Как рушатся замки (СИ) - Вайленгил Кай

Мало кто из правителей отваживался переносить столицу – сердце любого государства – близко к проходимым морским путям. Куда надежнее было выстраивать ее в центральных областях либо же в труднодоступных для пешего войска местностях. Известный закон: падёт столица – несдобровать всей стране – работал чуть ли не от сотворения человечества, а привычку покушаться на чужие территории имели слишком многие «дальновидные» господа. Однако предок рода Арвелей углядел в неприметном полуострове выгоду: бухту, в которой он находился, окружали скалы. По легенде они возникли из лавы древнего вулкана и поднимались из воды на тысячи футов, но не замыкались в кольцо. Между двумя грядами некогда образовался проход – весьма широкий для судоходства, достаточно узкий для возведения сооружений защиты от неприятеля. Так и появились Каменные Врата – конструкция размером с титана, непреодолимая и надежная. Разве что Всевышний знает, сколько трудов – сколько жизней – потратилось на их строительство: Хроники не сохранили ни слова. Великий оплот императоров, писали о городе иностранные путешественники, ни разу не взятый, ни разу не сломленный.

К Тэмплю Эйвилин с детства относились трепетно, но именно сейчас пребывание в нём делалось невыносимой пыткой. Со зданий пропали флаги, золотые таблички с девизом её семьи «Mérna a méra tú – Из пепла к солнцу» сняли, по улицам вместо гвардейцев с блестящими эспадронами на плечах расхаживали вигили, как подсказала ей Лис: молодые люди бандитского вида, на рукавах которых красовались алые повязки со звездой. Компания проехала мимо них с час назад, чем навлекла на себя проверку. Арканист томно вздыхал, шарил по карманам в поисках документов и демонстрировал экзотичное убранство своего обиталища на колёсах – естественно, колдовство успело скрыть следы присутствия девушек. Принцесса рассматривала незваных гостей через щель в подполе – создавалось впечатление, что арканист оставил её специально для удовлетворения интереса попутчицы. Или ради провокации: в отличие от вигилей, он мог слышать её участившееся от злости дыхание. Разок, проходя над ней, он даже позволил себе быструю озорную улыбку. Знал, что увидит.

На «законниках» красовались укороченные кители ультрамаринового цвета с воротниками-стойками, украшенными красной каймой. Штаны в тон были заправлены в кирзовые сапоги – такие выдавали солдатам в армии. На головах мужчины носили фуражки, почему-то небрежно, по-воровски лихо сдвинутые набок. Через кители перебросили ремни от ружей, на поясах крепились подсумки с патронами и шпаги. Эйвилин не верила глазам и про себя не удерживалась от злорадства: защиту людей доверили этим бродягам, негодяям без прошлого и будущего, уже от внешности которых нормального человека точно бы передёрнуло! В совокупности их вид не вызывал ничего, кроме омерзения. На солдат правопорядка Его Величества приезжие засматривались с восхищением, подданные стремились попасть в их ряды, министерство еженедельно заготавливало десятки благодарностей за раскрытие дел! У недоразумений, взобравшихся на места гвардейцев по их трупам, нет шансов приблизиться к той славе. Они, скорее, всех погубят.

Защитнички.

Убедившись, что господин Хань Сонхи не везёт запрещенного, вигили убрались восвояси. Документы возвратили в целости, денег не взяли, хотя паренёк помладше умыкнул со стола пару груш – поразительная порядочность для отребьев из революционеров. Арканист без промедления выпустил девушек из тесного укрытия – подавая принцессе руку, он вновь сверкал лукавым оскалом. Будто насквозь её читал.

До точки назначения добирались под рассуждения Лис о порядках правительства Росса и недовольное сопение Эйвилин. После избавления от ошейника в магиструме пробудился энтузиазм: она охотнее шла на контакт, прекратила оговариваться с Сонхи без повода, в словах, обращённых к подруге по несчастью, раздражённые нотки заменились мягкостью. В платье, с собранными заколкой волосами, пусть и не отмывшаяся от крови, она не выглядела опасной. Арканист соизволил залечить ей синяки – без них лицо девушки приобрело миловидные, но заурядные черты. Прежняя Эйвилин ни за что бы не запомнила её, повстречай где-нибудь среди других незнакомцев. Она ничем не выделялась, за неё не цеплялся взгляд… пока не открывала рот. Тут уж обычная скучная девчонка – Сорния ими кишела – перевоплощалась в ведьму, обгладывающую косточки оппонентов. От спора с ней начинал закипать мозг, потому что упрямица стояла на своих позициях до неприличия твёрдо – Эйвилин хорошо прочувствовала эту её особенность. Раскусив, всё же не приняла к сведению: за сутки в пути девушки сцепились столько раз, сколько и не упомнить. Союз предстоял непростой.

