Невеста Сфинкса - Наталия Орбенина

пожал плечами. – Я другой раз и не замечаю. А если и замечаю, то вовсе не обижаюсь. В детстве папенька строго-настрого запретил мне обижать Лавра, с ним судьба жестоко обошлась!

– Да, я помню, вы рассказывали мне его ужасную историю. Но это не оправдывает его действий. Это несправедливо! – горячилась Зоя.

– Что мне можно, а Петьке нельзя? – раздался заинтересованный голос Лавра, и его голова показалась на верхней ступени лестницы, ведущей на палубу. Видя лукавый взгляд его прищуренных глаз, хищное сверкание его очков, Зоя поняла, что тот слышал их разговор, и хитрить бесполезно. Да она и не собиралась.

– Я говорю о том, – с вызовом произнесла девушка, – что вам должно быть совестно все время насмехаться над своим беззащитным кузеном. Это нехорошо!

– А зачем же он такой беззащитный? Пусть защищается! – последовал лукавый ответ.

– Что же это значит? Зло пикироваться? Соревноваться в ироничном и оскорбительном остроумии? Жалить и обижать? – недоумевала Зоя.

– Нет, это не по мне! – Петя махнул рукой. – Я Лавру все прощаю! Пускай себе!

– Но почему? – изумилась девушка.

– Да я люблю его. Люблю всей душой, он брат мне! – искренне воскликнул Петя, удивляясь, как такие вещи могут быть кому-то непонятны. – Я всех люблю! – Он распахнул руки, как крылья птицы, готовый обнять и расцеловать весь мир, окружавший его.

Зоя с трудом подавила в себе желание броситься Пете на шею и осыпать его поцелуями.

– Ты постой так, вот именно так, а я покудова сбегаю в каюту за фотоаппаратом, хочу запечатлеть эту замечательную картину, – хмыкнул Лавр и резко повернулся на каблуках.

Вслед ему звонко прозвучал смех Пети и Зои.

Пароход плыл, Зоя кружила по пароходу, кружилась ее голова, шла кругом голова и у молодых людей, которые взялись соперничать за внимание прелестной попутчицы. Профессор и его жена с улыбкой наблюдали за возней молодежи. День ото дня Зоя все больше и больше нравилась и Соболеву, и его жене. Что ж, коли судьба распорядится, быть может, она станет членом их семьи? Невесткой или, на худой конец, женой племянника.

Прошли узкий Босфор. Пароход причалил к берегу, и путешественникам выдалась возможность увидеть Стамбул. Вот он, древний Византий, ставший в христианскую эпоху Константинополем, завоеванный турками и переименованный в Стамбул. Разумеется, первым делом профессор настоял на осмотре Святой Софии, грандиозного христианского храма, обращенного мусульманами в мечеть. Она явилась перед взорами путешественников огромной величественной храминой, украшенной по обеим сторонам изящными тонкими минаретами. С трепетом вступили гости под величественные своды. Вокруг царили прохлада и полумрак. Мощные колонны уходили ввысь, из окон второго этажа лился приглушенный свет, который освещал остатки бесценных византийских мозаик, прославляющих Иисуса и Богоматерь. И тут же на колоннах красовались огромные круглые щиты с текстами из Корана. Так турки приспособили христианский храм к своим нуждам. Профессор только качал головой, так странно было ему видеть соединение в одном месте двух духовных потоков, двух религий. Воистину, пути Господни неисповедимы! И неизвестно, какими путями человек приходит к Богу.

Наверх вел проход, такой широкий, что по нему могла бы проехать и телега, запряженная парой лошадей. С высоты второго этажа люди, копошившиеся внизу на каменном полу, казались просто муравьями. В какой-то момент вся компания оказалась перед одной из старинных колонн, в которой находилось углубление. В него надлежало всунуть палец и повернуть его по часовой стрелке, не вынимая руки. Ежели трюк удастся, то загаданное желание исполнится. За многие века вспотевшие ладони поклонников этого языческого развлечения вытерли на колонне светлый круг. Такой простой путь к счастью! Каждый ухитрился повернуть палец, хотя и не до конца. Пожалуй, самый полный круг получился у Пети с его длинными и изящными пальцами и гибкой кистью.

– Ну, как всегда, повезло Петру! – Лавр вытянул свой палец из углубления и с досадой рассматривал его. – А что ты загадал-то, поведай нам?

– Если исполнится, так вы все об этом узнаете, – Петя многозначительно посмотрел на Зою. Та вдруг вспыхнула и потупилась.

Вот уже несколько дней подряд Зоя мечтала стать невестой Петра. Как прелестна она была бы в подвенечном платье, у алтаря, куда под руку ее поведет любимый брат. Она даже явственно представляла себе, как сложилась бы ее жизнь в этой чудной семье. Как небожительница Серафима стала бы ей второй матерью, и как бы нежно и трогательно они любили друг друга. Глядя в глаза Петра, она увидела, что они грезят о том же. Дикий восторг захватил ее душу. Ее радостное чувство невольно передалось окружающим, и в этой суматохе никто не заметил, что Серафима Львовна не стала засовывать свой тонкий пальчик в магическое отверстие. Ей не о чем было просить судьбу. Она с изумлением поняла, что у нее нет заветного желания. Она имела все, что хотела. Неужели она совершенно счастлива? Серафима Львовна отошла от заветной колонны в совершенном недоумении относительно самой себя.

К сожалению, у путешественников не было времени, чтобы как следует насладиться красотами древнего города. Пришлось спешить на пароход, петляя по узким улицам, наполненным восточным людом. Мужчины в длинных ярких одеждах, женщины с закутанными лицами, ревущие ослы, торговцы вразнос, кричащие пронзительными голосами. Незнакомые будоражащие запахи, пыль под ногами. И к этому добавилось вдруг заунывное завывание муэдзинов с многочисленных минаретов, призывающих правоверных к очередной молитве.

Что хорошо в путешествии на пароходе? Сидишь себе на палубе или в своей комфортабельной каюте, а мимо тебя проплывают страны и народы, города и цивилизации. Только не ленись, выходи и смотри. Все перед тобой! А как замечательно потом, вечером, сидеть в ресторане за бокалом доброго вина и внимать умным речам, слушать о великих людях и деяниях, происходивших здесь!

Иногда Серафима Львовна, насытившись общением, одна бродила по палубе, вдыхая соленый воздух, любуясь морем, небом, облаками, теряющимся вдалеке берегом. Прочие пассажиры, особенно мужчины, внимательно и с интересом приглядывались к русской даме-красавице, но она не замечала никого. Ей было хорошо, она, казалось, была совершенно счастлива. В душе разливался покой.

– Мама, мамочка! – промурлыкал в ухо любимый голос. – Да вы точно спите! – Петя обнял мать, и они замерли у перил, глядя на белые буруны волн.

– Да, ты прав, мой ангел, я точно во сне, так мне хорошо! – улыбнулась Серна.

– Вот, вот! Ничего, ничего не замечаете! – укорил ее сын.

– А чего я не замечаю? – удивилась мать.

– Я, маменька, не знаю, как это выразить, да только мне кажется, что я влюблен! Да, да! Сказал и теперь точно знаю, что люблю! – воскликнул Петя, который привык делиться с матерью