Заговор мерлина - Джонс Диана Уинн

— Ладно, — сказал я. На самом деле я был просто не в состоянии во всем этом разобраться. — Так ты хочешь, чтобы я пришел и уладил все дела в вашей стране?

Я услышал себя со стороны, как я это говорю спокойным, небрежным тоном, и сказал себе: «Ник, кого ты обманываешь? Кончится тем, что этот их мерлин вместе с сэром Как-его-там просто надерут тебе задницу!» Но то, что я думал, не имело значения. Старый пьяница объяснил мне здешние правила. Чтобы отсюда выбраться, надо помочь Родди. Так что я протянул руку и вроде как толкнул пятно света вокруг девочки. Но нащупал лишь твердую скалу — в том самом месте, где я видел ее букетик. Почему-то меня это совершенно не удивило.

— Извини, не получается, — сказал я. Родди вздохнула.

— Этого я и боялась. А когда ты сюда доберешься?

— Хм… — сказал я. — А ты где?

Она, похоже, удивилась, что я этого не знаю.

— Как — где? На Островах Блаженных, разумеется. Так как ты думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы добраться сюда? Дело срочное!

— Мне сперва надо помочь еще двум людям, — сказал я. — Потом я спрошу у Романова, что надо делать, и сразу к вам. Это все, что я могу обещать.

Девочка осталась не особо довольна, но, по всей видимости, ни я, ни она больше ничего поделать не могли.

— Ну, значит, до скорой встречи, — сказала она.

— До скорого! — согласился я.

Потом свернул в сторону и протиснулся мимо ее пятна света. Выглядело это странно. Эта штука была как плоский диск с Родди внутри. Когда я очутился сбоку от нее, все, что я мог видеть, — это изогнутую полоску дневного света. А когда я миновал эту полоску, все исчезло. Я оглянулся назад — ничего. Я даже нарочно вернулся на то место, где стоял, но там теперь были только черные скалы.

— Ну и ладно! — сказал я.

До сих пор не знаю, какое чувство было сильнее: разочарование или облегчение. Здорово было бы встретиться с Родди по-настоящему, во плоти. Но если бы это случилось, мне пришлось бы разбираться с магией и политикой в месте, про которое я ни фига не знаю, и этого мне совсем не хотелось. Так что я пошел дальше, гадая, что теперь: счесть это неудачей и попытаться найти еще троих, кому надо помочь, или я все-таки по-настоящему согласился помочь Род-ди и обещание тоже считается? «Быть может, — с надеждой подумал я, — это то самое, что мне предстоит сделать в будущем и чего не хотел допустить тот, кто послал Романова». Может быть, я могу подождать, пока не вырасту, и тогда уже отправлюсь на эти Острова Блаженных и там со всем разберусь. Родди к тому времени вырастет — и на мой вкус, это будет очень хорошо. Я вроде как улыбнулся себе и решил, что, пожалуй, я все-таки действительно пообещал ей помочь и это, наверное, считается, надо только отложить это обещание на несколько лет, и все будет прекрасно.

Думаю, размечтавшись, я сделался рассеянным. Я так задумался, что едва не прошел мимо того места, где тропа разветвлялась на две.

Сделав еще пару шагов, я мысленно прокрутил в голове то, что только что видел: огонек на моей голове осветил большой выступ скалы, по обе стороны от которого шла тропа. Я остановился. Отступил на пару шагов. И да, действительно: вот выступ скалы и вот развилка. Я просто пошел по левой тропе, не заметив развилки. Мне показалось, что Романов шел именно сюда. Но теперь, когда я стоял у развилки, я вроде как знал, что он проходил по обеим тропам, и сравнительно недавно.

Поскольку я не думал, что даже Романов способен находиться в двух местах одновременно, я решил так, что он сперва прошел по одной тропе, а потом по другой, и, стало быть, мне нужна та, где он проходил во второй раз. Но определить, по которой тропе он проходил позднее, я не мог. Я стоял и колебался. И в конце концов решил, что сразу пошел по левой тропе, потому что интуитивно знал, что именно она мне нужна. Так что я пошел по левой.

Это оказалось воистину колоссальной ошибкой.

