Перехлестье - Алёна Алексина

Он боялся оторвать взор от своих судорожно сплетенных пальцев. Впервые за долгие годы он почувствовал себя человеком. Не магом, не Грехобором. Простым человеком, которому тоже нужны дом, тепло, уют, вкусная еда и... теплые слова. И вот сейчас он всего этого лишится. Заслуженно, что ж...

Но Василиса привыкла отмеривать людям неприязнь, исключительно по их деяниям. Поэтому он задумчиво потерла подбородок и глубокомысленно изрекла:

- Хм-м... Если он такой жуткий-жуткий лиходей, тогда почему он еще жив, а ты сидишь напротив, ничего не делая? Почему ваши боги не наказали его?

Ваши боги? Грехобор впервые решился поднять глаза.

- Они наказали, - скупо ответил дэйн.

- То есть он понес кару?..

- Да.

- Но боги сохранили ему жизнь?

- Да! - палача магов уже порядком раздражал этот бесцеремонный допрос, но он не мог не ответить на такие вопросы. И уже тем более ей.

- Тогда... Почему я должна его выгонять?

Первый раз на памяти Грехобора дэйн не нашелся, что сказать. Он открывал и закрывал рот, но слова не шли с языка. Собеседница же, наоборот, олицетворяла собой радушную безмятежность.

- Василиса... - с тихой угрозой в голосе заговорил, наконец, мужчина, но она его перебила, предложив совершенно немыслимое:

- Прогони его сам. Или боги не дают?

Он не мог. Грехобор знал это, и почти улыбнулся. Если мага зазвали в дом, выгнать его может только тот, кто пригласил. В противном случае хозяева просто ждали, пока пришлец уйдет добровольно. Другое дело, что и приглашали люди в жилища только повитух...

- Просто выполни мой приказ, - прошипел потерявший терпение дэйн.

Глаза стряпухи сузились, а на пухлом и уже далеко не таком радушном, как прежде, лице заиграла недобрая улыбка.

- Грехобор, - обернулась она к магу. - Поднимись наверх. Вторая дверь... - девушка быстро посмотрела на руки, определяя направление, - слева. Тот покой приготовлен для тебя. Можешь отдохнуть, помыться... Если что-то надо - зови служанку. Платить не нужно. Захочешь поесть - спускайся, я с удовольствием тебя накормлю. Оставайся здесь столько, сколько понравится. Дэйн, - улыбкой Василисы можно было замораживать заживо, - у нас почетных посетителей обслуживает Зария. Но нынче она расхворалась, поэтому придется тебе подождать, пока не спустится. Правда, сегодня это вряд ли случится. Я скажу Багою, чтобы уделил тебе внимание.

И, резко развернувшись, странная девушка пошла прочь, более не удостоив палача магов взглядом. Тот сидел, словно громом пораженный. Грехобор еще несколько минут осознавал случившееся, а потом медленно поднялся.

Что скрывать - его шатало. И даже не столько от привычной усталости, сколько от непривычных переполнявших чувств. Слишком много странного приключилось с ним за это короткое утро. Столько, сколько не приключалось за все последние годы. Да, отдых будет совсем не лишним. Тем более... поспать на кровати? Настоящей? С матрасом и одеялом? Он решил воспользоваться причудой судьбы и провести последнюю ночь своей жизни почти как человек. А завтра... завтра выйдет срок, и маг тихо умрет, не выполнив волю богов.

- Дэйн... - тихо, миролюбиво произнес Грехобор, подняв руки. - Я уйду отсюда утром.

Мужчина развернулся и пристально посмотрел на собеседника. На мгновение в его темных глазах что-то вспыхнуло, а потом он снова стал собой - равнодушным орудием возмездия Богов.

- Это меня не касается, - ровно ответил он и неторопливо покинул харчевню.

* * *

Тепло. Мягкость одеяла. Легкий ветер, овевает пылающее лицо. Нет, не ветер. Чьи-то ласковые прикосновения, столь осторожные и ласковые, что их легко спутать с ветром.

- Красавица моя, - тихий, чуть хриплый голос заставил забеспокоиться. Она где-то слышала его! Где-то, вот только бы вспомнить где. - Красавица...

Нежные руки медленно скользнули к шее. Пальцы мягко обвели ключицу, замерли на мгновение, а потом вновь двинулись вверх.

Она хотела открыть глаза, но веки словно налились свинцом и не поднимались. Девушка понимала, это нужно прекратить, нужно отстраниться, но ласка была столь прекрасна, что внутри все замирало.

И снова прикосновения... легкие, едва ощутимые. Мужские губы, скользнули по щеке. Звук дыхания, когда он вбирал воздух, чтобы ощутить ее запах. Легкое прикосновение языка, пробующего ее кожу на вкус... Спящая слепо повернула голову, слегка приоткрывая губы. Желая, надеясь...

