Первым делом самолёты - Шведова Лада

Бесконечная темная серия так и прошла мимо, Юля засобиралась к себе в общагу, пока еще не слишком поздно. Не хотелось бы лезть через туалет на втором этаже, как это делали опоздавшие. Сейчас такой дождь, наверняка будет скользко и грязно… да и хотелось все обдумать.

– Знаешь, ты не похож ни на кого из моих знакомых, – сказала по дороге Юля. Они с Русланом шли под одним зонтом, держась за руки. – Мне иногда с тобой так сложно и непонятно… что я теряюсь.

– Все сложности ты сама придумала.

– И ведешь себя совсем не как другие в восемнадцать. Мои одноклассники в этом возрасте наливали воду в презервативы и выкидывали их из школьных окон – вот типичное поведение.

Руслан скосил на нее недоуменный взгляд:

– Не понимаю… хочешь, чтобы я этим занялся?

– Нет! Конечно, нет. Просто ты слишком взрослый для своих лет.

– А, ну это объясняется легко, – ответил он, останавливаясь у ярко освещенного крыльца общаги. – В детстве я часто был предоставлен сам себе. После развода родителей жил с бабушкой, которая мало знала о детях и вела себя со мной так, словно мне пятьдесят, а не пять. После была жизнь с матерью в другой стране, где тоже приходилось не воду в презервативы наливать, а приспосабливаться. В моей жизни появился спорт, всякие сборы и соревнования, где тоже требовалась самостоятельность. Любой человек – продукт своего окружения, так что будь я твоим одноклассником, мог быть и другим.

– Мне нравится так, как есть, – улыбнулась Юля.

Они долго целовались на прощание и так увлеклись, что Юля едва успела забежать в общагу. Руслан стоял под зонтом, глядя на нее фирменным серьезно-внимательным взглядом, от которого внутри все сжималось и парило одновременно.

Она и правда влюблялась в этого парня.

Или уже… влюбилась.

Глава 26

Первым делом напарник

На тренажеры она почти летела, потому что после всей этой зубрежки они были голубой мечтой. Практически самолетом! Да это и есть самолет, просто стоит на земле и вместо вида из окон – экраны с симуляцией. Но с симуляцией достоверной: если накосячить в кабине, самолет рухнет. Если взлететь… самолет да, полетит. Кажется, там даже аэродромы прогружены: если садиться в Венеции, то полоса, рулежки и заход будут копировать реальность. Хотя до Венеции они вряд ли долетят, скорее, будут тренировать заходы на местные аэродромы.

До поздней ночи Юля сидела перед распечатанным планом кабины и заучивала термины, расположения переключателей и перечень действий севшего в кабину пилота. Инструктором у нее и ее напарника Витальки Горского был назначен Федор Семенович Иванько с репутацией лютого деспота. Ветрова не раз и не два наблюдала эпичные видео с его участием, в которых он орал благим матом и отчитывал курсантов, точно школьников. В ответ ему мямлили оправдания, но так тихо и неуверенно, что по рукам шла дрожь – это ж надо, так парней запугать.

Боясь сходу разъярить Иванько, как это часто бывало с другими преподами, Юлька добыла страшные форменные брюки, от которых плевались все девчонки, предпочитая юбки, выпросила у бывшей одногруппницы выданную университетом рубашку (свою она продала еще на первом курсе из-за ее тотальной страшноты и купила более симпатичную и женственную замену), на рубашку нацепила жилетку, а поверх – китель. Галстук тоже не забыла.

К зеркалу подошла почти с ужасом, точно зная, что оттуда будет выглядывать бесформенный мешок. Волосы зализала в пучок, от макияжа отказалась, ведь за время учебы ей столько раз прилетало что-то вроде: «Только ресницами хлопать и умеете!» А тут нет ресниц – нечем хлопать. Шах и мат.

Юля понимала, что перебарщивает, но как же она устала всех и всюду раздражать! Лучше уж так, мешком, чем опять угодить в скандал. В первый день она проведет разведку боем, понаблюдает за Иванько, а там решит, стоит ли при нем надевать юбку или волосы распускать, или это будет красной тряпкой для быка. Не хотелось бы истории «Физрук 2.0».

