Горячо (СИ) - Сакру Ана

- Тимур Тигранович!

- М? - застывает в дверях, нетерпеливо косясь на наручные часы, а не смотря на меня.

- А мне уже можно идти? Вы сказали сегодня после ночи отпустите.

Мажет нечитаемым взглядом по мне и отворачивается.

- Нет, ближе к обеду уйдёшь. Охрана скажет когда. Пока тут сиди.

И захлопывает за собой дверь.

28. Тимур

28. Тимур

Вот же упёртая балбеска.

То же мне, Мата Хари.

Качаю головой, улыбаясь и одновременно варясь в глухом, ядовитом, нелогичном раздражении.

Не доверяет, конечно. Уверена, что я с Жиренко заодно.

Но где-то на самой подкорке зудит совсем другая мысль - что просто мне понравилось больше, чем ей.

А это, знаете ли, уже неприятно...

Ладно. Всё откроется, и там разберёмся. Одна в Кудрово прописана, да? Не замужем...

Вообще не вижу причин не продолжить горизонтальные отношения. Хотя бы иногда.

Телефон в кармане снова разражается требовательным вызовом. Достаю. Жиренко.

- Уже спускаюсь, - отрезаю в трубку и сбрасываю звонок, мигом выкидывая Марину из головы.

Не до неё.

Пока сбегаю по лестнице на второй этаж и миную просторный холл, набираю в телеге Кириллову «скоро». В ответ прилетает лаконичный палец вверх.

Убираю гаджет, чувствуя, как неконтролируемо начинают потеть ладони, а пульс - бешено частить. Адреналин лошадиными дозами поступает в кровь, сигнализируя о реальной опасности телу.

У меня нет с собой оружия. Даже ножа. Да и вряд ли бы оно мне помогло против целой бригады охранников, если шухер начнётся раньше, чем спецназ всех уткнёт мордой в пол.

Моё дело простое - вовремя дать сигнал на штурм, не раскрыв себя. Сразу, как сделка состоится, передадут нал и сделают переводы. Таких как Жиренко берут только с поличным, когда черное не то что белым, а даже серым не назовёшь. Иначе его связи могут прикопать все следователей раньше, чем они хоть что-то смогут доказать.

Ввязался я в это просто. Как у бывшего военного, у меня осталось много личных связей с силовиками, помимо семейных наработок, которые в бизнесе часто очень оказываются нужны. После увольнения из флота пять лет назад пришёл в компанию, которую основал ещё мой дед, а сейчас руководит старший сводный брат. Занимаемся морскими грузоперевозками, логистикой. В общем, мне близко и понятно. То же море, только гражданское.

Изначально база наша была только на Балтике, но Дамир расширил дело деда и организовал филиал в Новороссийске. А так как жена его из тех мест, то так вышло, что там ему жить показалось гораздо удобней, чем здесь, в вечно сером Питере. Поэтому семейный бизнес мы фактически поделили - Дамир, хоть и является генеральным по документам, сидит на своём Чёрном море и особо ко мне не лезет. А меня полностью устраивает, что за свои дела я отвечаю только перед собой.

Вот только, когда один знакомый в неформальной обстановке, а точнее в сауне, предложил очень хорошо подзаработать на перевозке незаконного груза, советоваться я к нему, конечно, пошёл. А потом мы вдвоём пошли на поклон к отцу со своими проблемами. Потому как знакомый этот - генерал -майор Жиренко, а таким людям не отказывают. На что мне, в общем, Захар Ильич в той же сауне и непрозрачно намекнул. Прошлый перевозчик у них как-то неожиданно упал шеей на забор на собственной даче, когда зачем-то полез на дерево в свои шестьдесят семь лет.

Обсудив ситуацию на семейном совете, было решено узнать, кто точно не ходит под Жиренко, и попробовать его сдать. Повезло - такие люди в органах нашлись.

И, оказывается, он уже давно был в разработке.

Вот только доказательства нужны были железобетонные - со свидетелями и реальными деньгами на руках. Я избегал роли подставной утки как мог - я не идиот без инстинкта самосохранения. Но других вариантов просто не было - не Дамира же или отца отправлять.

Согласился в конце концов.

Так и оказался в этой точке своей жизни, в которой невольно замедляю шаг, а потом и вовсе торможу, делая глубокий вдох, прежде чем толкнуть дверь в кабинет Жиренко на цокольном этаже, за бассейном.

Здесь уже все - только меня ждали.

