Ведьмино отродье - Сакс Ромер

Роберт чувствовал, что, трясется от холода, несмотря на тропическую ночную жару, но не обращал внимания на свое состояние, продолжая преследование.

Незнакомец остановился перед неожиданно распахнувшейся обитой железом дверью; он уже заходил, когда Роберт настиг его. Прежде чем дверь успела закрыться, Кеан ринулся внутрь.

Там царила непроглядная тьма. Казалось, чернота поглотила человека в маске. Роберт двигался на ощупь, выставив вперед руки, но все равно упал, скатившись, как он

понял в момент, когда земля ушла из-под ног, по небольшой каменной лестнице.

И вновь в кромешной тьме он поднялся — потрясенный, но абсолютно невредимый. Он повертел головой, надеясь углядеть луч света, но не видел ни зги. Его окружали мрак и молчание. Он немного постоял, прислушиваясь.

Вдруг распахнулись ставни, и темнота расступилась. Свет шел из зарешеченного окошка, оттуда же удушливо запахло благовониями. Аромат напомнил Роберту о квартире в Оксфорде, и молодой человек сделал шаг вперед, заглянув в помещение за окном. Он тотчас задержал дыхание, вцепился в прутья и онемел, не в силах издать ни звука.

Кеан смотрел на большую комнату с высоким потолком, освещенную несколькими висячими лампами. В ней почти не было мебели, что, впрочем, характерно для Востока, только в дальнем углу стоял устланный коврами диван. На молитвенном коврике стояла зажженная серебряная курильница, рядом Кеан увидел человека в маске крокодила. Живописно одетая девушка-арабка — по-видимому, это она открыла ставни — сейчас снимала с мужчины его чудовищный головной убор.

Вскоре она развязала последний узел и убрала маску с плеч господина, с восточным поклоном отступив прочь и оставив его в короткой, обнажающей ноги белой тунике и сандалиях.

Дым от благовоний поднимался вверх, окутывая прямую стройную фигуру и затуманивая спокойное бледное лицо, красивое и зловещее, то почти скрывая продолговатые темные глаза, то заставляя их неестественно ярко блестеть. Мужчина стоял, не отводя взгляда от решетчатого окна.

Это был Энтони Феррара!

— Вот как! Дорогой Кеан, — хрипловатый мелодичный голос ненавистным набатом бил по ушам Роберта, — ты выследил меня. Мало тебе было прогнать меня из Лондона, захотелось и Каир, мой любимый Каир, сделать для меня недоступным.

Кеан промолчал, еще сильнее вцепившись в решетку.

— Но, Кеан, ты ошибся, — в ласковом голосе зазвучала насмешка. — Вовлек в беду — себя же самого! Знаешь ли, Кеан, жители Судана совершенно искренне верят, что я ифрит — эти невероятные слухи преследовали меня во время всего пути по Нилу. Твой отец, мой дорогой друг, изучил этот странный вопрос и с уверенностью скажет тебе, что в Природе нет силы выше человеческой воли. В самом деле, Кеан, они даже приписали мне приход хамсина: так много достойных египтян решили, что я путешествую вместе с бурей — ну, или она со мной — что нечто непременно должно было произойти! Или тут простое совпадение, а, Кеан? Кто знает?

Энтони Феррара не двигался, просто стоял, спокойно улыбаясь, а Роберт не мог отвести глаз от порочного лица, все еще сжимая прутья дрожащими руками.

— Вот ведь чудеса, разве нет? — продолжал мучитель. — Могучий и жестокий хамсин пришел в Каир в самый разгар туристического сезона! Я только сегодня прибыл из Файюма, и можешь ли себе вообразить, буря принесла туда мор! Надеюсь, горячий ветер не сотворит такого с Каиром — тут ведь отдыхают столько уважаемых европейцев и американцев. Будет очень прискорбно, если с ними что-то случится!

