Темная планета - Игорь Марченко

– Трусы без чести и совести! Тысячу болезней и проклятий на головы ваших поганых родичей! Чтоб ваших детей забрали в вечное рабство, а вас самих отправили на четвертование! – бушевал Кон Рат яростно вырываясь из крепких рук воинов, пока речники всеми силами сдерживали его порыв развернуть плоты назад и догнать нахальных разбойников, что бы сполна отомстить.

– А их наконечники, не чета нашим, – задумчиво сказал я, выдернув из борта плота впившуюся в нее стрелу разбойников.

Осторожно ощупал пальцем острие, сделанное не из кости, а из железа.

– Откуда у разбойников металл? Слишком расточительно тратить его на кого ни попади…

– Да кто же их знает? – Котан, с опаской выглянул из-за тюков с товаром, всматриваясь в заросли колючих кустов, растущих вдоль обоих берегов, откуда нас и обстреляли. – Чем ближе к городу, тем цивилизованней отребье, промышляющее грабежами и убийствами честных торговцев. Зря я, что ли нанял неудачника Рата у которого за душой ни секвина?

Сердито расхаживая по плоту, Кон Рат приказал воинам выстроить вдоль бортов из своих щитов нечто вроде неприступной стены, за которой не страшно сунуться хоть к Нергалу в пасть. Пока они воплощали его приказ в жизнь, из-за далеких зеленых гор, величественно выплыл летающий остров созданный сросшимися меж собой газовыми растениями. Таких кочующих по всей планете островов и островков было свыше ста тысяч, но этот поразил меня своими размерами. Продолговатый эллипс почти сто километров в длины, судя по кружащим над ним всадникам, на зоранах был, обитаем и в любой момент можно ожидать атаки с небес. Гитаэ считали себя привилегированной расой приближенной к самим богам и поэтому всех остальных попросту презирали. При любом удобном случаи они атаковали тех, кто ниже их, не гнушаясь грабежами и убийствами. За это их все люто ненавидели и боялись. В свое время, когда между воздушными племенами гитаэ вспыхнула кровавая междоусобица, все было вздохнули облегченно, но радость была преждевременной – вскоре гитаэ объединились и стали еще сильней. Встреча с летунами не сулила нам ничего хорошего.

Приняв из рук воина протянутое мне длинноствольное ружье, я быстро взвел пружину, после чего вложил в ствол тяжелый деревянный дротик с металлическим наконечником – предчувствуя большие неприятности, Котан решил не экономить на боеприпасах. Собравшиеся в центре плота воины, закрывались щитами, выставляя перед собой длинные копья. В предвкушении доброй поножовщины, Кон крепко стиснул свой тяжелый меч, решив встретить врага лицом к лицу без щита. Время шло, а нападения все не было. Но стоило нам отвести взгляд от удаляющегося острова, как с противоположной от него стороны последовала мгновенная атака.

– Со стороны солнца подобрались, сволочи! – невольно выругался я.

Откатившись к краю плота под прикрытие тюков с товаром, я увидел как там, где я только что находился, впилось в бревна сразу шесть тяжелых стрел. Защищаться от пикирующих крылатых тварей на, чьих спинах гордо восседали лучники, метавшие стрелы и копья, было чрезвычайно непросто, но я недооценил хозяев плотов. Отработанная методика речников быстро свела преимущество напавших на нет. Все десять вождей достали уже хорошо знакомые мне блестящие свистки и надув от натуги щеки стали в них дуть в строгой последовательности. Сосредоточившись на неприятных ощущениях в голове, я уловил мощные звуковые возмущения в практически неслышимом ультразвуковом диапазоне. Тут же еще недавно с виду унылая и безжизненная местность ожила и зашевелилась. В небо с громовым хлопаньем крыльев взмыла черная стая хищных крилов спасавшихся от жары в прохладном теньке близлежащей рощи. Зубатые твари всех мастей, ослепленные ярким светом, стали хаотично метаться по небу, выбивая из седел на землю наездников гитаэ. Помимо крилов в воздухе испуганно носились черные тучи насекомых всех видов и мастей. Все происходило словно в священном писании – И армией моей станут небо, и камни и птицы в небесах…

Спрятавшись, как и все за круглым щитом, я быстро перезаряжал ружье и стрелял снова и снова на вскидку, почти не целясь. Глухой стук пружины и стрела впивается очередному гитаэ прямо под маску шлема или в грудь, выбивая того из седла прямо в реку, где его уже с нетерпением дожидаются, распахнутые пасти речных пнумеков.

