Горный весенний ветер - Вика Маликова

сюда? Лучше бы они остались наверху. Все вокруг меня умирают, потому что я ханъё. Я проклят и приношу другим несчастья, – злился Митсури.

Каори не трогала его, давала возможность успокоиться. Чуть позже они вновь зашагали по мосту.

Страну Жёлтых Вод Митсури представлял как мрачное, полное отвратительных монстров место, что было недалеко от истины. Вместо неба – нависшая толстым брюхом туча, цепляющая искривлённые ветви деревьев. Монстров – тьма. Они ползали, летали, прыгали и сидели у обочин дорог, обгладывая кости. Однако Митсури показалось, что он попал на улицу шумного города в самый разгар фестиваля.

– Набрось накидку на голову и ни с кем не разговаривай, – велела Каори, когда они преодолели мост.

Кусты терновника расступились, и перед Митсури открылась широкая улица с лавками и чайными домиками, украшенными бумажными фонарями. Везде сновали человекоподобные существа и оборотни; воздух разрезали орущие нетопыри; под ноги бросались шары, наполненные густой дрожащей жижей того и гляди треснут.

В дверях харчевен то и дело возникали повара в грязных передниках, зазывавшие отведать всякие «деликатесы»:

– Запечённые рыбьи глаза! Пирог с кишками! Огненное саке с имбирным соком – превратись в дракона! Платить настоящим золотом!

Пахло специями и водорослями, но сильнее всего была тошнотворная вонь требухи и гнилых овощей. У Митсури кружилась голова от световых пятен, запахов и звуков. Расползаясь в темноте, стонали юрэи, завывали звери, что-то хрустело, скрипело, чавкало…

– Эй, нингё, кто это с тобой? – донёсся сзади шуршащий, леденящий кровь голос.

Митсури резко повернулся, но кроме куска белой ткани, плавно парящей в воздухе, никого не увидел. Каори схватила его за локоть и потащила за собой.

– Никто. Новообращённый ёкай. Ямауба привела. Его отдали ей крестьяне, а взамен попросили, чтобы она не воровала их кур. Мчись, иттан-момэн[12], дальше, – на одном духу выпалила Каори.

Иттан-момэн с тихим шорохом летела рядом с головой Митсури и… разговаривала.

– Ненавижу людишек. Куры им дороже всего на свете, – язвительно прошипела она, ни на секунду не поверив в легенду Каори. – А что, если…

Иттан-момэн внезапно обернулась вокруг шеи Митсури и плотно присосалась к коже. Он дёрнул рукой, чтоб отбросить от себя проклятый кусок ткани, но понял, что это испытание, тем более что Каори молчала и даже не двигалась. Если все эти ёкаи догадаются, что Митсури пришёл сюда без ведома Идзанами, случится ужасное. Судя по хрусту, раздающемуся изо всех углов, от него и косточки не останется.

Митсури замер и закрыл глаза. Иттан-момэн душила медленно и с удовольствием. Лицо у него раздувалось, кадык раздирала острая боль, пальцы плясали в демоническом танце тело отчаянно требовало глотка воздуха.

Каори рядом, не даст умереть, – думал Митсури, пытаясь удержать уплывающее сознание. – А что, если Кисю прав и ей нельзя доверять? Как он говорил: «Не верь ни единому её слову»?

Руки вновь дёрнулись вверх, чтобы ослабить хватку иттанмомэн, и вновь застыли на уровне груди. Что же делать? Перед глазами завихрились разноцветные водовороты, которые призывали с головой броситься в их приятную свежесть. Он безвольно опустил кисти, отдаваясь во власть накатывающей золотистой волне, но вместо объятий воды почувствовал болезненный удар в колени.

Каори склонилась над Митсури, который стоял на четвереньках и с жадностью хватал воздух. Иттан-момэн, удовлетворившая свои потребности, стремительно удалялась куда-то во мрак.

– Ты как?

