Сосед - Татьяна Александровна Шумкова

еще, чтобы личное мешало ее работе. Да кто он такой этот Шубин, чтобы она в тряпку превращалась. За ответом далеко ходить не надо было. Вот он весь целиком перед глазами, на экране монитора ее компьютера. Когда она пришла на работу, не удержалась и снова открыла несколько страничек, где упоминалось о Шубине, как будто еще надеялась, что, увиденное ею до этого дома, просто игра воображения. И по мере того, как она смотрела на его фотографию, в ней закипала злость. Она так никогда и ни на кого в жизни не злилась. Особенно ее воротило от его сытого и довольного лица. Казалось, он смеется над ней прямо с экрана монитора. Алена с силой сжала кулаки. Злость конечно плохой советчик, но в данный момент никаких других чувств по отношению к этому человеку у нее не было. Или, по крайней мере, казалось, что не было. И вроде глаза были сухие, и она дала себе слово больше не плакать, но в груди у нее жгло. Причем так сильно, что казалось этот огонь сожжет ее всю целиком, без остатка.

И все же, каким-то титаническим усилием воли ей удалось собраться, и она погрузилась в работу. И даже смогла улыбнуться нескольким посетителям, но после обеда волна накрыла ее вновь. И вот тут то и позвонил Шубин. Она смотрела на надрывающийся телефон и, несмотря на то, что звук был почти на минимуме, ей казалось, что он разрывал ей голову. Глубоко вдохнув, Алена все-таки ответила.

- Я не могу говорить, очень занята, - проговорила скороговоркой и отключилась. Это первое пришедшее ей в голову. На самом деле, она не знала, что ему говорить. Если скажет, что все знает, придется выслушивать его объяснения, и скорее всего, это будет ложь. Она боялась окончательно не выдержать и сорваться. Ведь пока еще, слабо, но все-таки держалась.

А потом, как назло, Владимир Николаевич уехал, не оставив никаких поручений. Не зная, чем себя занять, после того, как закончила со всеми делами, она стала помимо воли вспоминать их свидания с Шубиным. Алена только сейчас поняла, как была слепа. Ведь действительно, какой из Шубина директор магазина автозапчастей? Весь такой гордый или скорее пренебрежительный ко всем окружающим. Теперь то она это понимала. Руки холеные, никогда не знающие, что такое вообще в каких-то деталях или машинах ковыряться. Он и масло то наверняка даже не подозревает куда в машину заливать. Это ее заключение конечно не выглядело особо справедливым, но с ней то тоже никто по совести поступать не собирался. Еще она вспоминала, какие рестораны или кафе они посещали. Теперь ясно, что Шубин выбирал именно такие заведения, в которых была минимальная вероятность встречи с его знакомыми, простые и неприметные. Да и гуляли они обычно там, где было совсем не много людей.

Или, вот еще одно, когда ему звонили. В ресторане он обычно выходил или сбрасывал звонок. А то и вовсе отключал телефон. Она тогда думала, что звонок был не очень важным, а теперь понимала, что Шубин просто не хотел, чтобы она слышала о чем он говорит. Если бы это произошло, наверняка, ее бы очень удивила тема разговора. Иногда невольно Алена слышала какие-то обрывки разговора, но ей и в голову не приходило анализировать их. А как выяснилось, надо было бы.

А его поездки. Возможно, он вообще никуда не ездил. Или еще того хлеще, у него есть другая. Та, которая для серьезных отношений, а не для того, чтобы посмеяться над ней. Выставить полной дурой. Алена горько усмехнулась. А собственно кто она, дурочка и есть. В следующий раз хорошо подумает, прежде, чем на дороге знакомиться.

Все эти детали, ранее не замеченные ею, сейчас явственно всплыли в голове у Алены. Как же правы те, кто говорит, что любовь слепа. Она ничего вокруг себя не видела, не замечала.

Почти перед самым ее выходом с работы позвонил Костя и сказал, что подъедет за ней, и только она успела положить телефон, как тот снова ожил. Звонил Шубин. И прежде, чем Алена успела хорошенько подумать, рука казалось сама потянулась к телефону, и она услышала будто издалека свой твердый голос, чеканящий каждое слово:

- Александр Викторович, никогда мне больше не звоните. – И отключилась. Она стояла, не шевелясь, будто изваяние. Какое-то время ей понадобилось, чтобы немного прийти в себя. Совсем немного, ровно настолько, чтобы хотя бы иметь возможность двигаться. А потом, схватив сумку, бросилась вон из приемной. Ей катастрофически не хватало воздуха. Да что говорить, все, что произошло с ней за последний месяц, было сплошной катастрофой. Только она слишком долго об этом не догадывалась…

Когда уже спустилась на первый этаж, ее остановила Катя из отдела маркетинга. Что-то говорила, спрашивала, но Алена ничего не понимала и не слышала. Бросив что-то вроде «потом», она невежливо развернулась и выскочила из здания. На улице ей наконец удалось вздохнуть полной грудью. А еще подумалось, хорошо, что сегодня пятница. Можно будет сбежать куда-нибудь, она правда еще не знала куда, и вволю наплакаться. Главное, чтобы он не увидел. Не сказать, чтобы Алена считала себя очень гордым человеком, но ей почему то это было очень важно - не пролить перед ним не единой слезинки.

Алена направлялась к машине Кости, когда чуть впереди нее притормозил черный Мерседес. Появление Шубина, который вышел из него, ее почти не удивило. Она даже на минуту замедлила шаг. На этот раз он уже никого похоже не играл. Одет был, как и подобает человеку его уровня, в дорогой костюм. Хотя, кто знает, возможно у него много этих самых ролей и костюмов заготовлено. Алена, даже не собираясь останавливаться, прошла мимо, смотря прямо перед собой и плотно сжав губы. Но сильная рука остановила и развернула ее.

- Нам надо поговорить. – Шубин смотрел ей прямо в глаза, а она не отворачивалась. Как будто хотела в его глазах найти ответы на так мучившие ее вопросы. Почему он так жестоко над ней посмеялся? Почему именно она? И главный вопрос: за что? От ее пронизывающего взгляда он невольно разжал пальцы и, чертыхнувшись, отвернулся, засунув при этом руки в карманы брюк. Но потом вновь посмотрел на нее.

И тут она вроде как очнулась и поняла, что ничего не хочет слышать. Даже захотелось руками уши заткнуть. Сейчас Алена была уверена, что чтобы он не сказал, это будет стопроцентная очередная ложь. А с нее его сказок