Сделав затяжку, Сонхи соскочил с подножки. Вышитый бронзовыми нитями пиджак и лакированные ботинки в обстановку не вписывались, что, похоже, не заботило мужчину. Грязь налипла на подошвы, низ брюк промок из-за прыжка в лужу, однако игривости в их спасителе не уменьшилось. Он галантно поклонился принцессе и, поцеловав тыльную сторону её ладони, передал зонтик-трость. Она сдержанно кивнула в знак благодарности.

Погода хмурилась – собирался дождь.

Прислужник, карлик по имени Шакс, подкармливал баранов подсушенной травой. Попутно он прочесывал, если не сказать – продирал, их шерсть. Брань раздавалась отборная – формулировок он совсем не стеснялся. На особенно вызывающем выражении Сонхи поморщился.

— Попридержи язык, Шакс, – пожурил он. – С нами дамы.

Карлик сдвинул шляпу и почесал под ней лоб.

— Эта штоль? – тыкнул он в Лис. Та как раз вынырнула из узкого промежутка между домами. – Она сама кого хошь обматерит.

— Ты гонор-то поубавь, клоп. Я могу забесплатно переквалифицировать тебя из возницы в инвалида-попрошайку, – погрозила ему кулаком магиструм. – Из какой помойки ты его вынул, Сонхи?

— За пять минут не объяснить, – хохотнул арканист. – Иногда меня посещает мысль, что я случайно нанялся подбирать пропащие души в неожиданных локациях.

Намекал он, конечно, не на прислужника. Лис фыркнула. У Эйвилин возникло нестерпимое желание огреть насмешника его же зонтиком. Паясничает он, страдальца из себя корчит! Ладно бы вёз их за «спасибо» – так ведь содрал с Лис круглую сумму, вдоволь поиздевался над ней, над Эйвилин!

— Все арканисты похожи? – осведомилась она с вызовом.

Накручивая на палец прядь, мужчина постучал по подбородку – притворялся задумавшимся. Кончик языка провёл по зубам – не пошло, но один вдох оказался пропущен. Принцессе живо представилось, как он прикусывает нижнюю губу, и в кожу под ней впивается острый клык.

Сглотнула. Отвела взгляд.

— Я уникальный, – бархатистым голосом сообщил Сонхи.

— Не сомневалась, – бросила Эйвилин. – Не зря матушка вас не выносила.

У императрицы колдуны числились в чёрных списках. Она отказывалась от предложений приглашать их на балы и званые ужины, не разрешала им приближаться к Парящему Двору, подавала отдельные фамилии в Указы о запрете въезда и деятельности на территории Тэмпля. Во дворце болтали, будто на свадьбе какой-то из них посмел отпустить в сторону Её Величества неприличную шутку, а гнев пал на каждого арканиста. Среди стариков-аристократов бытовала иная легенда: накануне венчания некий колдун попытался силой забрать будущую жену императора из столицы. То ли им двигала любовь, то ли коварный умысел – неважно, финал одинаков: матушка возненавидела волшебников-полукровок. В её сказках они неизменно играли роли злодеев.

Господин Хань отреагировал привычным для него образом: он засмеялся, не восприняв замечание за шпильку.

— Ваша мамочка, моя сладкая, была страшной женщиной. Похлеще моей!

Гнев ударил в голову. Эйвилин ощутила прилив крови к щекам, подобралась и надвинулась на арканиста.

— Затк…

— Эй-эй-эй, без рукоприкладства! Он взвинтит проценты до небес! – придержала её за плечо Лис.

— Он понятия о ней не имеет и несёт… несёт!.. Ты сама готова порвать его! За проценты не переживаешь?

— Я с него потом спрошу за ущерб, – пообещала магиструм – не принцессе, а Сонхи, потому что карий взгляд прошивал его. – Согласна, он невыносимый. Со временем привыкаешь, вырабатываешь иммунитет… Ну, знаешь, как к какой-нибудь противной болячке.