Горячо (СИ) - Сакру Ана

Тимур.

30. Марина

30. Марина

Если я до смерти перепугалась в первую секунду, наткнувшись несколько минут назад на мужиков в балаклавах, то сейчас буквально каменею, впадаю в ступор.

Потому что я не понимаю ничего!

На Тимуре нет наручников, его никто не пытается уложить на пол или увести в автозак. Он спокойно переговаривается о чем-то с этим квадратным лысым дядькой с полковничьими погонами на плечах и внимательно смотрит на меня, поджав губы в тонкую линию и чуть склонив голову на бок.

- Тимур Тигранович, подопечная ваша? - хмыкает, кажется, Иван Григорьевич, свойским жестом ударив Керефова по плечу, а затем обращается ко мне, почесывая щетину на тяжелом подбородке, - Что ж вы, Марина Андреевна, несанкционированно лезете в такие места? А если б узнали вас? Могли б нам всю операцию завалить...Да и сами бы...Огребли...Кто допустил? Кто начальство?! - с нажимом допрашивает, повышая голос на каждом новом предложении.

А я только глазами растерянно хлопаю, переваривая факт, что он знает, кто я такая! Как?!

- Ответа не слышу! - рыкает полковник.

- Я...я сама. Моя инициатива, - облизываю дрогнувшие губы, пытаясь побыстрее осмыслить происходящее.

Полковник смеряет меня сканирующим взглядом и выдаёт уже спокойней.

- Лебедева, не слышали что ли, что инициатива имеет инициатора. В вашем случае, так могла поиметь и вполне дословно, - давится похабным смешком, переводя многозначительный взгляд на Керефова, который откашливается в кулак. И в глубине его чёрных глаз на секунду сверкают черти.

- Повезло, что Тимур Тигранович за вами присмотрел, а так бы... - продолжает Иван Григорьевич, выразительно хлопая раскрытой ладонью по кулаку, поясняя известным жестом свою мысль.

Но я сейчас не на него смотрю. Я...

Керефов поворачивается. Ловит мой неверящий взгляд. В короткой бороде мелькает уже так знакомая мне ленивая кривая улыбка.

- Повезло, да, - смотрит мне в глаза.

В ответ удушающим жаром заливает так, что не могу вздохнуть. Он…Знал?!!!

Интимные подробности “заботы” Тимура вихрем проносятся в памяти и будто отражаются как в зеркале в его зрачках. Жалящими обрывками всплывает что говорила, что делала…От стыда на месте хочу сгореть. Боже…Да ведь он просто издевался, да?!

Тяну воздух носом шумно. Ещё разреветься от злости не хватало прямо сейчас!

- Как вы узнали кто я? - часто моргая, смотрю расфокусированным взглядом строго на полковника.

На эту сволочь Керефова взглянуть уже не могу!

- Вчера утром коллега ваш позвонил, Марина Адреевна. Кажется Пау Николай. Волновался за вас, просил проверить. Но Тимур Тигранович успокоил, что всё в порядке и вы под присмотром. На будущее лучше не рискуйте так, - сообщает Иван Григорьевич спокойно, хлопая себя по карманам, пока не выуживает пачку сигарет. Поджигает прямо тут, чиркая зажигалкой, раскуривает, - А сейчас в отделение со всеми придется всё-таки съездить. Показания дать…Что видели. слышали. Так что грузитесь с остальными дамочками в автозак.

- Не надо в автозак, я Марину до отделения подкину, - вдруг встревает Керефов.

- Нет, спасибо. Я лучше с девушками, - хриплю тут же, так и не поворачивая головы в сторону этого…этого…

А-а-а, у меня внутри всё вскипает от одного запаха его туалетной воды, долетающего до моего носа.

Ну какой же козёл!

То есть он уже вчера точно знал!

Точно! Знал! И…!!!

Чувствую себя использованной, обманутой…дурой! Будто меня только что телефонные мошенники на миллион развели!!!

Это так унизительно…!!!

В голове всё вертятся отдельные картинки. Как смотрел, что говорил, как себя вёл…Эти постоянные смешинки в глубине его чёрных глаз…Да он просто с меня ржал!! Ржал и…

Рвано выдыхаю, переминаясь с ноги на ногу. Задница до сих пор саднит…!!!

- Марин, давай без концертов. Поехали со мной, заодно поговорим.