Почувствовав чудовищный удар о плот, я потерял равновесие и упал на деревянный настил. Когда же попробовал встать на ноги, бревна подо мной утратили целостность и стали медленно разъезжаться в разные стороны. Протаранивший нас на полной скорости утыканный дротиками зоран с клекотом и пронзительным визгом бился в агонии в шести метрах от меня, разрывая чудовищными когтями и зубами любого, до кого успевал дотянуться. Убравшись от греха подальше от его жутких лап, я оборвал его мучения – просто прыгнул ему на спину и погрузил в воду с головой. Там мне не составило особого труда, перерезать его глотку позаимствованным у Котана ножом из позвоночника рыбы-дракона. Всплывать на поверхность, где свистела смерть, в виде когтей и стрел я не собирался. Плывя под водой к соседнему плоту, я рассмотрел в алой мути реки запутавшегося в ременной петле Кон Рата, идущего на дно вместе с извивающимся под ним связанным вормом. Когда я подплыл к нему и стал освобождать, хлорианец стал мучительно вращать глазами, ожидая пока я, распутаю его и помогу всплыть. Что касается его верного ”скакуна” по кличке Мясник то он очень быстро захлебнулся. Древесные черви были не приспособлены к жизни в воде и мгновенно тонули. Подтолкнув Кона в сторону плота, на котором ожесточенно оборонялись защитники, ощетинившись целым лесом копий и костяных алебард, сам я в качестве разумной предосторожности заплыл под бревна плота, решив переждать бой в безопасном месте. Эта была не моя война, а рисковать собственной шкурой ни за хрен собачий я не собирался. Мне давно стало чуждо глупое геройство оставленное в далеком прошлом, когда я кидался во все тяжкие, не подумав, как следует о последствиях.

Наблюдая, как в воду падают, зораны со своими наездниками, воины Кона в полной амуниции и истекающие кровью речники я не испытывал ни грамма угрызений совести. Через какое-то время, проводив напоследок взглядом пнумека сжимающего в челюстях чью-то оторванную конечность, я решился всплыть и осмотреться. Вытолкнув себя из воды мощным рывком прямо на мокрые бревна, невольно содрогнулся, встретившись взглядом с мутными глазами разодранных в клочья воинов лежащих в лужах собственной крови. Одна половина отряда наемников была полностью истреблена, а другая часть изранена и деморализована. Искусанные зоранами воины те, кому посчастливилось выжить медленно отходили от шока боя. Сидящий в стороне безмолвный Кон Рат устало поднял на меня потухший взгляд и в качестве благодарности за собственное спасение протянул свой богато украшенный металлическими полосками и камнями меч, но я тактично отказался. Небо постепенно очистилось от обезумевшей живности, а остатки разбитого воздушного воинства верхом на зоранах бежало прочь – догонять свой летающий остров едва видимый на горизонте.

– Сейчас бы выпить, – вслух сказал я, невольно пошарив по поясу в поисках фляги.

– Это моя вина, – бормотал Кон Рат, закрывая лицо ладонями. – Мое родовое проклятие…

– И в чем оно заключается? – поинтересовался я, выбирая себе из груды оружия подходящее по размерам духовое ружье с укороченным стволом и отсутствием громоздкого приклада. Пошарив немного среди трупов, прихватил себе в качестве трофея еще и связку стальных стрел.

– Проклятье рода, саитин. Это самое ужасное, что с тобой может произойти. Никто из моих предков за всю свою жизнь не смог добиться ни славы, ни богатства. А потеря половины отряда окончательно загубит мою собственную репутацию на родине. Никто не захочет ходить со мной в походы. Мое имя растопчут недруги. Его никогда не увековечат в камне в доме славы.

– Зато ты остался жив, а это немало, – подбодрил я его, наблюдая за другими плотами, на которых зашевелились выжившие туземцы, с опаской выбираясь из-под щитов и груд тел. – Поверь, я повидал на своем веку много разных войн и малых и больших. Участвовал в таких кровавых заварухах, которые не приснятся даже в ночном кошмаре. И если я что и вынес из всего пережитого то это еще большее желание жить. Войну боготворит лишь тот, кто не изведал ее на собственной шкуре. Плоды войны всегда кислые, будь то победа или поражение. Я против насилия, но прекрасно осознаю, что иногда оно происходит без твоего на то желания. Это жизнь и главное не искать себе проблем, а всячески избегать их. Вот мое правило.

Потери оказались не маленькими, но меньше чем предполагал Кон Рат – двадцать убитых и раненых воинов арвари, три десятка дивеев, три ворма и четыре хоппера. Основные потери понесли речники. Не защищенные доспехами они потеряли пять десятков слуг и кормчих, не считая утонувшего товара на сумму двухсот тысяч секвинов и трех уничтоженных грузовых плота. Котан, как ни странно выжил, но снова получил стрелу в плечо почти в тоже место, что во время нападения на нас в джунглях дикарей зурбов. Пришлось мне снова взяться за врачевание и лечить ему рану, а потом и всем остальным, так что к концу дня я был вымотан, словно целую неделю бежал сломя голову вверх по крутой горе. Обессилено вытянувшись на мокрых бревнах, я закутался окровавленным куском шкуры и постарался унять озноб, всегда возникающий, когда психофизические силы исчерпываются почти в ноль – крайне неприятное чувство, словно у больного тяжелой формой лихорадки. Забывшись тревожным сном до самого вечера, я был разбужен начавшимся дождем и топотом множества ног по плоту. Воины и дивеи столпились в носовой части, возбужденно переговариваясь меж собой. Нехотя подойдя к ним и все еще страдая от упадка сил, я увидел на горизонте яркую россыпь разноцветных огней создавших эффект иллюминации. Сначала я принял их за обычное сияние квантовых всполохов в верхних слоях атмосферы, но этот свет был нежно зеленым, а не надоевший до смерти багровый.