Тайна мастера - Андрей Калифулов

— Я с тобой не согласен. Надо немедленно нейтрализовать Фрича.

— Не понимаю вас. Его связи для нас сейчас важнее, даже чем он сам.

— У нас нет времени с ним рассусоливать.

— Воля ваша, — в недоумении произнес Штайнер.

— Тебе необходимо выманить его под благовидным предлогом в город, например в трактир, а там мы его арестуем. В стенах ОГПУ мы развяжем ему язык.

— А если он не признается? — спросил Генрих.

— У нас есть следователь, ты его знаешь, так вот он сумеет развязать ему язык.

— Степан Степанович?

— Именно он.

— Я возражаю и думаю, арест барона преждевременен.

— Выполняйте приказ, Штайнер! — сердито произнес Жданович.

Генрих находился в трактире и ждал Клауса фон Фрича. Стол был уже накрыт. Он взглянул на часы.

«Пора бы уже явиться», — подумал он.

Штайнер увидел, как на пороге трактира появился его гость, который подошел к столу и поприветствовал Генриха.

— Присаживайтесь, мой друг Клаус. Ты опоздал на полчаса. Это тебе как летчику непростительно, — с иронией усмехнулся Штайнер.

— Извини, Генрих. Это не моя вина. Мне пришлось вступиться за одну белокурую девушку. Какие-то пьяные парни к ней приставали, и мне пришлось заступиться и проводить ее до дома.

— Я вижу, ты успеваешь везде. Вот и с девушкой познакомился. Неужели в благодарность она не пригласила тебя в гости?

— Если бы это было так, но, увы, она не оставила мне никаких шансов надеяться. Она была со мной строга и держалась на удалении.

— Выходит, все твои попытки приударить напрасны?

— Поживем — увидим. А теперь, Генрих, я хотел бы услышать, о чем ты мне здесь хотел сообщить.

— Сейчас ты об этом узнаешь, Клаус.

В это время в трактир вошли трое мужчин и подошли к ним. В одном из них он узнал следователя ОГПУ Земцова, который, обратившись к барону, произнес:

— Господин Клаус фон Фрич, вы арестованы.

— По какому праву? — возмутился барон.

— Чуть позже мы все вам объясним.

Клаус повернулся и, посмотрев на Штайнера, произнес:

— Ну что ж, Генрих, спасибо тебе за приглашение.

Штайнер промолчал. Сотрудники ОГПУ увели Клауса, а Генрих еще остался сидеть за столом. Он невольно был обескуражен высказыванием барона относительно причины его опоздания.

«Этот намек на инцидент с белокурой девушкой был его выдумкой, либо он хотел подчеркнуть свою информированность о нем. В любом случае ему известно, что я знаком с Матильдой Левандовской. А что это дает ему? Ровным счетом ничего! Мало ли с кем я знаком. И тем не менее что-то здесь не так».

Он вдруг вспомнил: когда он был в гостях у Клауса, тот ему показывал фотоальбом, и фотоснимок, случайно выпавший из альбома, и испуганное с пунцовым оттенком лицо Клауса. Он припомнил фотоснимок с изображением улыбающейся белокурой девушки на фоне замка с двумя мужчинами, одним из которых был Клаус. Черты лица девушки его встревожили.

«Не может этого быть, кажется, померещилось», — подумал он.

Штайнер встал из-за стола и направился на выход. Был теплый летний вечер, однако настроение у него было испорчено. Показательный арест Клауса оставил неприятный осадок в душе Генриха. Он шел по дороге и думал:

«Не я руковожу этой операцией, и не мне судить, но считаю, что арест Клауса был преждевременный. Нельзя было так поступать. Нужно было продолжить игру с ним и выявить его связи, а в особенности связь с этой молодой женщиной. А если методы допроса следователя Земцова не дадут положительных результатов, тогда что? Остается только одно! Но не выпускать же его. Ах, как глупо все получается».

Так, полностью окунувшись в свои размышления, он не заметил, как ноги его привели к дому Матильды Левандовской. Генрих прошел через калитку и вошел во двор. Из будки выскочил дворовый пес и облаял его. Отворилась входная дверь, и на крыльце появилась женщина.

— Вам кого нужно, молодой человек?

— Извините меня. Мне Матильду, пожалуйста, пригласите.

— Ее нет дома, она на работе.

— Матильда еще не приходила с работы!? — с удивлением спросил Генрих.

— Нет, как утром ушла так больше не возвращалась. А что случилось?

— Ничего не случилось.

— Может, что-нибудь передать?

— Ничего не надо передавать. До свидания.

Штайнер был обескуражен таким известием.

«Похоже, Клаус фон Фрич, вы мне солгали. Надо срочно увидеть Матильду», — подумал он.

Недолго раздумывая, Генрих направился в библиотеку. Подойдя ближе к зданию, он увидел на дверях замок.

— Час от часу не легче, — с досадой произнес он и направился к себе домой.

Спустя полчаса он вошел в дом и увидел Матильду. Она с хозяйкой сидела за столом и о чем-то беседовала.

— А вот наш Генрих со службы вернулся, — отреагировала хозяйка. — Мойте руки, и прошу к столу, а я ненадолго отлучусь.

Увидев Генриха, Матильда улыбнулась:

— Здравствуйте, Генрих! Где вы пропадаете? В библиотеке не появляетесь. В гости не заходите, — спросила она.

— Все пытаюсь с вами встретиться, и никак не получается.

— А вы очень пытаетесь?

— Вы даже не представляете, как хотел вас увидеть.

На миг улыбка скользнула на лице Левандовской.

Генрих помыл руки и получил от Матильды полотенце.

— А теперь мне полейте, — попросила она и передала ему кувшин с водой.

Генрих взял кувшин и приблизился к ней. Он почувствовал прежний аромат ее восхитительных духов. Генрих полил воду ей на руки и любовался шелковистой белизной ее нежной кожи. Настолько близкое восприятие девичьего тела обворожило его, и он на миг потерял самоконтроль. Рука летчика легла ей на талию. Матильда вздрогнула и выпрямилась, с удивлением взглянув на него. Он смутился. Глаза их встретились. Генрих увидел глубину ее небесно-голубых глаз, которые его так очаровывали. Ее выразительные глаза несколько секунд глядели на него, ожидая решительных действий, но, мгновенно осознав последствия, Генрих усилием воли преодолел свои чувства и неожиданно подал ей полотенце.

— Вот возьмите, — в замешательстве произнес он.

— Спасибо, — сказала она и опустила глаза.

Вернулась хозяйка. Генрих, обратив внимание на изобилие блюд и бутылку вина, спросил:

— По какому случаю этот торжественный стол?

Хозяйка радостно объявила:

— Вам я признаюсь: все эти хлопоты по случаю именин Матильды.

— Вот как, — удивленно произнес он.

Штайнер бросился в свою комнату и спустя минуту явился, держа в руках сверток.

— Это вам.

— Что это? — спросила Матильда.

— Подарок от меня.