Я так увлечена своим внутренним, полным страдания и ярости монологом, что замечаю Тимура, за это время подошедшего вплотную, только тогда, когда он начинает со мной говорить.

Вскидываю на него ненавидящий взгляд, и он невольно отшатывается. Хмурится недовольно, будто мне не из - за чего на него так смотреть! Самовлюбленный мудак!

- Концерты…??? - шепчу одними губами, вкладывая всю клокочущую через край злость во взгляд, а не в голос, - Твой концерт я уже посмотрела. Молодец, “Оскар”. А теперь только попробуй до меня хоть пальцем ещё раз дотронуться, и я на тебя заяву, что изнасиловал, напишу, понял?!!

У Керефова на мгновение брови непонимающе вверх взлетают, а потом он щурится раздраженно, снова делая шаг ко мне и подавляя своим ростом и размахом плеч, обтянутых тонким свитером.

- Кто бы про “Оскар” говорил - ну уж явно не ты, М…Арин, - отвечает так же беззвучно, нависая так, что приходится задрать подбородок, - И давай честно - тебе понравилось. Мне тоже было неплохо. Тогда в чем проблема, а?

Вспыхиваю бордовым. От желания влепить ему пощечину нестерпимо чешется ладонь. И за то, что знает, что мне было хорошо, а мне стыдно от этого теперь. И за его "неплохо" тем более...! Не плохо ему было...Твою мать!

Но я лишь вытираю повлажневшие руки о штаны, делаю глубокий вдох. Отступаю на шаг. Потом ещё. Перевожу болезненно сверкающий взгляд на полковника, о чем-то говорящего с одним из парней в балаклаве.

- Иван Григорьевич. Так в какой грузиться автозак? - интересуюсь громко.

- Что? Не договорились? - поворачивает ко мне голову. С плохо скрываемой усмешкой поглядывает на Тимура. Боковым зрением улавливаю, как у Керефова в это время под скулами перекатываются желваки. Бесится, что я уперлась, но мне плевать, что он там думает и чувствует. Видеть больше не хочу этого козла.

- Ну, идите, Марина Андреевна, за моим парнем, - кивает полковник на мужика в балаклаве, - В отделении уже предметно поговорим.

31. Марина

31. Марина

От злого адреналина, бушующего в крови, штормит так, что дальше воспринимаю всё будто в полусне. Как нас, выстроив по двое (эти ребята в форме точно знают, как быстро навести порядок), гуськом ведут по холлу к выходу. Какая суматоха поднимается в раздевалке, пока все торопливо ищут свою верхнюю одежду.

Даже упускаю тот момент, когда рядом со мной оказывается Анжела и небрежно кидает пакет с моей кофтой и ботинками, требуя обратно босоножки и бусы из стекляруса. Признаюсь, что бусы оставила в спальне. Она шипит недовольно и исчезает в толпе.

Так же строем проходим через металлоискатели, снова подвергаемся обыску, грузимся дружно в один из автозаков, ждущих нас на улице.

Гребут из дома буквально всех. Нас смешивают с обычным персоналом, а охрану ведут отдельно - там по одному и в наручниках. Высокопоставленных гостей тоже сортируют, отделяя от всех.

Природное любопытство и профессиональная привычка подмечать детали позволяют мне обращать на это внимание, не думая - просто мозг фотографирует факты.

А сам же в это время занят мысленным расчленением Керефова, потому что он сволочь, и уничижением самой себя, потому что я должна была догадаться, что он…!!!

Уф-ф-ф…Как же хочется его поколотить…До слёз…

Но чем дальше от первого пережитого шока, тем меньше в моих чувствах злости и больше этих самых слёз.

Тоска накатывает.

Как там в стадиях принятия: отрицание, гнев, торг, депрессия…

Вот и мозг потихоньку включается, перебирает факты, пытается посмотреть на ситуацию на стороны.

И если подумать, то, получается, что злиться мне особо не на что. Ну разве, что на себя. Да,Тимур воспользовался ситуацией. Но не сам же он тебя в неё завёл, да, Марина?

Да, некрасиво с его стороны. Ну а кто он тебе, чтобы поступать с тобой красиво?

Никто. И останемся никем.

Только так обидно…

И чувство гадливости сжимает горло.

Да, могло быть хуже. Гораздо хуже. И сама виновата. Но это доводы рассудка. А ощущения тела совсем другие. Пронизывает осознанием, что мной воспользовались, обманув. И от этого противно.