С Виталей Горским – напарником для будущих тренажеров – они встретились возле общаги. Виталю с Юлей закрепили волей случая, впрочем, как и остальных, выбирать себе пару было нельзя.

– Юлек, с тобой что? – ахнул Виталя, прищурив светлые глаза, которые при ярком солнечном свете казались почти прозрачными, тогда как яркие веснушки светились издалека. – Заболела?

– С чего ты это взял? – спросила она, одновременно печатая сообщение Руслану – он желал ей удачи.

Его пожелание было коротким и чуть суховатым, полностью в духе Руслана. Он даже переписывался не как остальные, намного лучше. Его короткие сообщения были смешнее и информативнее длинных полотен, каждое хотелось перечитать и сохранить на долгую память. Что немного странно. Кажется, Юля стала странной вместе с этим парнем, но ей все нравилось.

– Выглядишь ужасно.

– Ну спасибо, Горский!

– Да я ж правду говорю, – развел руками Виталя, который никогда тактом не отличался. Тем не менее, Юлю полностью устраивал такой напарник, ведь Горский не был избалованным мажором или шалопаем, как тот же Дюжев. Он хорошо учился, почти не пропускал пары и не тупил на ровном месте. Но и совсем уж ботаном не был. Крепкий середнячок.

Они должны сработаться.

– Все выучила? – поинтересовался Виталя.

– Да. Даже посмотрела пару видео, чтобы не запутаться в приборах.

– Вот это ты заморочилась! Хотя в этом есть смысл: говорят, Иванько всегда жестит, особенно в первый день – проверяет на прочность. Если запомнит как слабака и неуча, все, пиши пропало. Ну и сразу начинает кого-то звать «вторикеллой», есть за ним такая фишечка.

– «Вторикеллой»? Типа вторым пилотом?

– Да, но в уничижительном ключе. «Вторикелла» – это… как тебе объяснить? Отсылка к Формуле-1. Там в команде гоняются два пилота, и как только один начинает уступать другому, подстраиваться под него ради командного успеха, он становится «вторикеллой». Это такое насмешливое народное звание. Типа, первый второго полностью нагнул и поимел, а второму все нравится. Он сдался.

– Неприятное прозвище.

– Это да. Но ты, если что, сильно не расстраивайся, идет?

– Ты на что намекаешь? – нахмурилась Юлька.

– Да ни на что, Юль. Ничего плохого в том, чтобы быть второй, нет. Ты и так крутая девчонка, мы тебя все обожаем и уважаем, на руках готовы носить и от злодеев защищать. А Иванько за шестьдесят, нечего его слушать и на него обижаться. Тем более, тренажеры надолго не затянутся, а на полетах инструктор будет другим.

Очень хотелось ответить на этот пассаж что-нибудь язвительное или угрожающее. Мол, еще посмотрим, кто из нас «вторикеллой» станет! Но махать кулаками перед Виталей не хотелось, тем более в столь туманных обстоятельствах.

Его слова запросто могут оказаться пророческими.

Юля этого Иванько не знала и ни разу не встречала, поэтому как он к ней отнесется, неизвестно. Но если судить по ее опыту – плохо. Как уволенный физрук или нарочито-сердобольный гидравлик с беспокойством о родах. Собственно, поэтому она столь тщательно собиралась утром и сейчас походила на бесполый мешок с картошкой.

Тренажерный комплекс встретил их грозной монументальностью – здание было внушительным, советского типа, вокруг плотным строем росли голубые ели. Юля сразу вспомнила, как они с девчонками фотографировались здесь на первом курсе из-за красивых видов, так сильно напоминающих ретро-футуризм. Потом они ходили на экскурсию к тренажерам, как и остальные первокурсники любых специальностей. Тогда она даже предположить не могла, что вернется сюда… как курсант. Пилот. Не просто поглазеть на обстановку, а сесть в кабину.

Почему-то от одной этой мысли Юля разволновалась.

На проходной у них проверили студенческие и пропустили в тренажерный центр. Заблудиться тут было сложно. Несмотря на монументальность и размеры здания, внутри было гулко и пусто, тренажеры требовали много свободного пространства.

Иванько их уже ждал, по виду лютым не выглядел.