Русский самурай. Книга 1. Становление - Анатолий Хлопецкий

Эти измененные состояния воин был должен научиться распознавать, управлять своим сознанием и в итоге использовать эти навыки в борьбе.

– Твой дух должен становиться, как луна, – учил Кано сэнсэй Икубо Цунэтоси. – Твое сознание должно стать подобно лунному свету, равномерно озаряющему все вокруг. Твое сознание позволяет тебе воспринимать противника равномерно и целиком. Малейшая твоя нервозность и рассеянность – это облака, заслоняющие лунный свет и мешающие тебе воспринимать движения и намерения противника.

Кано послушно кивал, сидя в позе лотоса на татами. Он был способным учеником.

– Твой дух должен быть, как вода, – продолжал сэнсэй. – Твое сознание сейчас подобно гладкой поверхности спящей воды, которая дает неискаженное отражение. Оно не должно быть занято мыслями об атаке или защите. Они только помешают тебе оценить намерения противника, и тем самым он получит преимущество.

– Твой дух должен быть подобен натянутой тетиве лука – твое сознание должно быть свободным, но одновременно готовым к любой реакции, – заключал Икубо Цунэтоси. И Кано снова кивал головой. Эти двое отлично понимали друг друга.

– Наш старший сэнсэй Такуан в двух секретных трактатах оставил нам учение, которое называется «Сэйко» – действие в покое, – объяснял мастер Кано на следующем уроке. – Он учил, что свобода духа должна быть подобна отполированной поверхности зеркала или глади озера. Тогда ты будешь безошибочно отражать любое поползновение противника. Но дух твой должен быть сосредоточен, и тогда в решительный момент он подтолкнет тебя на неосознанное, но безошибочное действие.

Победа может быть достигнута в сочетании твердости духа и концентрации воли с естественной свободой движений. Внутренняя «пустота», рассеянное сознание, не сконцентрированное ни на чем, неколебимое спокойствие, предельное самообладание – вот залог успеха.

«Если противник обдумывает прием, – говорил сэнсэй Такуан, – он допускает краткий миг нерешительности и замешательства. Ты должен использовать эту паузу и перехватить инициативу первого удара».

– А если противник силен и ждет такой же ошибки от тебя? – негромко спросил Кано.

– Ты должен стоять на такой степени совершенства, чтобы позволить себе дождаться атаки и в тот же момент нанести ответный удар! Оттачивай мастерство в свободных схватках – во время них оба противника постоянно должны находиться начеку, быть готовы атаковать. Победит тот, кто проявит больше изобретательности в нападении и в защите. А для этого, помимо соображения, надо иметь и воображение.

Заканчивались занятия в до-дзе, начиналось обдумывание увиденного и услышанного. Послушный ученик превращался в придирчивого аналитика, чей ум был отточен университетскими занятиями.

Размышляя и сравнивая, Кано пришел к выводу, что разные виды восточной борьбы объединяет общий принцип гибкости, который предстал перед ним в образе бамбука. Бессознательно, естественно, как бамбук, мастер восстанавливает нарушаемое атакой равновесие.

В карате «бамбук» примет атаку тяжелого предмета, способного проломить бетонную стену, уступит, согнувшись, но затем выпрямится и поразит противника с удвоенной мощью, которая складывается из силы инерции атакующего и внутренней силы самого распрямляющегося «бамбука».

В айкидо это уже даже не бамбук, а перекати-поле, которое уносится ветром, опережая то, что рвется к нему. Мастер айкидо не разрушает инерцию атаки, а позволяет ей выйти из-под контроля до полного саморазрушения. Он не наказывает противника, а вынуждает его убедиться в собственной беспомощности.

Но больше всего Дзигоро Кано привлекал образ бамбука, с которого снег спадает из-за собственного веса. Негибкий дуб обязательно сломался бы под тяжестью снежной лавины. «Поддаться, чтобы победить», – так сформулировал Кано для себя девиз пути развития этого будущего единоборства. «Это будет “гибкий путь”», – решил он. Новый вид единоборства получил название «Путь мягкости, податливости, гибкости» – дзюдо.

Молодой мастер занимался не только теоретическими обоснованиями выбранного им борцовского метода. Многие его победы еще в период ученичества стали легендами и до сих пор передаются из уст в уста учениками Кодокана. Один из таких рассказов повествует о том, как среди борцов, тренировавшихся одновременно с Кано, выделялся силой и мощью некто Фукусима – торговец рыбой. Никто не мог найти к нему нужного подхода и уложить на татами. Все понемногу приходили к мысли, что человек такого роста и веса просто не имеет здесь соперников. Все – но не Кано.

