Большая медленная река (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— У тебя какой радиус на посторонних?

— Давно не проверяла. Метров шесть? Шагни вперёд. Ещё. Ещё. Стоп, назад. Вот, как-то так. Ещё шаг, и вцеплюсь тебе в глотку.

— Даже меньше шести, надо же.

— Душан держал меня на грани срыва сутками, не терпелось ко мне в трусы залезть. Думала, с ума сойду. А может, и сошла. В первый в жизни человека убила, и даже блевать не тянет.

— Ты просто ещё в шоке, — пояснил Ингвар. — Позже накроет.

— Утешил, блин. А, хрен с ним, оно того стоило. Слушай, а правда, что у Стефтана корабль? Они с Сандом каждый вечер обсуждали, как это будет. Орали на весь коридор, потому что радиус большой был, я наслушалась. Думала: «Вот фантазёры великовозрастные», — а поди ж ты…

— Да, плавучая поликлиника. Пока в тестовом режиме, но перспективы есть.

— Повезло, не то, что нам. А ты, значит, у него капитаном?

— Шкипером.

— А это не одно и то же?

— Не совсем. Капитан и корабль едины, а шкипер просто крутит штурвал. Меня обещали ждать три дня, так что, если поспешим…

— Серьёзно? Ты зовёшь меня с собой? После того, как я у тебя на глазах человека убила?

— Тебя и тех, кого ты порекомендуешь. У нас команды толком нет, а для вас это шанс не сдохнуть в пустошах. У вас тут минимальный радиус, будет проще ужиться на пароходе.

— Да уж, спасибо Душану хоть за это. Но я тебе вот что скажу, бери меня и Санда. Я сойду за медсестру и готовлю неплохо, он опытный речник.

— А остальные?

— Остальных Душан сломал. Он умел, паскуда. Они только и думали, как бы ему угодить да помучить тех, кого он разрешит. Такие микродушанчики. Каждый доносил на остальных и наказывал провинившихся, если донос удачный. Или огребал, если донесли на него, но всё равно бежал докладывать. Идеи «общества насилия» им теперь как родные. Я бы их заперла в камерах и оставила подыхать, но не смогу, наверное. Открою, и пусть идут куда хотят.

— Вряд ли они пойдут, — покачал головой Ингвар. — Передерутся за эту каску, выделят из своей среды самого говнистого, назначат новым Душаном, станут его ненавидеть и слушаться за право гнобить остальных. Будут рыскать по пустошам и пытаться ловить себе рабов, но не чтобы те работали, а просто поиздеваться.

— И всё равно, — упрямо сказала Бояна. — Не буду я их убивать. Сам займись, если охота.

— Вот ещё, — фыркнул Ингвар, — делать мне нечего. Я лучше им генератор отключу. Без Санда они его не запустят, акустический транслятор без электричества не работает, медитировать для сокращения дистанции они без Душана не станут, так что из них даже приличной банды рейдеров не выйдет. Пересрутся, разбегутся и сдохнут поодиночке.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не стрелять! — крикнул Ингвар поспешно. — Санд, убери свой чёртов мушкет, это свои!

— Ничего себе у тебя «свои»… — удивился тот, но ружьё опустил. — А чего она такая мокрая и такая лысая?

— И кто она тебе? — спросила Бояна.

— Отвечаю по порядку: мокрая, потому что из реки. Лысая, потому что волос нет. Мне она никто, просто приблудилась. Не думал, что она попрётся меня разыскивать, а поди ж ты, аж вон куда добралась.

— Тогда, наверное, не совсем «никто»? — спросила девушка. — За совсем никем по пустошам не таскаются.

— Увы, эта тайна покрыта мраком, потому что разговаривать со мной она не желает. Эй, Лысая Башка, уже всё закончилось, идём обратно на пароход! Надеюсь, он ещё на месте, вы его не провтыкали, не утопили и не уплыли дальше по реке? Это Бояна и Санд, они идут с нами. Постарайся на них не кинуться случайно, может выйти конфуз. Давно ты тут ошиваешься? Впрочем, неважно. Ты очень кстати, потому что мы от жадности набрали жратвы так, что еле тащим. Ещё у Санда инструментов полтонны в рюкзаке, этот слесарь-перипатетик всё до последнего напильника выгреб. Хорошо хоть велосипед подвернулся, на него сумки повесили. Так что я тебе сгружу сюда на дорогу сумарь с кашей, подбери, как отойдём. Какая бы она ни была, а бросить жалко. Ну что, беглые каторжники, потопали?