Кеан отпустил решетку и поднес сжатые кулаки к голове: с жаром, не свойственным ему, начал громко проклинать насмешника. После ноги его подкосились, он упал и лишился чувств.

— Все хорошо, старина. Ты уже, считай, в порядке.

Это был голос Сайма.

Кеан попытался подняться и обнаружил, что лежит в постели! Приятель сидел рядом.

— Не разговаривай! — предупредил Сайм. — Ты в больнице. Я сам все скажу, а ты слушай. Я заметил, что вчера ночью ты выскочил из «Шеферда» — молчи! — я бросился за тобой, но потерял из виду. Мы организовали поиски и с помощью кучера, которого ты нанимал, обнаружили тебя в грязном переулке за мечетью Аль-Азхар. Ты рухнул на четверых очень любезных нищих, обитающих на ступенях сего учреждения, и разбудил их. Они позаботились о тебе — ты был в бреду. Как же тебе, Кеан, повезло. Прежде чем уехать из Англии, ты сделал все прививки?

Роберт слабо кивнул.

— Это тебя спасло. Через пару дней встанешь на ноги. Проклятый хамсин все-таки притащил заразу! Любопытно, что около половины зарегистрированных случаев заболевания — у гостей маскарада! А некоторые из них… Хотя обсудим это позже. Вчерашняя ночь напугала меня. Поэтому я за тобой присматривал. Дружище, ты же весь горел, когда убегал из отеля!

— Разве? — устало переспросил Кеан и опустился на подушку. — Вполне возможно.

Глава XIV. Прибытие доктора Кеана

Доктор Брюс Кеан ступил на лодку, которая должна была отвезти его с лайнера на берег, и, когда она отплыла, попытался отвлечься от мрачных мыслей, созерцая раскинувшийся перед ним экзотический вид. В дымном свечении бесчисленных фонарей, поднимая клубы пыли, в недра огромного корабля тянулась муравьиная цепь тяжело нагруженных носильщиков, а вторая цепочка, уже освободившаяся от своего бремени, спускалась по другому трапу. Вверху расстилался бархатный полог усеянного звездами неба, а ниже черный занавес ночи разрывали огни Порт-Саида. Блуждающий свет маяка скользил по прибрежным водам. В то же самое время среди неописуемого лязга и мрачной, но живописной суматохи на лайнер загружали уголь для дальнейшего плавания в Рангун.

Бросаясь из стороны в сторону, обходя большие корабли и отказываясь уступать судам поменьше, лодка плыла к берегу.

Обычная задержка на таможне, привычная дань нервным чиновникам, и вот уже экипаж везет доктора Кеана сквозь шум и запахи суетливых улиц, особые шум и запахи, какие можно встретить только в этом городе — посреднике между Западом и Ближним Востоком.

В отеле он согласился на первую же предложенную ему комнату, даже не осмотрев ее, сообщил служащим, что его следует разбудить пораньше, так как он собирается поспеть на первый поезд в Каир, быстро выпил виски с содовой в баре и устало проследовал наверх. В гостинице было нема-

ло британских и американских постояльцев — возбужденных, удивленных, шумно обсуждавших планы экскурсий; но Порт-Саид, впрочем, как и весь Египет, доктору Кеану ничего нового предложить не мог. Эта поездка поставила ученого в затруднительное положение: врачу с такой репутацией и клиентурой, как у него, всегда сложно внезапно уезжать из Лондона. Но дело, по которому он прибыл, не терпело промедления. Страна давно потеряла очарование для бывалого путешественника, но где-то в Египте его сыну угрожала смертельная опасность, и доктор спешил скорее увидеться с Робом. Он был готов сразиться с человеком, чьи коварные интриги заставили его приехать в Порт- Саид, в то время как на Хаф-Мун-стрит его помощи ожидали страдающие пациенты. Он охотился на призрака, упыря в человеческом обличье — Энтони Феррару, приемного сына дорогого друга, убившего своего благодетеля и чистого в глазах закона, но запятнавшего себя кровью в глазах Создателя!