Обреченный рыцарь - Владимир Лещенко

Первая атака вышла весьма удачной для бывших паладинов Круга Стоячих Камней.

Гавейн сшиб с ног и едва не затоптал того головореза, который толкнул девушку, и испытал при этом такое удовлетворение, что сам удивился. Обычно дрался хоть и с азартом, но без фанатизма. Выполняя обычную работу‑воина. За которую платят.

А тут.

И что это с ним такое? Ведь даже толком не рассмотрел ту, из‑за которой ринулся в драку. Наверное, это все из‑за удачного начала службы. Деньги – великая сила, способная творить невероятные чудеса.

Например, размягчить зачерствевшую душу рыцаря‑неудачника.

Бородач оглянулся на блондина. Как там у него дела?

Напарник тоже ворон не ловил. Прижал одного из противников к стене и пытался достать его мечом. Правда, отчего‑то не рубил, а норовил огреть плашмя. Чего это он решил проявить милосердие? На взгляд Гавейна, насильникам самое место в аду.

Причем, похоже, они нарвались на какую‑то шайку. Ишь, собака у них вместо опознавательного знака. И как удивился этот длинный, когда рыцари не проявили должного уважения (или следовало трепетать от страха?). Вероятно, псы имеют определенную репутацию в Киеве.

Но как же тогда быть с уверениями Востреца, что в столице Куявии тишь да гладь да Божья благодать? Или не хотел ударить в грязь лицом перед иностранцами? Знаем мы этих патриотов. Так и норовят приукрасить общую картину.

Ладно, потом разберемся. Сейчас первым делом надобно выручить даму и самим смыться. Есть, конечно, соблазн разгромить банду, а затем потребовать от князя награду за отличную службу. Но тут непонятно, кто еще кого разгромит. Многовато этих «собачек» на их с тевтоном головы.

Эх, если бы уловку какую придумать. Хотя бы вот подхватить девицу к себе в седло и деру. Эти пешие, не догонят.

Попробовать, что ли? Чем черт не шутит.

Гавейн с молодецким гиканьем пришпорил коня и направил его к уже успевшей встать на ноги девушке. Бандиты опешили и расступились.

Рыцарь наклонился и приобнял молодицу за талию…

Возможно, та не совсем правильно истолковала его намерения. Потому как неожиданно залепила бритту увесистую затрещину. Да еще и сильно рванула его за руку.

От неожиданности крепыш потерял равновесие и сверзился с седла наземь.

– Елы‑палы! – взвыл, схватившись за ушибленную ягодицу. – Ты чего творишь, полоумная?!

Затравленно осмотрелся по сторонам и понял, что дело дрянь.

Его конек, лишившись седока, с перепугу умчался прочь.

Трое разбойников, навалившись на Парсифаля, тащили его с лошади. Блондин отбивался изо всех сил, уже не думая о сохранении вражеских жизней. Рубил с плеча. Однако его удары непонятным образом не наносили нападающим ни малейшего урона.

«Заговоренные они или что?» – удивился бритт.

Прислушавшись, он понял, в чем дело. При соприкосновении с бандитскими головами клинок издавал характерный звон. Итак, кроме кольчуг на негодяях были еще и шлемы. Круглые и плоские, так что под шапками их нельзя было заметить.

Тут на Гавейна тоже напали, так что ему стало не до наблюдений.

Уже после первого размена ударами рыцарь понял, что перед ним отнюдь не новичок в рубке. Уверенная рука, холодный расчетливый ум, подсказывающий, куда и как наносить удары.

Бритт сделал пару своих фирменных выпадов, которым его научил еще командор Ланселат. Обычно они проходили на ура. Если не один, так другой. Но здесь были погашены практически мгновенно.

«Вот дерьмо!»

Интересно, кто учил этого щенка (противник был еще совсем юным парнем, почти мальчиком) фехтованию? Не иначе великий мастер. У такого и самому взять пару уроков не грех. Если не дорого возьмет, конечно.

Ну, хорошо.

Посмотрим, как тебе понравится вот этот подарочек, дорогуша.

Крепыш завертелся волчком на месте, выставив перед собой клинок. Мальчишка немного опешил. Но лишь на самое мгновение. А потом присел, пытаясь достать ноги Гавейна.

Рыцарю только этого и надо было.

Рубанул наискосок, метя в незащищенную пацанячью шею. Вложил в удар столько силы, что наверняка снес бы молокососу голову.

Если бы сумел достичь цели.

В последнее мгновение кто‑то успел подтолкнуть его руку. Так что удар пришелся плашмя, но все равно поверг парня сначала в транс, а потом и в глубокую отключку. Гавейн проверил, насколько она глубока, пнув юношу ногой в бок. Молодой человек не шелохнулся, что и решило его судьбу. Возиться с поверженным противником не было времени.

