Я - самый крутой попаданец - Константин Фряг

кто-то изредка мог привести из редких путешествий золотые или серебряные монеты, но хранили их только как сувенир, ну или могли использовать для какого-нибудь блестящего украшения. Притом, даже тут проявлялось своеобразное отношение эльфов к ценностям, для эльфийки не было разницы между изящным золотым украшением с огромным сапфиром, привезённым из далёких земель, и шёлковой нитью с красивой ракушкой, главное было то, выглядит ли это красиво, а не его стоимость.

Впрочем, одну вещь, всё же эльфы ценили, это инструменты и оружие из железа. Например, стальные наконечники для стрел Арроганта, являлись предметом гордости черноволосого эльфа перед жителями деревни, обычно обходившимися каменными или костяными снарядами.

С каждым днём я открывал для себя что-то новое, но при этом, чем больше я узнавал про общество эльфов, тем, казалось, меньше про них знаю. Они казались для меня полны противоречий. Как описать их уровень развития? Высокоразвитые дикари? Применимы ли вообще какие-то термины из моего мира? Да даже каждый эльф, сам по себе, несмотря на кажущуюся на первый взгляд степенность, на деле вёл себя довольно легкомысленно, казалось, несмотря на то, что у каждого из них, по людским меркам, впереди была целая вечность, они жили сегодняшним днём. Как, опять же, пояснил Фэйдхан, многие века у эльфов даже не было летоисчисления, да и самого понятия времени, эту концепцию они переняли уже только у людей.

Даже Максим Виленович, казалось, всегда способный найти объяснению любой непонятной вещи, терялся в догадках, выслушивая пространные объяснения Фэйдхана. Надо сказать, что уже на третий вечер нашего пребывания в Баэль Фиоре их ежевечерние посиделки на крыльце дома, за кувшинчиком прохладного байнархиска, стали чем-то вроде традиции. Притом, как скоро стало ясно, сошлись эти двое не на пустом месте, точнее и так было понятно, что оба были склонны к долгим пространным рассуждениям, но объединяли их и ещё кое-что. В обществе эльфов Фэйдхан считался если и не смутьяном, то, по крайне мере, довольно резким в словах. Некогда он состоял в совете старейшин, но уже давно был сослан в пограничную деревню за свои, порой, нелицеприятные высказывания.

– Видите ли, Максим, – во время очередных вечерних посиделок откровенничал старейшина, эльфы не пили ничего крепкого, так что и слабый напиток из оленьего молока развязал ему язык больше обычного – наши традиция помогали нам жить веками, но мы не должны становиться их заложниками. Вот эти, которые там, – указал он куда-то неопределённо на восток и вверх – они же совсем помешались на том, что пристало эльфам, а что нет. Я ведь ещё помню те времена, когда часть совета гневно призывала объявить настоящую охоту на тех, кто вздумал играть на лютне, поскольку некоторые тогда считали её варварским, людским инструментом. Видите ли, благопристойной у эльфов считалась только флейта и барабаны, как было ещё у предков. Они придают слишком много значения внешней стороне, забыв про суть.

– Да, – задумчиво произнёс мой спутник – с чем-то таким я сталкивался.

– Неужели?

– Можно и так сказать. – Глядя куда-то в сторону, ответил московский интеллигент. – Со временем, любое общество начинает костенеть, а любые смыслы выхолащиваются, сменяясь слепым почитанием символов. Не хочу Вас обидеть, но чем-то это уже начинает напоминать веру, а не знания.

– Не переживайте, – вежливо ответил Фэйдхан, сделав пару крупных глотков из кружки – тот, кого способна обидеть правда, недостоин извинений.

И подобные разговоры случались у них достаточно часто, впрочем, слушал я далеко не все. Часто Сеаллад удавалось утащить меня в компанию своих друзей, поначалу, скорее потому, что всем хотелось посмотреть на невиданного чужака, но, со временем, я как-то и сам привык к юным эльфам, хотя, если судить по человеческим меркам, их всех ещё можно было назвать подростками на самой грани вступления во взрослую жизнь. К моему удивлению, вскоре выяснилось, что взрослеют эльфы с той же скоростью что и люди, только лишь «замирая» в определённый момент и на долгие годы оставаясь молодыми, по крайней мере, на взгляд постороннего. Так что, в этой компании я действительно был самый старший, но мне всё здесь было интересно, в отличие от того же Арроганта, воротившего нос от друзей своей «невесты».

Однако, через некоторое время я понял, что поведение подростков у эльфов мало чем отличается от людей, эти, разве что, не пили пиво. Алкоголь в эльфийском обществе вообще был не так распространён, как у людей. Как предположил Максим Виленович, это, опять же оттого, что те не знали земледелия. Они дурачились, пели, шутили между собой на только им понятные темы и играли на, как оказалось, тлетворно влияющий на подрастающие эльфийские умы, лютне.

Но, как ни странно, больше всего в деревне эльфов, меня удалось удивить не самому лесному народу, а Луминии. Она, поначалу так испугавшаяся местных, теперь почти не отходила от Сеаллад. Уже на следующий день, после той ночи, что она, ища защиты, прижималась ко мне во сне, магичка перебралась в комнату к юной эльфийке, казалось, теперь их вообще сложно было увидеть по отдельности, разве что в самых редких случаях.

Однажды, когда солнце уже клонилось к закату, я повстречал эту парочку.

– Виктор, привет. – Радостно помахала мне рукой эльфийка. – Мы в купальню, пойдёшь с нами?

– Сеаллад, что ты такое говоришь?! – Возмутилась Луминия, сейчас её волосы, против обыкновения были распущены и огненными водопадами спускались к её белым округлым плечам.

Стоит признать, что так она выглядела куда лучше. Ну и, конечно, предложение её новой подруги не могло не смутить робкую магичку.

– А что, разве тебе не будет приятно, если твой мужчина увидит тебя без одежды? – Совершенно искренне, без лукавства, поинтересовалась девушка-эльф.

– Я… не… у нас так… и он не мой мужчина! – Наконец нашлась что ответить, ставшая уже густо-красной, молодая волшебница.

– Всё же, нет, благодарю. – Вежливо отказался я. – У меня остались ещё кое-какие дела, я помоюсь попозже, как разберусь с ними.

– Ну, ладно, но если что, заходи, Луминия будет рада тебя видеть! – Звонким голоском произнесла, совершенно не чувствующая настроения других, эльфийка.

– Сеаллад, нет! – Снова одёрнула её рыжая волшебница.

Конечно, глупо было делать вид, что я не понимаю чувств девушки, но, с другой стороны, не меньшей глупостью было бы ответить взаимностью. Всё же, я был гостем в этом мире, к тому гостем, безжалостно выдернувшим Луминию из привычного ей образа жизни и