- Нет-нет... Рано. Потерпи... - голос, полный нежности и сожаления, отозвался в душе щемящей болью, а по телу пробежала сладкая дрожь. Девушка, не открывая глаз, невидяще тянулась к незнакомым, но таким родным рукам.

- Я вернусь. Я буду рядом каждую ночь...

Убаюканная этим обещанием, она улыбнулась, и погрузилась в безмятежный сон.

* * *

- Все готово? - отрывисто спросил дэйн младшего служку, ожидавшего его на входе с Цетир - место, где жили и учились палачи богов.

Высокое мрачное здание из безликого серого камня возносилось на три этажа. Его не венчали колонны, не украшали скульптуры или каменная резьба. Оно было похоже на гранитную глыбу - холодную, мрачную, одинокую. И внутри все выглядело так же - безлико, с вечным полумраком в длинных коридорах, с множеством дверей и лестниц. Запутанное, некрасивое здание, в котором и зимой и летом царила прохлада, и отчего-то не жило даже эхо.

Дом. Дом всех дэйнов.

- Да. Вас ждут, - служка, молодой еще парень, отступил на шаг, пропуская дэйна.

Не выдержит - попутно отметил про себя вновь прибывший, проходя мимо - слишком много в нем сострадания. Главным, самым важным условием для службы было безучастие. Не попытка скрыть и заглушить чувства, не видимость равнодушия, а отсутствие сострадания. Только вот, как ни старался этот светловолосый юноша облачиться в броню безразличия, в серых глазах то и дело вспыхивало сомнение. Не выдержит. Сострадание, жалость, нежность позволены только видиям, и то, лишь потому, что без них провидицы ничего не смогут узнать. Печально.

Высокий, спокойный, дэйн шел по лестнице, ведущей на просторную плоскую крышу, и размышлял о том, что ему надлежит сделать в самое ближайшее время. Ни сомнений. Ни терзаний. Слепая уверенность в собственной правоте. Его уже ждали. Конечно. На главу всех палачей была устремлена сотня таких же безразличных, пустых, как его собственные, глаз. Несколько новообращенных чуть нервничали. Сегодня станет ясно, смогут ли они быть палачами и вершить суд во благо богов.

- Наша цель? - негромко спросил дэйн одного из молодых.

- Клетка Магов.

- Наши действия?

- Уничтожение.

- Сомнения?

- Нет.

Коротко кивнув в знак одобрения, он направился к фадиру - крылатому скакуну, который допускал на свою спину только дэйнов. Могучий вороной жеребец нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Окажись здесь Василиса, она бы сразу узнала этого конька, встреча с которым стоила ей памятного нервного напряжения.

Гордое животное тряхнуло длинной волнистой гривой и посмотрело на человека выжидающе. Фадир очень бурно реагировал на любое проявление чувств, поэтому обычному человеку, одолеваемому страхами, радостями и всевозможными страстями, невозможно было и мечтать оседлать такого красавца. А вот дэйн запрыгнул в седло одним махом и жеребец под ним даже не прянул.

Легко тронув поводья, мужчина направил своего фадира на запад. Мощные крылья снимающихся с мест скакунов подняли на плоской крыше Цетира маленькую воздушную бурю. Тяжелые копыта ударили раз, второй, кони вставали на дыбы и снимались с места.

Городские стены, крыши, улицы стремительно таяли внизу. Крылатые кони мчались на запад, туда, где в непроходимой лесной чаще возвышались серые слоистые скалы, с проросшими в черных трещинах деревьями и кустарником, крутыми обрывами и туманом. Туда, где на захватывающей дух высоте находилась Клетка Магов.

Несколько часов полета и прибывшие на место дэйны исполнят волю Богов, уничтожив всех узников. Пейзажи внизу сменяли один другой, ветер нещадно свистел в ушах, в седлах фадиров знатно качало, но палачи, отправившиеся вершить казнь, были спокойны, словно им предстояло не убивать, а любоваться красотами с высоты птичьего полета. Ни одного не терзали сомнения.

Спокойствие и уверенность в собственной правоте в жизни главы дэйнов были поколеблены лишь однажды. Лишь один раз он испытал нечто, отдаленно напоминающее сомнение, и этот момент он запомнил навсегда, потому что расплата была ужасной. Она настигла его, когда молодой яростный маг, наделенный неслыханной силой, почти до основания разрушил Клетку, убивая всякого, кто попадался у него на пути. Почти всякого...

Какой-то частью сознания мужчина понимал, что этим сумбуром в мыслях, этими не к месту проснувшимися воспоминаниями обязан случайной встрече, произошедшей нынешним утром. Однако привычка к жесткому подчинению и отсутствию малейших сомнений восставала против этих размышлений. Глупо дэйну думать о том, что следовало навсегда предать забвению. Поэтому он вышвырнул воспоминания из головы и пригнулся к холке фадира, чтобы ледяной ветер не так бил в лицо.