Одинокая звезда - Дженнифер Чиаверини

— За ними не ухаживали так, как нужно, — поправила его миссис Компсон. — Насколько я знаю, моя сестра все–таки нанимала людей и каждый год собирала небольшой урожай.

— При надлежащем уходе вы сможете рассчитывать на приличный урожай. Вот только один я все это не осилю. Мне нужно, чтобы вы решились на дополнительные расходы.

— Конечно. Это не составит проблемы.

Мэтт допил лимонад и поставил стакан в раковину.

— Не думаю, что в Уотерфордском колледже есть агротехническая программа. Как жаль, что мы далеко от Пенсильванского университета. Студенты поработали бы у вас как практиканты, очень недорого, чтобы набраться опыта и сдать экзамены. Они применили бы новые органические удобрения, современные методы культивации и все такое.

— Прекрасная идея, — поддержала мужа Сара. — Но ведь мы не так уж и далеко от университета. Ты ездил дальше на свою практику, и мне тоже пришлось потратить на нее целый семестр.

Миссис Компсон кивнула, но потом махнула рукой.

— Впрочем, пускай об этом позаботятся новые владельцы усадьбы.

У Сары сжалось сердце. Ведь она совсем забыла, что дом скоро будет выставлен на продажу.

— Дорогая, что–то случилось? — спросила пожилая леди, заметив пробежавшую по ее лицу тень.

— Нет… нет, миссис Компсон. Я просто вспомнила, что… я забыла свое рукоделие. — Сара вернулась в гостиную и собрала в рюкзак готовые фрагменты квилта и все остальное. Когда она вернулась, Мэтт встретил ее встревоженным взглядом, и она успокоила его, весело улыбнувшись.

На обратном пути Сара думала о библиотеке, которую восстанавливала с таким усердием. Кто–то придет туда и все переделает на свой лад, застелит от стенки до стенки ковром роскошный пол из твердых пород дерева, оклеит стену над камином безобразными обоями, придумает еще что–нибудь несуразное и кошмарное. Сара хмурилась и смотрела в окно. Может, миссис Компсон все же не удастся найти покупателя? Много ли людей с деньгами найдется в Уотерфорде?

Тут она ощутила укол вины. Раз миссис Компсон хочет продать дом, со стороны Сары нехорошо надеяться на то, что у нее ничего не выйдет. Но она не могла игнорировать тот факт, что в случае успешной продажи Сара уже не сможет ездить в Элм — Крик, у нее не будет ни работы, ни уроков квилтинга, ни интересных историй о Клаудии и семействе Бергстромов. Она могла надеяться лишь на то, что покупатели долго не появятся и что новые владельцы будут ценить старинный особняк и заботиться о нем так же, как когда–то Бергстромы.

Не улучшила ее настроения и дневная почта. Она получила два отказа, и оба из тех мест, где, по ее прикидкам, у нее были неплохие шансы. А еще почтовую открытку. Огромное круизное судно, стоящее на якоре в безмятежном тропическом заливе. «Тут чудесно, дорогая, — написала на обороте ее мать. — Дядя Генри шлет тебе привет».

Дядя Генри. С ума можно сойти! Если бы она была ребенком, то еще могла бы называть дядями бесчисленных бойфрендов матери, но не теперь. Даже слово «бойфренд» казалось ей неуместным и жутко вульгарным.

Сара смяла открытку и выбросила ее тайком от Мэтта.

Глава 10

Поскольку в библиотеке был порядок, миссис Компсон и Сара взялись за соседние комнаты. Начали они с одной из бесчисленных спален, каждая из которых состояла из двух–трех помещений.

— Мы сохраним мебель до аукциона, — сказала миссис Компсон. — Впрочем, почти все остальное придется выбросить.

Старушка пояснила, что мебель в спальне была ручной работы, от фирмы «Ланкастер», и сделана амишами,[3] знаменитыми своей резьбой по дереву. Сара провела ладонью по гладкой поверхности комода. На постели лежал розовато–голубой квилт «Одинокая звезда», выцветший, но все еще красивый. На широком восточном окне на тонком металлическом карнизе висели тюлевые занавески. Дверь слева вела в гардеробную, где Сара увидела пыльный, туго набитый диван с деревянными подлокотниками, вырезанными в виде лебедей, и маленький туалетный столик с треснувшим зеркалом.

— Тут были комнаты моей тети Клары, — пояснила миссис Компсон. Она сняла с кровати квилт, встряхнула его и аккуратно сложила. — Она умерла от гриппа, когда мне было тринадцать.

— Как жалко. Я вам сочувствую.

— Ох, не нужно. Это было очень давно. Практически я и не знала ее. Почти все, кого я знала, уже умерли. Нельзя же целыми днями предаваться скорби по ним. — Миссис Компсон положила одеяло на пол. — Давайте раскладывать все в две кучки — «на выброс» и «сохранить».

— Я надеюсь, что это надо сохранить, — отозвалась Сара, показывая на квилт. — Вы ведь не выбросите его, после того как он так долго вам служил?

— Конечно, нет! Но это не моя работа. А Клаудии. — Она нагнулась и развернула уголок квилта, чтобы показать узор. — Видите? Уголки четырех ромбов не совпадают. Это верный признак того, что его создала Клаудия.

— Но ведь это не тот квилт, который вы вместе шили?

— Конечно, нет, — с негодованием фыркнула миссис Компсон. — Я бы заставила ее распороть стежки и переделать все заново. Если вы подгоните уголки так же небрежно, я сделаю то же самое и с вами.

Сара усмехнулась.

— Не беспокойтесь. Я знаю.

— Вот–вот, имейте в виду. — Миссис Компсон открыла шкаф и стала разбирать вещи. — Посмотрим, надо ли тут что–нибудь сохранить. С этой комнатой все будет просто. Она давным–давно не использовалась.

Сара выдвинула два пустых ящика, в третьем лежали старые носовые платки, шарфики и несколько брошек.

— Когда вы с Клаудией перестали шить вместе?

— Ох, надо подумать. — Миссис Компсон постучала пальцем по подбородку. — Да–да, кажется, это был квилт для малыша. Точно.

До этого мы с ней шили одеяла, но не вместе. Летом после фиаско с «Девятью квадратами» мы обе создали квилты для городской ярмарки и обе выиграли конкурс для девочек. На следующее лето я заняла первое место, а Клаудия второе. Ах, она буквально бесилась от злости. Когда мама с папой не слышали, Клаудия заявила, что судьи дали мне первое место только потому, что я моложе. Я показала ей язык, и, конечно, мама это увидела. Сначала она сказала, что в наказание не разрешит мне участвовать в конных состязаниях. Но папа так гордился моими успехами в верховой езде, что отговорил маму. И тогда я и там стала призером, это была моя первая победа. Сестра еще больше разозлилась. Она испытывала страх перед лошадьми, и папа поддразнивал ее за это.

Когда мне было семь лет, а сестре девять, мама и папа сообщили нам чудесную новость. У нас должен был появиться еще один брат или сестра…