Замужем за незнакомцем - Луиза Аллен

Речь шла всего лишь о походе по магазинам, но он почувствовал, будто сдает какой-то важный экзамен.

— Ты справишься одна, — наконец ответил он и поставил чашку на стол. — Я буду слишком занят, пусть дом будет в твоем полном распоряжении. Когда решишь поехать, возьми с собой кучера и горничную.

Улыбка ее пропала, радость от его щедрости немного поблекла. Кажется, он не придавал значения этому занятию и не собирался в нем участвовать, его вполне устроит ее решение, главное — создать приличное обрамление для приемов, что будет способствовать его карьере. Разумеется, поход по магазинам, хоть и без него, доставит удовольствие, тем более что она выберет себе полный гардероб, но ей будет одиноко. У нее нет друзей и похоже, что не будет — молодая жена из провинции без всяких связей и с таким занятым мужем вряд ли сможет их приобрести.

София спохватилась, что он заметит ее расстроенное лицо, и старательно натянула прежнюю улыбку. Но момент был упущен, он уже вновь стал недоступен и серьезен. О чем еще спросить? Он переложил на нее содержание дома, его переделку и уже тем более не станет обсуждать ее новые наряды. Она растерялась, не зная, о чем с ним говорить, он тоже молчал. Пройдет еще долгое время, прежде чем у них появятся общие интересы, например дети и их воспитание. Но до детей еще далеко, для этого многое должно произойти между ними во французской спальне наверху.

— Что-то не так, София? — Он недовольно нахмурился.

Урок на будущее — ей придется лучше маскировать свое настроение.

— О нет, все в порядке. — Она пыталась говорить с прежней беспечностью, но вышло немного фальшиво, и он удивленно поднял бровь, словно подозревая, что она что-то скрывает. — Пойду наверх, надо распаковать вещи. — Ей хотелось поскорей уйти.

— Не уверен, что ты должна заниматься этим в день своей свадьбы. Если бы не утомительное для тебя путешествие, я предложил бы сегодня вечером пойти в театр. Но…

Он встал и как будто навис над ней своей высокой фигурой, и сразу гостиная сделалась тесной. Ее глаза теперь невольно оказались на уровне его пояса, и она не могла не отметить, что он ожидает сегодня вечером в первую брачную ночь более приятного времяпрепровождения, чем поход в театр. Она поспешно вскочила, не заботясь о грациозности движений, совсем не в духе леди.

Щеки ее горели, и, понимая это, она краснела еще больше. Все последние дни она старалась не извлекать из уголков памяти воспоминания об их посещении старого дома в Лонг-Веллинге, отчаянно сопротивляясь им, — так ребенок скрывает зубную боль, чтобы его не отвели к дантисту. Глупое сравнение, ведь подчиниться Каллуму в постели вовсе не пытка. Наверняка все будет не так уж плохо. Но очень стыдно и неловко.

И снова затрепетала. От волнения? От страха? От нахлынувшей волны физического влечения, накрывшей ее вновь? Но леди не должны в браке получать удовольствие, так и мама объясняла. Надо просто выполнять супружеский долг, стараясь угодить мужу, и она будет вознаграждена появлением детей. Конечно, с любимым мужем это было бы намного приятнее. Но как сложится все с Каллумом, которого она фактически не знает, предположить трудно. Боязнь его разочаровать, стыд при мысли о том, что должно сегодня произойти, заставляли ее заранее волноваться.

— Но мне нужно выбрать вещи для ужина, а Чиверс не знает, что я захочу надеть. Надо достать мой туалетный набор, любимую ночную рубашку…

Увидев на его лице ироническую улыбку, она замолчала.

— Уверен, Чиверс сама догадается, что тебе сегодня понадобится ночная сорочка. — Эта улыбка. Она делала его моложе, и таким он нравился ей гораздо больше.

— О, конечно, но откуда ей знать, что я хочу выбрать?

«Господи, София, да замолчи же, ты уже погрязла во лжи и продолжаешь рыть себе яму».

— Ты готовила ее специально для своей брачной ночи? — не отставал Каллум. Он снова поддразнивал ее, как в детстве, и ей захотелось прежней легкости отношений, захотелось снова понимать друг друга, смеяться, шутить.

— Видишь ли, я вообще любила вышивание. Молодым девушкам, которые готовят себе приданое, не положено думать, какую именно рубашку она выберет…

Теперь София уже просто проваливалась в яму, которую себе выкопала. Сейчас он холодно осведомится, с кем она себя воображала в постели, когда вышивала розы, — своими бестактными замечаниями она заслужила насмешку. Он, наверное, считает ее полной дурой.

— Я буду очень осторожен, раз ты сама ее вышивала, — пообещал Каллум, и откровенная усмешка заставила ее покраснеть гуще.

— Благодарю. Тем не менее я должна взглянуть, что она делает. — И София встала, осторожно обошла его и двинулась к дверям.

Каллум поспешил открыть для нее дверь, и она выскользнула в коридор. Ей бы радоваться, что он собирается посетить супружескую постель. Пусть скорее свершится то, Что составляет одну из основных частей брака. Поднимаясь наверх, она думала, насколько его беспокоит тот факт, что она была невестой Даниэля. Что он сейчас испытывает?

«Ревность». Она даже остановилась на ступеньке, пораженная этой мыслью. А что чувствовала бы она, оказавшись на его месте? Если бы погибла ее сестра-близнец, обрученная с Каллумом?

Она испытывала бы ревность, потому что надо честно признаться: Каллум Чаттертон очень красив и необыкновенно привлекателен. Это уже ее фантазии. Мужчины не так сентиментальны, и, скорее всего, ничего подобного он не испытывает. Просто они женаты, он хочет спать с ней в одной постели, ему нужен наследник. К ней муж относится терпимо, но самое неприятное — она всегда будет напоминать ему о брате-близнеце.

Что и объясняло его сдержанность и холодность. «Но я не виновата». Ее охватило возмущение. Она не ждала, что он женится на ней, она сопротивлялась. Но он оказался настойчивым и самоуверенным, как все мужчины.

— Мэм? — Чиверс подняла голову от раскрытого сундука, с удивлением глядя на сердитое лицо хозяйки.

София поспешила успокоить ее улыбкой:

— Я пришла обсудить, что мы должны распаковать в первую очередь.

— Я все уже разложила по местам, мэм.

София огляделась. Действительно, красивая ночная рубашка, расшитая розами по краю декольте, лежала на постели. Все туалетные принадлежности аккуратно расставлены на столике перед зеркалом. Дверь в гардеробную была открыта. Очевидно, все ее остальные вещи уже находились там, кроме последнего чемодана, над которым сейчас и склонилась Чиверс. Виднелись выдвинутые ящики комодов и открытые дверцы шкафов. Все распаковано и разложено по местам.

— Вы прекрасно справляетесь, — сказала София. Но ее чуточку кольнуло, что горничная не дождалась ее распоряжений.