пробежав еще несколько шагов, она повернулась лицом к темной стене леса.

«Я одна сумела спастись!» – в ужасе подумала девочка, но вдруг из-за деревьев выскочил Гензель, а следом за ним – Ирма. В своем костюме она выглядела как черт, которого окатили ушатом святой воды и вдобавок сунули под хвост свечку. Последними, размахивая рукавами смирительных рубашек, из тумана выбежали Мари с Кларой. Сейчас любой бы поверил, что перед ним психопатки, сбежавшие из больницы.

Все пятеро остановились, тяжело дыша и поглядывая на лес.

– Вы это видели? – Вытаращенные глаза Ирмы так и блестели на перемазанном сажей лице. – Мне показалось… Я даже не знаю, что мне показалось!

– Это был Джек из песенки! – взвизгнула то-ли-Клара-то-ли-Мари. – Скелет с головой-фонарем!

– Я… я… – Гретель шумно сглотнула, протолкнув внезапно застрявший в горле комок, и произнесла: – Я думаю, это и правда был старина Джек!

Гретель решила не упоминать, что сегодня вечером уже встречала кого-то похожего на пугало с пылающим фонарем вместо головы.

– Какая теперь разница? – сказал Гензель. – Все живы и здоровы, никто даже не обделался… за Клару и Мари, правда, не ручаюсь…

– Идиот, – в унисон прошипели девочки.

– Кстати, вон наши вещи. – Гензель указал туда, где посреди пустыря сиротливо стояли пять корзинок с печеньем. – Забираем их, и домой!

Интерлюдия вторая

1919 год от Рождества Христова, декабрь

Риттердорф

Общественный ледовый каток Риттердорфа занимал огромную площадь в самом центре города, и, судя по количеству людей, местные любили проводить здесь время. Уже стемнело, но кто-то – в их числе и Конрад с Гретель – только начинал подтягиваться на каток. С самого утра над столицей завывал ветер, швыряя в окна квартир ледяную крупу и пригоршни снега, но к вечеру метель успокоилась. Сейчас редкие снежинки кружили в свете газовых фонарей, придавая этому месту волшебный, загадочный вид.

– Надеюсь, вы умеете держаться на льду? – хитро поинтересовался Конрад, когда они подошли к прокату коньков.

– Сейчас узнаем, – подыграла ему Гретель, скромно пожимая плечами.

Конечно, в Марбахе не имелось официального городского катка, но когда Зальц-Ахен замерзал, все дети спешили туда с коньками и санками. По сравнению с марбахским каток Риттердорфа напоминал идеально начищенное блюдо на королевском столе. Но хотя этот образцовый блестящий круг, слегка припорошенный снегом, будто шагнул в реальность с рождественской открытки, в главном разницы не было. Хохоча и толкаясь, носились дети; парочки медленно скользили, держась за руки; молодые люди пользовались шансом обнять девушек, пока те притворялись, что не умеют кататься.

– Я могу дать вам пару уроков, если потребуется, – произнес Конрад.

– О-о, как это мило с вашей стороны! Буду иметь в виду!

Как Ленц и обещал, уже на следующий день после сеанса у психотерапевта он повел Гретель на прогулку. Этот выход в свет мог бы напоминать свидание, если бы не тот факт, что Конрад задавал своей спутнице множество вопросов и записывал ее ответы в блокнот.

Прежде чем отправиться на каток, они зашли в уютное кафе, витрину которого украшали электрические гирлянды. Гретель была бы рада поболтать о чем-нибудь нейтральном, например о новогодних праздниках, но Конрад расспрашивал ее о Марбахе и его жителях. Судя по вопросам («Есть ли у вас какие-то местные традиции, которые кажутся странными?», «Часто ли происходят убийства и все ли они раскрываются?», «Что вас больше всего пугает в Марбахе?»), Конрад Ленц воспринимал ее родной город как нечто дикое, мрачное и опасное. Пытаясь отшучиваться, Гретель тем не менее понимала, что в будущей книге Марбах предстанет как место, где просто обязан обитать свой собственный маньяк-убийца!

Обсудили они и ее первый сеанс у психотерапевта.

– Вам, должно быть, известно, что я слушаю записи ваших встреч с доктором?

– Да. – Гретель поджала губы. – Признаться, вначале я была против.

– Понимаю, – покивал Конрад. Когда надо, он умел быть понимающим. – Но, как вы знаете, сеансы психотерапии – это не самоцель, а лишь средство. Мы работаем над книгой и, раз уж хотим продать ее, должны любой ценой докопаться до истины.

Гретель промолчала.

– Эти бесы… Занимательно, не спорю… – мягко продолжил Конрад. – Нам это пригодится. Но вы же понимаете, что в конце концов мы должны дать читателю портрет настоящего убийцы?

– Я, конечно, рада за вас и вашу книгу, но откуда я возьму убийцу? – хмуро посмотрела на журналиста Гретель. – Жизнь среди бесов – это единственное, что я помню!

– Конечно, – тут же согласился Конрад. – Именно по этой причине я и привлек доктора Фонберга. Он не только психолог, но и гипнотерапевт. Если уж кто-то сможет выловить из вашей памяти сведения о марбахском убийце, так только Артур.

Когда кофе был допит, десерт съеден, а косточки марбахцев перемыты, Конрад наконец повел девушку на каток. Теперь, стоя напротив входа и зашнуровывая арендованные коньки, Гретель уточнила:

– Мы же сегодня больше не будем говорить о Марбахе?..

– В принципе, я получил информацию, нужную для первой главы, но если вы хотите что-то добавить… – В долю секунды Конрад извлек из кармана рабочий блокнот.

– Ну уж нет!.. – Гретель выхватила блокнот из рук журналиста и ступила на лед.

– Эй!.. Ну хорошо, хорошо, сегодня больше не будем. Вернете блокнот?..

Конрад вытянул руку и сделал несколько шагов к своей спутнице. По легкой неуклюжести, с которой разъезжались его ноги, Гретель поняла, что герр Ленц не такой уж блестящий конькобежец. Довольная этим обстоятельством, она отъехала еще на пару метров.

– Может быть. Если сможете меня догнать! – Для