Долго и тщательно присматривался он к рыбнику и однажды в самом конце тренировки, уважительно поклонившись Фукусиме, попросил провести с ним поединок. Тот охотно согласился, рассчитывая еще раз продемонстрировать окружающим свою непобедимость. Он вышел на татами и стал ждать атаки своего противника. Но Кано спокойно стоял на татами, ничего не предпринимая. Фукусима рассердился, он сделал шаг, другой и молниеносно захватил ворот кимоно соперника, намереваясь разделаться с ним.

Именно этого и ждал Кано: перехватив атакующую руку противника и развернувшись к нему на четверть оборота, он, сгибая ноги в коленях, второй рукой подтолкнул теряющего равновесие Фукусиму…

Изумленные зрители увидели, что непобедимый рыбник лежит на спине и, ошеломленный броском, даже не пытается подняться…

Через четыре года после того, как Дзигоро Кано вступил на путь единоборств, он в 1882 году открыл в Токио собственную спортивную школу – Кодокан. Прославленное впоследствии на весь мир учебное заведение вначале заняло четыре пустовавших помещения в храме Эйседзи. Теперь большую часть дня Кано проводил со своими учениками в храме: здесь протекала вся его жизнь – беседы, занятия, тренировки. Время, свободное от занятий дзюдо, было отдано шитью и ремонту борцовской одежды для себя и учеников, подготовке к преподаванию литературы в лицее, переводам с иностранных языков, гонорары за которые шли на оплату аренды зала…

Храм Эйседзи только год выдержал своих беспокойных арендаторов: его древние деревянные полы в самом прямом смысле не переносили мощных борцовских бросков – ломались стропила. Пришлось осваивать новое помещение, больше напоминавшее сарай, не спасавший от холода и сырости…

Первые годы становления дзюдо были заполнены упорным трудом, смелыми опытами и борьбой с конкурентами. Кроме того, было сделано главное – разработана не только практическая, но и философская основа нового кэмпо. О том, каким был путь к выработке этой теории, не скажешь лучше самого Дзигоро Кано:

«Я изучал искусство дзю-дзюцу у многих знаменитых мастеров позднего феодализма, которые были еще живы в пору моей юности. Их наставления обладали большой ценностью, так как являлись результатом глубоких исследований и долговременных опытов. Однако все эти наставления давались не в виде приложения к некоему всеобъемлющему принципу, но лишь как независимые изобретения отдельных специалистов. Обнаруживая различия в технике, я часто оказывался в затруднении, не зная, что здесь верно, а что нет и чему следовать предпочтительнее.

Такое положение привело меня к мысли о необходимости более тщательно изучить предмет. В результате я убедился, что, какова бы ни была цель, будь то нанесение удара в определенное место или проведение броска определенным способом, всегда должен существовать единый всеобъемлющий принцип, управляющий всей сферой. И этот принцип – оптимальное, наиболее эффективное использование духовной и физической энергии, направленное на достижение конкретной цели.

Сформулировав основополагающий принцип, я снова, под иным углом зрения, изучил разнообразные методы нападения и защиты, которые преподавались в то время и были в пределах моего досягания. Все их достоинства я сверял с данным принципом. Так я смог сохранить все те, что соответствовали данному принципу, и устранить те, что ему не соответствовали…»

Но Кано мог бы остаться только одним из сэнсэев восточных единоборств – пусть мастером, но одним из многих, если бы не замахнулся на большее. После нескольких лет проверки своей теории он пришел к смелому выводу: «Принцип максимально эффективного использования тела и духа является основополагающим принципом, который направляет всю технику дзюдо. Однако в нем заключено нечто большее.

Тот же принцип может быть применен для исправления дефектов и совершенствования человеческого тела, для того чтобы сделать человека сильным, здоровым и приносящим пользу обществу. Это составляет суть физического воспитания.

Данный принцип может быть использован и для улучшения питания, одежды, жилища, общественных отношений, способов делопроизводства, становясь таким образом школой жизни».

Правительству Мэйдзи – правительству перестройки доктор Кано предлагал универсальный инструмент обустройства буквально всех сторон общественной жизни: теорию, направленную на практическую деятельность. Теорию, которая обещает сделать эту деятельность максимально эффективной. Кто бы от такого отказался!