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Итак, команда… То есть говорящая её часть. Надеюсь, все устроились по своим каютам, так что селекторное совещание объявляю открытым. Напоминаю: чтобы что-то сказать, надо нажать кнопку, а чтобы послушать — отпустить её. А не наоборот, как Стефтан постоянно делает. Да, док, тебе первое слово. Докладывай, как вы тут без меня развлекались. Приём.

— Рад слышать тебя, Ингвар. Мы уже начали за тебя беспокоиться. Пацан просто места себе не находил, да и Лысая вся издёргалась. Так и торчала в коридоре, зараза психованная. Днём подползает к рубке, ночами орёт. Я бы ей таблеток дал, но как? Тут в гальюн выйти — и то проблема была. Пока докричишься, пока уговоришь уйти… Но до рубки, надо сказать, почти доползла. Осталось метров пять, не больше. Приём.

— Вижу, да. Вон, на пороге торчит, глазами лупает. А зачем её на берег-то понесло? Приём.

— Кто её знает. Сидела-сидела и хлобысь за борт, только брызги полетели. Я уж думал, что она решила утопиться с горя, но смотрю — гребёт к берегу. Вылезла и как была, в мокром, ломанулась в развалины. Может, это любовь, а, Ингвар? Приём.

— Смеяться над убогими грешно, Стефтан. Мало ли что в её лысой башке замкнуло? Таблетки подготовь, я ей скормлю. Вроде бы с ними легче. Что у нас кстати, с запасами? Приём.

— Пока тебя не было, мы причаливали к берегу, и я принимал больных. В благодарность нам притащили не только еды, но и содержимое какой-то аптеки. Так что медикаменты в наличии. Не очень много, но на первое время хватит. И есть то, что тебя порадует, шкипер! Куча очков из салона оптики! Я не офтальмолог, но методом тыка что-то подберёшь. Приём.

— Отличная новость, Стефтан, хотя то, что вы подходили к берегу, меня не радует. Я же велел этого не делать! Опасно! Приём.

— Я не мог бросить людей без помощи. Слухи разнеслись, они бродили по пирсу, рискуя зацепить друг друга триггерным радиусом… Обошлось же! Приём.

— Ладно, что уж теперь. И правда, обошлось же. Теперь мои новости. И главные из них — у нас прибавление. Ну, да вы, впрочем, знакомы. Бояна и Санд выразили желание присоединиться к экипажу. Есть возражения? Приём.

— Я только рад. Приём.

— Это Марико, механик, если вы забыли. Я не против, но к моему дизелю пусть не лезут. Приём.

— А что у тебя за дизель? Ах, да, это Санд. Приём.

— А ты разбираешься, что ли? Приём.

— Есть немного. Приём.

— Так, братья по солярке, это вы потом обсудите, — перебил их Ингвар. — Раз возражений нет, переходим к практической части. В судовой роли Бояна будет кок на ходу и санитарка на причале. Санд — помощник шкипера и слесарь на все руки. Но самое главное — в расписание вводится обязательная тренировка по сокращению агрорадиуса. Поскольку эффективность её доказана жестокими и бесчеловечными опытами на живых людях, мы будем на острие прогресса. Приём.

— И мне надо? — спросил Марико. — Приём.

— Да, маслопупых тоже касается. В свободное от вахт время выходим на палубу парами и усаживаемся на задницы. Да, бесит, да, неприятно. Но надо, однокорытники, надо. Иначе что мы за экипаж? Берите пример с Лысой. Видите? Ах, да не видите. Так поверьте на слово — глаза выпучила, зубами скрежещет, а сама подползает. Не знаю, что будет делать, когда доползёт, может, укусит, но она хотя бы старается. Так что не отлынивать, лично составлю график и буду следить за исполнением. Кто начнёт сачковать, пропущу под килем, по старой пиратской привычке. Нет, пацан, тебя это не касается. Хотя помыться тебе бы не помешало, совсем без меня забил на гигиену. Всем всё понятно? Приём.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да, да, пацан, я тоже рад, что вернулся. Буду тебе дальше по ушам ездить. А сейчас давай-ка пожрём. Каши, да. А кто тебе мешал рыбы наловить? Только твоя пацанская лень. Так что ешь, чего дают. Со вкусом липиры. Как оливки в клубничном сиропе. Загадочная вещь эта каша, скажу я тебе. До катастрофы её никто в глаза не видал, а теперь под каждым кустом валяется. Зачем её делали в таком количестве? Где хранили? Почему она, к примеру, в магазинах не продавалась? Нет, сложно себе представить идиота, который будет жрать липиру за свой счёт, но… «Есть многое на свете, друг пацан, что непонятно всяким мудрецам». Пожрал? Давай чайку сделаю.