Мещерюк, начальник охраны Захара Ильича, стоит в дальнем углу, скрестив руки и цепко бегая глазами по присутствующим. Жиренко восседает во главе большого письменного стола, непривычно хмурый - большие деньги не любят улыбок. Кальтин нервно раскуривает сигару, сидя в одном из кресел напротив, а во втором - неизвестный мне мужчина с чисто прибалтийской внешностью неопределённого возраста. Видимо, Крамер. Пожимаю всем руки. Бормочем приветствия.

Обстановка крайне напряжённо - рабочая витает в воздухе. От былой развратной расслабленности нет и следа.

Озираюсь по сторонам в поисках места, куда бы сесть. На диванчик? Я вообще не против, но как-то далековато. Мои мучения прерывает Мещерюк, поднося стул. Усаживаюсь к столу со всеми между Кальтиным и Крамером.

Тянусь за сигарой с раскрытой коробке. Нервы звенят так, что я бы сейчас и бревно скурил.

Окон тут нет. За дверью- охрана. Как ребята Кириллова собираются мгновенно всех брать без потерь - я без понятия. Конечно, скорее всего, сопротивление не окажут, но...

Кошусь на кобуру Мещерюка - точно утверждать нельзя.

- Ну что, - Жиренко хлопает одутловатыми ладонями по блестящей столешнице, - Давайте по -быстрому подпишем, что надо подписать. Разберёмся с задатками и можно выдохнуть, да?

- Без проблем, - киваю.

Кальтин тоже.

Крамер щурится, чмокая белесыми ногами.

- Хочу ещё раз ознакомиться, - тянет с акцентом.

Жиренко молча пододвигает к нему стопку бумаг. Ну и мне заодно. Быстро листаю. Ставлю подпись, где от меня требуется. Курю.

В тишине, нарушаемой лишь шелестом листов и тиканьем антикварных напольных курантов, проходит несколько бесконечных минут. Чтобы занять себя, беру вторую сигару, хотя тут итак уже дымовал.

Жиренко чешет лоб, косясь на Крамера и плохо скрывая раздражение.

- Что ж, Тимур Тигранович, вы мне пока, куда вам биткоины кинуть - дайте.

У нас уговор - задаток делим на три части. Нал, цифра и официальный перевод фирме для прикрытия сделки. Оформляем металлопрокатом. Всё просто и нагло, как часто в таких делах. Кальтин из таможни - обеспечивает слепоту своих подчинённых.

Пододвигаю к себе лежащие на столе листочки для заметок и пишу на верхнем, отрываю - протягиваю Жиренко. А затем и листочки пододвигаю ему.

Он тоже, пожевав полными губами, пишет.

Это отлично. Будет ещё одна улика, что сам, всё сам. А не какие-то его непонятные подчинённые.

Затем Кальтин тоже царапает на себя компромат. Крамер наконец подписывает официальные бумаги. Делает знак Мещерюку, и тот идёт открывать дверь. В комнату входит парнишка какой-то щуплый и заносит три чемодана. С деньгами.

Раздает нам. Открываем. Проверяем.

Делаю вид, что тоже считаю на глаз свою долю, а у самого уже в ушах гул. Ещё чуть-чуть и надо давать знак Кириллову, чтобы брали.

Крамер достаёт телефон, побледневший от напряжения и хмурый. Мы тоже все достаём. У всех по очереди пиликают гаджеты уведомлениями. У меня тоже. Вижу, что сумма упала. Длинно выдыхаю. Жиренко мгновенно веселеет, крякнув и погладим живот. Кальтин бормочет под нос «на старость...». Крамер пока все так же до предела сосредоточен. Даёт команды, чтобы переводили нам счёт деньги по липовому контракту.

Всё, пора. Отправляю Кириллову сообщение и сразу убираю телефон в карман. Растекаюсь на своём стуле, ухмыляясь.

- Захар Ильич, может коньячку, а? - предлагаю.

- Да, надо отметить. Закрепить так сказать. Вить, будь добр, во-он ту, да.

Мещерюк достаёт с шкафа коллекционную бутылку, пузатые бокалы. Все оживляются, вытирая испарину, у многих выступившую на лбу. Даже Крамер чуть оседает на своём стуле, вожделенно поглядывая то в свой телефон, то на коньяк.

Я про себя считаю секунды, лениво улыбаясь. Весь обращаюсь вслух, пытаясь уловить малейший шорох за дверью, хотя смотрю только на Жиренко, сидящего напротив. Только на него.