– Та-а-а-ак се-э-э-эбе. – Мир вокруг Митсури опять наполнился звуками и запахами. – Что это было?

– Дурацкая тряпка! Вечно голодная. Питается страхом. Но ты не дрогнул. Обычно люди наверху в ужасе пытаются освободиться от иттан-момэн, метаются, пускают слюни.

Митсури встал на дрожащие ноги:

– Так ведь и я не обычный человек. И всё же она же могла меня придушить.

– Я бы не позволила.

– Не сомневаюсь. Кто бы тогда за тебя поручился? – огрызнулся Митсури.

Каори перевела разговор:

– Видишь, вон недалеко купальня. Мы почти пришли.

Выложенная плоскими камнями купальня с высокими бортами по форме напоминала гигантскую чашку для саке. Сверху нависали оголённые ветви криптомерий, чуть ниже протянулся частокол кустарников. Именно в них притаились Митсури и Каори.

– Когда же купальня наполнится водой? – спросил он, сидя на выступающих узловатых корнях.

Митсури отчаянно боролся со сном, но казалось, что вот-вот проиграет.

– Увидишь, когда придёт время, – ответила Каори.

Она, бесшумно ступая, поворачивалась вокруг своей оси и всматривалась в темень. Хотела быть наготове, если в их укрытие нагрянут нежданные гости. Митсури наблюдал за ней, наблюдал и наконец сдался…

– …Эй, просыпайся! Пора!

Митсури спохватился. Перед купальней собралась толпа нетерпеливых ёкаев. Они рычали, шипели, ругались, расталкивали друг друга локтями, рогами и копытами. Длиннющая змея обмотала своим толстым, как ствол молодого дерева, хвостом сразу несколько горбатых старух с грудями, обвисшими до земли. Те истошно заверещали. Кто-то подхватил их визг, поднялась паника. Позади всех топталось громадное жирное чудовище с шевелящимся, словно живым, животом. Кожа вся в бородавках, глазки крохотные и глупые, вытянутый гибкий язык.

– Ака-намэ занял боевую позицию, – ухмыльнулась Каори, кивая на толстяка. – Он слизывает за всеми грязь, языком подчищает следы. Говорят, весь мусор так и хранится в его брюхе. Бедняга. Носить в себе столько гадости.

Митсури и Каори подобрались как можно ближе к купальне и всё же оставались незаметными для остальных монстров благодаря разросшимся кустам.

– Что особенного в этой воде? Почему этих ёкаев так к ней тянет? – спросил Митсури.

Его вопрос точно утонул бы в нестерпимом гаме, если бы не острый слух Каори.

– Она дарует бодрость и задор. Веселит получше вина. В жёлтых реках мыться никто не хочет, а в купальне вода чистая и прозрачная. Едва услышишь шум воды, беги как можно быстрее и ныряй. Я – следом, вытащу тебя, потому что налетят эти безумцы и затопчут.

Неожиданно почва под ногами задрожала. Огромный прозрачный столб вырвался из недр купальни и сочным шлепком грохнулся вниз. Вода забурлила, брызги полетели во все стороны. Митсури выскочил из кустов и ринулся к цели. Он бежал изо всех сил, ни на секунду не сомневаясь, что бултыхнётся в воду первым. Мир вокруг закачался, превратившись в бурлящий хаос из возбуждённого визга, цветовых пятен и оглушительного топота ёкаев. Цель близка: всего несколько прыжков – и Митсури пронзит поверхность, усыпанную жемчужными пузырями. Но его ладонь уткнулась во что-то мохнатое, а в следующее мгновение по спине уже топтались копыта. Каори выдернула Митсури из многоголосой кучи и оттащила подальше.

Ёкаи, громко вереща, облепили купальню. Они набрасывались друг на друга, запрыгивали на головы, царапались и толкались. И всё для того, чтобы хоть на секунду окунуться в целительный источник.

– Опоздал!