Снежинка для доктора. Исцеление любовью. - Наталья Одинцова

– Всё хорошо? — кладёт руку на моё плечо. – Давай вечером погуляем?

– Я подумаю.

– Принцесса, не дуйся. Извини, что задержался. С преподом общался.

Я киваю и тут же задаю вопрос.

– Кстати, хотела спросить. Ты же тоже на дизайнера интерьера учишься?

– Да, а что?

– Ты знаешь, что объявлен конкурс. За кого жюри проголосует, тот будет выполнять заказ на миллион.

– Неее, я не участвую. Я лучше к экзаменам подготовлюсь и с тобой погуляю.

– Как? Один миллион — это крутая возможность.

– Не спорю, но нет.

После этого разговора мы уносим подносы с посудой и выходим из кафешки.

Он подходит к своему авто и, повернувшись ко мне, кладёт свои горячие ладони мне на талию.

Вроде, должно быть, приятно, но внутри всё кричит: «беги от него, пока не поздно».

– Свет, давай встречаться. Обещаю, не обижу тебя.

– Ну сегодня встречаешься, завтра нет. Такие отношения не для меня, Артур. Я наслышана, как ты встречаешься с девушками.

– С тобой хочу серьёзно. Если ты не веришь, могу познакомить с родителями.

– О-о-о-о, с родителями, я думаю, ты спешишь.

– Я хочу просто, чтобы ты мне верила.

– Хорошо. Я не против.

Он приближается к моей щеке и невесомо её целует. Это мило. И вроде бы должно вызывать хоть какие-то чувства. Но увы. Внутри ничего не встрепенулось. Сердце не выскакивает из груди так же, как это, было при докторе....чёрт, даже вспоминать его не хочу. Внутри до сих пор гложет обида за разбитое сердце. Почему он так поступил? Ведь я же хотела как лучше. А он? А он растоптал меня вместе с моими чувствами. Зато рыжевласку свою не оттолкнул. Конечно, она опытная в этих делах, а я нет. Вон как удобно на нём сидела. И бельё подходящее надела. Как хорошо, что я не успела в чувствах ему признаться. Иначе кончилось бы всё очень плохо...для меня.

После разговора, мы садимся в авто и едем к родителям Артура. Надеюсь, всё пройдёт удачно. Да и хочется узнать его поближе.

Глава 25

Фридрих.

С момента, как Света согласилась стать моей девушкой, всё было хорошо. Пока однажды утром я не наткнулся на фотографии с Олей. Ностальгия нахлынула моментально. Я очень долго сидел и рассматривал наши совместные фото: как мы познакомились, как вместе навещали Софию, как гуляли на территории больницы, смеялись, плакали, зимой играли в снежки, осенью собирали листочки и очень много фотографировались. Везде она и её улыбка. Однажды даже решился на поцелуй. За что получил удар пощёчины от Оли, за то, что позволил себе лишнее. И я так не хотел расставаться с этими воспоминаниями, что не смог сжечь эту папку. А ведь она была уже ни к чему. Ведь та, которую однажды полюбил, уже замужем и скоро они с Андреем станут родителями. Но отпустить не могу. Не получается. И я оставил папку. Может...может когда-то и решусь её сжечь. И тогда я понял, что не готов к новым отношениям, а обманывать девушку не хотелось. Очень не хотелось.

****

С того самого момента, как Света увидела меня с этой чёртовой Маринетт, я не мог ни есть, ни спать. Я даже не знаю, как описать своё состояние, насколько я был зол. Наверное, если бы за удушение в состоянии аффекта не сажали, я бы точно придушил эту рыжую стерву. Так бесцеремонно заявиться в мой кабинет в чём мать родила и снова попытаться меня соблазнить? На это способна только отбитая напрочь женщина. Я не понимаю, почему она не оставляет попыток меня соблазнить? Или она решила, что я после секса на ней женюсь?

М-да...нашла идиота.

Ну ничего. Я добился своего, и теперь молчать не буду. Она ответит за всё, что натворила. В первую очередь за то, что пыталась убить Софию. Ну а потом и за Свету. Выставить меня уродом в глазах девушки. Тварь..

Оправдаться можно было попытаться, но...зачем? Она бы всё равно не поверила. Я видел это по её глазам. А ещё я почувствовал, как резко вдруг всё стало просто никчёмным. Я почувствовал, что объяснения напрасны. Словно оправдываюсь я совершенно зря. Если бы это была Оля, она бы меня выслушала и только потом убежала, чтобы в тишине переварить мои слова....хм.. да и я бы наверное из кожи вон вылез, но я бы добился того, чтобы она меня простила. Но здесь было что-то совершенно непонятное. Я пытался поговорить. Но Света даже не попыталась выслушать меня. Она просто поверила в происходящее. Поверила, что я могу предпочесть её, кому-то другому. Да лучше бы я со Светой так поиграл, нежели с этой рыжей. От одного только имени этой рыжей передёргивает.

Кажется, я запутался в своих чувствах. Не знаю, как это происходит, но порой жизнь возвращает меня назад...в тот день, когда я увидел в клинике на лавочке, заливающуюся слезами Олю.

Оля поразила меня с первой минуты. А потом, когда она рассказала на эмоциях свою историю, я обнял её так крепко, что не хотелось отпускать. Девушка нуждалась на тот момент в помощи и поддержке. В ней об этом кричала буквально всё.

Маленькая, хрупкая, но такая сильная. Я даже не понял, как влюбился. А ей тогда только стукнуло семнадцать. Я молчал до последнего. Пока ей не исполнилось восемнадцать. Но и здесь вмешался её отец, давая понять, что этот цветочек не для меня. Ну а Оля, дала понять, что, кроме, дружбы между нами и быть ничего не может.

И вот, я у камина, с бокалом, наполненным янтарной жидкостью, душа рвётся, глядя на фото из альбома, которые сейчас листаю. Впервые в жизни я позволяю себе пустить слезу, пока этого никто не видит. Я хочу отпустить Олю...оставить её в прошлом. И глядя на её фото, делаю глоток виски, он обжигает горло, но не обжигает душу. А очень бы хотелось. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, откидываясь на спинку кресла. А затем...открыв глаза, смотрю на языки пламени в камине, и, сглатывая ком горечи, произношу едва слышно:

– Прощай, моя любимая девочка.

Запрокидываю виски внутрь. Янтарная жидкость вновь обжигает горло. Зажмуриваюсь и утыкаюсь носом в тыльную сторону руки. Пытаюсь вдохнуть полной грудью. Внутри всё адски горит от боли, и по щекам начинают простираться дорожки из слёз. Всё, что так долго хранил внутри, начинает