Персона - Максим Жирардо

class="p1">– Отлично. В последние дни он был такой, как всегда?

Перед тем как ответить, Соня несколько мгновений помедлила.

– Нет. В последние месяцы его явно что-то беспокоило, но я думала, что это от повышенной нагрузки на работе.

– Что наводит вас на мысль, что он был обеспокоен?

– Дома у него порой был какой-то отсутствующий вид, для него это совсем не характерно.

– Отношения между вами были хорошие?

– Да, думаю, да.

– В том числе и в интимной сфере?

Фрэнк в приличном темпе нанизывал один вопрос на другой.

– Я бы сказала, что у нас все было в норме.

– Его армейских друзей вы знаете?

– Что, простите?

Соня с Эльгой переглянулись – этот вопрос, никак не связанный с ситуацией, их удивил.

– А почему вы меня об этом спрашиваете?

– Сначала ответьте на мой вопрос, я объясню потом. Армейские друзья у него есть?

– Э-э-э… Нет, не думаю.

Она опять обратилась к воспоминаниям.

– Я даже не помню, чтобы он когда-либо вообще говорил об армии, тем более в контексте каких-то людей из нашего окружения.

– А он вообще служил?

– Нет. Но почему вы меня об этом спрашиваете?

– Я спрашиваю вас об этом потому, что преступника, напавшего на вашего мужа, зафиксировали камеры видеонаблюдения, а образ его действий позволяет предположить, что он прошел военную подготовку.

– У вас есть запись нападения? – подпрыгнула Соня.

– Нет, записи самого нападения у нас нет, но камеры видеонаблюдения «Марриот Рив Гош» зафиксировали, как в номер Филиппа пробрался человек, дождался его возвращения и через несколько мгновений вышел вместе с ним, вероятно, под угрозой применения оружия. Потом, на стоянке, их следы теряются.

– А вы, случаем, не знаете, кто это сделал? – спросила Эльга, теряя, казалось, терпение.

– Нет, преступник знал расположение камер и ни разу не показал нам своего лица. В то же время у нас есть снимок, хоть и посредственного качества, на котором его можно в целом увидеть. Мне хотелось бы, чтобы вы на него посмотрели и сказали, не напоминает ли вам кого-то изображенный на нем человек.

Из лежавшей перед ним папки Фрэнк вытащил фотографию формата А4 и повернул, чтобы показать Соне. Та ее схватила, несколько секунд посмотрела и протянула Эльге.

На черно-белом, малоконтрастном снимке просматривались пиксели, его явно увеличили с видеозаписи низкого разрешения. Он живописал ничем не приметный холл отеля, в центре которого по направлению к лифту двигалась тень, вытянув вперед руку, чтобы нажать кнопку вызова. Внешность подростка, накинувшего на голову капюшон, в кроссовках, джинсах и растянутом свитере, с рюкзаком за спиной. На лице – солнцезащитные очки и что-то вроде шарфа, скрывающего рот и нижнюю часть носа. Силуэт напоминал классического хулигана во время манифестации, снятого на мобильный телефон конца двухтысячных годов.

– И вы хотите, чтобы я узнала кого-то по этому отпечатку? – нервно спросила Соня.

– Присмотритесь больше к силуэту и скажите мне, не напоминает ли он вам кого-нибудь. Или что-нибудь.

Соня на несколько секунд задумалась.

– Нет. Разве что возвращающегося из лицея подростка.

– На кого-то из вашего окружения изображенный на нем человек не похож?

– Нет, точно не похож.

Фрэнк повернулся к Эльге:

– А что скажете вы?

Эльгу удивило, что он обратился к ней. Она вновь посмотрела на фотографию, которую перед этим уже добросовестно рассмотрела во всех подробностях.

– Нет, мне это ни о чем не говорит.

Потом, похоже, решила было что-то добавить, но нерешительно застыла.

– Говорите.

– Что, простите?

– Вы хотели что-то сказать? Говорите. Для вас очень важно озвучить все мысли, которые приходят в голову при взгляде на эту фотографию.

– Хм… Преступник, похоже, невысок, так?

– А почему вы так думаете?

Она ткнула пальцем в руку, которую злодей протянул к кнопке вызова лифта.

– Я исхожу из наклона руки по отношению к высоте кнопки вызова. Обычно их располагают в восьмидесяти – девяноста сантиметрах от пола.

Эльга встала, чтобы проиллюстрировать свои слова и воспользоваться воображаемой кнопкой на противоположной стене.

– Если я, к примеру, захотела бы нажать на кнопку на высоте восьмидесяти пяти сантиметров от пола, – она протянула руку и ткнула в стену в соответствующем месте, – то наклон моей руки составлял бы вот такую величину.

С этими словами она показала на угол плеча между рукой и телом.

– На снимке этот угол кажется больше, следовательно, преступник немного ниже меня, а мой рост составляет метр семьдесят.

– Совершенно верно. Наш эксперт и в самом деле полагает, что рост подозреваемого составляет от метра шестидесяти трех до метра шестидесяти семи. А вы внимательны к деталям.

Улыбнуться Эльга не пожелала, но от приведенного доказательства испытала внутри гордость. Затем, польщенная, продолжила и задала вопрос, уже давно вертевшийся у нее на языке:

– А почему вы считаете, что злодей знал Филиппа?

– Потому что подобное умышленное причинение тяжкого вреда здоровью здорово смахивает на месть. А незнакомцам мстят редко.

– Почему это для вас так важно? – спросила Соня.

– Это позволяет сузить поле поиска. Подобные мелкие детали позволяют составить внешний и психологический профиль преступника.

Допрос пора было заканчивать. Соня казалась истерзанной и изможденной. Ей требовалось время собраться с духом.

– Я отвезу вас в больницу, чтобы вы могли его увидеть, – сказал Фрэнк, знаком давая Лоране понять, что на этом разговор окончен.

Соня уже встала и направилась к выходу.

– И еще одно.

Она остановилась и повернулась к Фрэнку.

– Я еще не все сообщил вам о состоянии Филиппа.

Фрэнк подошел к Соне и попросил ее подготовиться к тому, что у Филиппа навсегда останутся тяжелые последствия причиненных ему увечий.

– Что? Что вы такое говорите? – Соня опять пошатнулась.

– Доктор Рюзек объяснит вам все лучше меня, но вам лучше быть готовой к тому, что Филипп уже никогда не будет таким, каким вы его всегда знали. Искренне вам сочувствую.

– Но этого не может быть! – в пароксизме отчаяния завопила Соня.

Ее горло больше не могло справиться с наплывом слов, рыданий, тошноты, которые смешивались в одну кучу и волнами поднимались вверх по ее развороченным внутренностям. Эльга чувствовала плечом, что подруга вся дрожит. Когда Соня пошатнулась и навалилась на нее своим весом, ей пришлось приложить все усилия, чтобы ее поддержать.

Подруга орала, что это все какой-то кошмар, топала ногами и хваталась руками за голову. Доминик, встревоженный ее криками, открыл дверь – убедиться, что никто никому не причинил зла.

– Вам надо выпустить из себя боль, у вас есть все причины гневаться, – попытался было успокоить ее Фрэнк.

Услышав эти слова, Соня пошла на него и, даже не пытаясь сдерживаться, залепила ему пощечину, несколько раз выкрикнув: «Да