Уже новый нарисовался.

На сей раз это был длинный. По всей видимости, предводитель шайки.

Разминаясь, бритт повел плечами и повертел головой. Этот поединок будет нешуточным. Если желторотый цыпленок дрался как рысь, то громила семи футов роста, пожалуй, за медведя сойдет.

Принялся выписывать клинком в воздухе замысловатые фигуры, чтобы пощекотать нервы противнику. На что тот совершенно неожиданно брякнул:

– Бросай меч! Не наигрался еще?!

Странная это была встреча.

Поздний вечер, глухой переулок, шайка, напавшая на беззащитную девицу…

У Парсифаля сложилось стойкое убеждение, что все это кем‑то подстроено.

Но кем и для чего?

Ну, на вторую половину вопроса, положим, ответ было дать нетрудно. У рыцарей при себе имелась по всем меркам немалая сумма денег. Такой приз стоил того, чтобы за него потягаться.

Кто же придумал столь хитрый план? Наверняка тот, кто знал, что они везут деньги и поедут именно этой дорогой.

Знакомых в Киеве у них еще не так много. Значит, кто‑то из дворца, из ближнего окружения Велимира.

Самого князя Перси вывел из подозрения почти сразу. Зачем ему отбирать у гостей то, чем он сам их одарил по своей щедрости?

Тогда либо казначей, либо этот зубоскал шут. Не исключена возможность, что к делу мог приложить руку и епископ. Кроме денежного интереса у него был и мотив мести за то, что рыцари отказались служить под его рукой.

Однако больше всего странным было не само нападение.

Хотя какое там нападение? Сами ввязались по дурости в местные разборки. Вот уж чего не мог наверняка учесть тот, кто все это запланировал, так это то, что они таки точно решат вступиться за обижаемую нахалами девушку. Этот кто‑то делал ставку на то, что рыцарь обязан заступиться за слабого. Эх, не знает он имперских рыцарей. Да большинство из них равнодушно проехало бы мимо столь незначительного инцидента. Если бы в голову бритту не ударила моча…

Так вот, странным было то, что разбойники не желали наносить рыцарям серьезных увечий!

Норовили просто‑напросто хорошенько отмутузить иностранцев.

Вот, например, когда его стащили с лошади, он подумал, что тут ему и конец. Но нападающие вместо того, чтобы немедленно пронзить грудь Парсифаля своими мечами, только стали топтать поверженного врага. Пребольно, да. Но не смертельно. Притом же по голове не били.

Увернуться от троих противников для тевтона ничего не стоило. Пару мгновений, и он уже был на ногах.

Понятное дело, меч он выронил при падении. Но и кулаки – это тоже оружие. Особенно если знаешь несколько хитрых приемчиков. Однако ж все это хорошо, коль и неприятель идет против тебя с голыми руками. Тут же совершенно иная ситуация.

Иная?

Но отчего «псы» засунули мечи в ножны и стали закатывать рукава?

И еще эта девица.

Будто Парсифаль собственными глазами не видел, как она стащила бритта с коня. И как толкнула его руку, когда Гавейн уже чуть было не угрохал своего противника.

Разве так себя ведут девушки, едва не ставшие жертвой грубых насильников?!

– Бросай меч, говорю, иноземец! – повторил длинный.

При этом так нагло оскалившись, что Гавейн не выдержал.

– Эх, елы‑палы! – гикнул он, бросаясь в атаку.

Заработал мечом, точно селянин косой. Влево‑вправо, справа‑налево. Так, как категорически запрещал драться требовательный и придирчивый к подчиненным Ланселат.

И как‑то само собой получилось, что рука вскоре оказалась пустой.

Не всегда гнев хороший помощник в драке.

Вот дьявольщина, подумалось. И стоило бежать столько миль, чтобы вот так глупо сложить голову в далекой полудикой стране? И это тогда, когда судьба, казалось, повернулась к тебе лицом.

В глаза бросилась оскаленная песья морда, выгравированная на доспехе долговязого. Показалось, что тварь смачно облизнулась и пустила слюну.

«А тебе, пришелец с островов, следует опасаться собаки, змеи и крокодила, – вспомнилось вдруг пророчество Востреца. – От одной из этих зверушек погибель примешь…»

Не это ли и имел в виду княжой шут? Ведь не всегда предсказание следует толковать буквально.

Острие вражеского меча уткнулось в кадык. Гавейн сглотнул и попробовал молиться.

– Хватит, Лют! – раздался властный девичий голос. – Побаловали и будет!

– Как скажешь, светлая княжна! – ответил долговязый, убирая оружие. – Воля твоя!..

– И чего это вы себе вообразили?! – прохаживалась взад‑вперед по горнице Светлана. – Что у нас в Киеве порядки хуже, чем в каком‑нибудь занюханном Сераписе?