Сонный сад - Алиса Бодлер

Дед-хамелеон ухмыльнулся и протянул к Элли свои руки.

Они были затянуты в длинные кожаные перчатки.

Девочка отступила назад и поняла, что дальше бежать было некуда.

За ней оставалась лишь постель брата, вплотную приставленная к стене.

– Вы не мой референт, – так уверенно, как только могла, отчеканила девочка. – Я еще не чертила крест. А значит, здесь вам делать нечего, понимаете? Уходите, пока я не позвала Тк… Э-э-э, вашего коллегу.

– У меня давно нет коллег, – мрачно хохотнул гость, но все же убрал свои руки.

– Да плевать мне, – замотала головой девочка и поджала губы. – Я имела ввиду своего отца.

Мужчина прищурился и сделал шаг назад.

– Элиас. – тихо прошипел он, напоминая этим рептилию.

– Да, – нехотя подтвердила Элли. – Элиаса Грэма. Он появляется, когда мне страшно. Так что валите отсюда подобру-поздорову. По-хорошему вас прошу.

Гость оглядел комнату и остановил свой взгляд на рисунках.

Он не собирался уходить.

– Что тебе снилось, Эльга? – все так же вкрадчиво произнес он.

– Ничего.

– Ничего, правда? Но я видел, как ты бежала, Эльга. Как ты часто дышала, как пыталась нагнать свою мать.

Элли наблюдала за движениями незнакомца, но вся беда была в том, что он не двигался ни на сантиметр. Он стоял посреди детской так, словно его приклеили к полу и поставили на паузу. Мужчина даже не вращал головой для того, чтобы осмотреться: эту работу за его шею выполняли жуткие, вечно бегающие глаза.

– …Ты бежала стремглав, и ноги твои начинали болеть. Потому как камни, пыль и песок забирались в твои туфли и жгли твои ступни. Замедляя, останавливая… заставляя тебя одуматься и забыть о твоей затее.

Девочка почувствовала, как жжение в ступнях начинает становиться реальным. Она была готова поспорить, что ощущает, как пальцы ее ног колются об острые камни, врезаются в колкий песок. Она склонилась к своей правой ноге и сжала ее, что есть силы.

Ну же, глупая нога! Подчиняйся!

– Хватит! – гаркнула Элли на незнакомца. – Я сказала, замолчите и убирайтесь!

– …Но ты не останавливалась, и земля под тобой превращалась в раскаленное плато. Чем дальше ты бежала, тем выше становилась температура, твоя кожа краснела, вздувалась, болела и норовила треснуть… Бежала ли ты дальше, Эльга? Хотелось ли тебе бежать?

Девочка вскрикнула, почувствовав, как домашние носки начинают натирать, а несуществующие на ее ногах мозоли и раны воспаляются. Она поспешила сесть на пол. К ужасу Элли, гость был прав! Девочка никуда не бежала, и уж тем более не пыталась нестись по раскаленной земле, но все ее ноги покрывались волдырями и красными пятнами.

Гость заговаривал ее намеренно, и это было ясно.

Он был одним из тех, кто пытался ее остановить.

– Я буду бежать… – рыкнула девочка. – И ваши тупые фокусы мне не преграда!

Мужчина усмехнулся, поднял свою левую руку вверх и сжал ее в кулак, скрипнув перчаткой.

Волдыри на ногах исчезли.

– Так вот какая ты, Эльга, – медленно произнес он. – Мне было интересно проверить самостоятельно.

– Я сказала вам уйти!

– Но где же твой отец, Эльга? Неужели он отказался от идеи спасти твоего брата? Сломать условия многолетней сделки? Где же Элиас Грэм?

Больше не в силах слушать полумагический бред гостя, девочка потянулась к ночной лампе Лембита, стоящей на прикроватной тумбе. Не раздумывая ни секунды, Элли выдернула ее из розетки, взяла в обе руки и кинула в незнакомца.

Но стоило абажуру едва приблизиться к нему, как его фигура в черном растворилась.

– Свидимся, Эльга, – послышалось у девочки в голове.

С оглушительным звоном и стуком некогда любимый светильник брата ударился об пол и разбился.

– Элли… – слабо окликнула дочку Лаура из гостиной. – Ну что ты опять натворила?

Глава 13

Он ушел сам

– Элли… – позвала мама вновь, и голос ее звучал странно и непривычно. – Иди сюда.

Быстро оглядев осколки, в которые теперь превратилась любимая лампа Лембита, Эльга стряхнула с себя ужас и шагнула к двери.

Но тут же опомнилась и остановилась.

Стараясь ступать аккуратно, так, чтобы не задеть битое стекло и гнутый пластик, девочка вернулась к постели брата. Тот самый рисунок – последний из тех, что Элли изучила, – успел приобрести горькую ассоциацию с кошмарным сном. Он лежал среди других творческих начинаний Лемми, но буквально мозолил глаза своим содержанием.

Цветные линии обрели смысл.

– Конечно же, ты рисовал их, – шепнула девочка сама себе. – И почему я сразу не смогла узнать маму и папу?

В отсутствие Ткача Эльге приходилось анализировать каждую деталь самостоятельно, и шутливо-колкий диалог с проводником детской смерти превращался в унылый и скучный монолог Элли Грэм.

Разговор с самой собой, который только сильнее ее расстраивал.

«Мда, – подытожила Элли про себя. – Получается, теперь у меня не только жизнь вверх тормашками, но и мозги».

– Дочка… – вновь послышалось из-за двери. – Ты меня не слышишь?

Мама звала все жалобнее и жалобнее.

Голос Лауры вплетался в тот образ, что посетил девочку во сне, и был светлее, моложе, несчастней… Мама Лаура в один лишь миг превращалась в Лауру – возлюбленную Элиаса и плакала, кричала на опушке леса.

Мама была той Лаурой из кошмара.

А та Лаура была мамой Элли.

И так – вопреки злой полоске вместо губ, хмурости, морщинам, потухшему взгляду и вечной обиде на дочь – было всегда.

Девочка прижала к себе рисунок.

Вне зависимости от источника, благодаря которому Лембит знал о том, как расстались их родители, мама абсолютно точно не знала об этой картинке ничего.

Иначе очередное изображение отца (да-же в таком виде!) уже давно было бы уничтожено.

«Правду нужно узнавать целиком, – внутренне решилась Элли. – Это не какой-то там пирог, чтобы есть по кусочкам!»

В конце концов, кроме мамы, возможных союзников на вилле Имедема у девочки больше не было.

– Доченька… – не унималась Лаура.

И Элли больше не нужно было упрашивать. Время пришло!

Девочка покинула детскую с иллюстрацией своего худшего кошмарного сна в руках.

* * *

Терпкий запах алкоголя заполнял гостиную. Мама лежала на диване, ломано закинув руки над головой, и смотрела куда-то наверх, в потолок.

– Доченька… – повторила она, увидев Элли перед собой.

Девочка видела Лауру в таком состоянии впервые.

Темная бутылка без крышки стояла в центре стола. Рядом соседствовал пустой стакан и брошенный пульт от телевизора. Цветной экран демонстрировал чью-то наигранную драму, но в этот раз почему-то без звука.

– Ты же не любишь тишину, – аккуратно заметила Эльга.

– Я хотела поговорить