Часть 5

РОДДИ

Глава 1

На следующее утро, после того как Грундо налопался яичницы с беконом — ну, я от него почти не отставала: бекон был замечательный, — Ольвен принесла нам два небольших, но тяжелых заплечных мешка, набитых бутербродами. Будь я одна, я попросила бы отложить половину. Их было ужасно много! А так я заглянула внутрь, увидела бутерброды, нарезанные из нескольких буханок, вспомнила про Грундо и еще усомнилась, хватит ли этого.

Потом пришел дедушка с картой и стал показывать, как идти.

— Место, куда вам надо, — говорил он, — это разрушенная деревня, где люди жили еще в доисторические времена. Вы ее узнаете по небольшому леску внизу, у речки. Они ходили туда купаться. Сама деревня — на голой площадке у самой вершины холма. Развалины домов видны довольно отчетливо. Обязательно обойдите их все!

Он отдал карту Грундо и ушел в кабинет заниматься своей таинственной работой.

Мы отправились в дорогу, как и велел дед, прямо от парадных дверей. Нам пришлось пройти мимо впадины, которой заканчивалась долина, ведущая к усадьбе. Поднимаясь по серой дороге, змеящейся по зеленому склону горы, мы заглянули в долину. Она уходила в голубовато-зеленую даль, и никакого жилья нигде видно не было.

— Интересно знать, откуда являются его прихожане! — заметил Грундо.

— Из-под земли, очевидно, — ответила я.

От этой шутки нас обоих почему-то мороз подрал по коже, и мы после этого долго шли молча. Был жаркий голубой день, и даже на вершинах гор, куда привела нас карта, ветра почти не было — один из тех дней, когда горизонт окутан дымкой, так что далей не видно. Даже зеленых и бурых пиков, медленно плывущих мимо, и то было почти не разглядеть. А голубовато-черная линия горизонта угадывалась, но с трудом. Вдобавок солнце припекало все сильнее.

— Папа, должно быть, забыл вернуть облака на место, — сказала я.

Меня это несколько озадачило: папа обычно очень аккуратен и никогда не забывает сделать все как было. Я знала, что король хотел, чтобы погода оставалась хорошей, но уже должны были появиться признаки того, что папа мало-помалу возвращает погоду в прежнее состояние: всякие там мелкие облачка, порывы ветра и прочее.

— Король, наверное, заказал волну жары до того, как встретится с Пендрагоном, — ответил Грундо.

Он с головой ушел в изучение карты. Она была не такая, как обычные карты, а походила скорее на мелкий рисунок гор и холмов. Леса были изображены в виде маленьких деревьев, а болота — в виде заводей, поросших тростником. Мне в ней было проще разобраться, чем в обыкновенной карте, но Грундо не переставал ворчать.

— Ну как можно найти путь по картинке? — твердил он. На то, чтобы добраться до места, у нас ушло все утро — а может, и больше. Мы брели наискосок через холмы, где над нами нависали темные заросли дрока, полыхающие желтыми цветами, которые благоухали ванилью. Мы шли мимо утесов, поднимались по длинным склонам среди сосен, пахнущих пряно и печально. Единственным настоящим приключением стало болото, испещренное темными озерцами, где из-под каждой кочки, на которую мы наступали, клубами, точно дым из костра, вылетала мошкара. Грундо устал от мошкары и пошел напрямик через лужок, поросший мягкой изумрудной травкой. Оказалось, что изумрудная травка росла на зыбучей трясине. Грундо потерял оба ботинка. Нам пришлось добираться до них ползком, мы ржали, как сумасшедшие, и выбрались из болота, перемазавшись черным как уголь илом. Ил высох на солнце и принялся отваливаться кусками. К тому времени, как мы дошли до места, мы уже почти облезли до нормального состояния.

— Да, действительно ни с чем не спутаешь, — сказал Грундо, глядя наверх.

Это было похоже на причудливый сад, по которому распределены груды тщательно собранных камней. Среди камней проросли молодые рябинки и боярышники вместе с вереском и дроком, большие кусты ивняка и черничник. А между грудами камней пестрели самые разные полевые цветы, от наперстянки, маков и тысячелистника до лютиков, вероники и крошечных фиалок. Меня особенно очаровали похожие на синие рожки цветы, которые гнездились на самых солнечных местах и среди зарослей тонких, но жилистых колокольчиков. Синий всегда был моим любимым цветом. Грундо нашел спелую чернику, сел на корточки и принялся ее собирать, а вокруг него порхали бабочки, летевшие как угодно, только не по прямой. Повсюду гудели пчелы и стрекотали кузнечики.