Волк 7: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита

Самое сложное было подготовить всё так, чтобы они поверили.

Едва я приехал в Новозаводск, сразу направился к Черепу. Не говорил ему напрямую, что я понял про его сотрудничество с иркутскими, но он и сам мне намекнул, что кое-кто в Чите интересуется парнем, который задолжал братве небольшую сумму. И которому я помог её выплатить.

Намёк был понятен, я же тогда выручил Ярика, когда его поставили на счётчик. Узнав об этом, я сразу выделил ему самую лучшую охрану из возможных — отправил к нему Славу и ещё пару парней. А то с бандитов станется не только угрожать ему, но и его семье.

Но сам Ярик не забыл о том, что случилось летом, и сам предложил мне помощь. За пару дней до того, как они подошли к нему в Чите с требованием меня взорвать.

Единственное условие, о котором просил Ярик, это чтобы мы охраняли его семью, и этим занялся Слава лично. Жена и дочка были вне опасности, Слава своё дело знал. Он просто перевёз их в другое отделение, но тайно, и сам караулил от тех, кто мог им навредить.

После этого на Ярика наехали, и он согласился поставить бомбу в мою машину. Они даже передали ему взрывчатку. Оставалось только её взорвать как можно громче, но чтобы не пострадали посторонние. И так, чтобы о взрыве узнали быстро. А журналисты, которые готовились освещать прибытие губернатора, должны были разнести новость на всю область всего за несколько минут.

Всё должно было выглядеть правдиво. Лесняков и Савватеев, который проявил гибкость, когда нужно, зафиксировали покушение, заодно рассказав журналистам о цели, а я отправил на воздух свою новенькую машину. Причём тел там не было, но журналистам этого не сказали, а близко их не пустили. Сначала мешал сильный жар, потом приехали милиция и пожарные, которые всё оцепили.

Так что пришлось взрывать, ничего не поделать. Но это было нужно, чтобы выглядело достоверно, ведь я же катался только на новеньком Прадо. Было бы странно, если бы Ярик заложил бомбу в мой старый Паджеро или служебную девятку. Кирьян бы заподозрил неладное и вернулся бы в Иркутск, где его достать невозможно.

В день покушения мы вели себя так, как обычно. Привычный маршрут, обед и ужин по расписанию. Ничего не должно было показывать, что мы что-то замыслили, если за нами кто-то следил. Поэтому всё удалось. И каждый из тех, кого мы обсуждали, поступил именно так, как мы думали.

Упрямый Антонов не подвёл, обозлив Кирьяна, как мне передал дежуривший в здании Артём. Вишневский о моих планах не знал, но Антонов не должен был позволить собственнику отдать имущество. В конце концов, его и взяли за упрямство, а угроз новый директор не боялся.

Ну а утром… утром всё будет понятнее. Остался ещё один участник наших планов.

Губернатор не приехал, вместо него было милицейское начальство для расследования взрыва. Но журналисты всё равно собрались на конференцию, которую организовали в местном доме культуры железнодорожника. Им было интересно, что по этому поводу скажет Крюков.

А когда внезапно появился я, вспышки от фотоаппаратов едва меня не ослепили. Но я, сохраняя вежливое выражение на лице, выступил с короткой официальной речью, что я не пострадал, а милиция найдёт виновных.

И потом началось выступление Крюкова. Он сидел прямо за столом, чётко произнося свою речь, иногда сверяясь с бумажкой. Ему ещё перевязали лоб, хотя на голове ран не было, но от этого его вид был более боевым.

— Максим Михайлович, — Крюков показал на меня. — Как-то метко назвал это время лихими девяностыми. В чём-то он прав. Пока мы проводим большую работу, воротилы преступного бизнеса захватывают промышленные предприятия, уничтожая всех несогласных.

При этом он стукнул кулаком по столу и пристально посмотрел в одну из камер, продолжая речь.

— Их цель — захапать как можно больше, и они не остановятся ни перед чем. Прямо сейчас они начали атаку на честных бизнесменов и политиков, пытаясь помешать открытию столь важного для области комбината. И у них есть контакты во всех сферах власти!

Журналисты продолжали снимать крёстного отца новозаводского преступного мира, который говорил с таким ражем, будто сам в это верил.

А в это время люди Крюкова занимались как раз тем, против чего он выступал прямо сейчас.

Тем временем, Чита

Кирьян наклонился к своему помощнику, сидевшему с ним сзади на сиденье его Мерседеса.

— Короче, — хрипло сказал он. — Позвони нашему другу, пусть упечёт Антонова в СИЗО. Травку там подкинет, или ещё чего. Не мне их учить.

— Не в фсбшный изолятор? — переспросил помощник, угрюмый мужик по кличке Фома. — Он может.

— Нет, туда нельзя. Там Ремезов за это хозяйство отвечает, вытащить может. Надо в обычный мусорской. И маляву смотрящему отправь от моего имени, чтобы этого Антонова встретили, как полагается, — Кирьян хмыкнул и постучал ладонью сверху по кулаку. — Пусть будет Антониной.

Оба засмеялись. Мерседес медленно ехал по улице Полины Осипенко в сторону офиса холдинга. Скорость потока снижалась, машин вокруг становилось больше, постепенно скапливалась пробка.

— Ну чё там встали? — недовольно спросил Кирьян у охранника, сидящего впереди. — Серёжа, выйди, пробей, сколько мы стоять будем?

Двухметровый бритоголовый шкаф вышел на мороз в одном пиджаке. Кирьян откинулся на мягкую спинку сиденья и посмотрел в запотевшее окно на старое здание института.

— Чё-то рановато для мотоциклистов, — заметил Кирьян. — Холодно же. Или в Чите…

И только когда мотоцикл поравнялся с окном Мерседеса, Кирьян понял, что сейчас произойдёт.

Водитель в чёрном шлеме даже не повернул головы, а вот пассажир, сидящий сзади, приподнял красную спортивную сумку левой рукой, держа правую внутри.

Спрятанный в сумке автомат дал две короткие очереди в Кирьяна, потом ещё одну контрольную. После этого водитель рванул вперёд, пока телохранитель Кирьяна доставал замёрзшими руками пистолет. Выстрелить не успел, мотоцикл уехал. Только к вечеру следователь узнал, что угнанную на днях Ямаху утопили в проруби на озере Кенон на краю Читы.

— Чё? — Паша Японец чуть не подскочил на сиденье, услышав новость. — Волков живой⁈

— Ага, жив, — Бочка закивал, убирая телефон. — Шмель только что по радио услышал. Вместе с Крюковым появился перед журналюгами. Тачку взорвали, а его внутри и не было. Эта… ицировка… иницировка… или иеро…

— Инсценировка покушения, — Паша вздохнул. — Сапёр тот кинул, значит, предупредил Волка. Позвони тогда Вовану и Шмелю, пусть в больницу едут. Что обещали, то и сделаем. А мы работаем дальше, ничего не изменилось. Надо разобраться с этой падлой.

Машина остановилась у решётчатых ворот мебельной фабрики и начала сигналить. Сегодня утром вдруг позвонил директор фабрики и в грубой форме сказал, что больше платить не будет. Вот Японец и приехал разобраться, что случилось, и проучить его, а то так и другие коммерсанты начнут борзеть.

С той стороны ворот показался сторож, недовольно глядя на машину.

— Ну чё надо? — спросил он, убирая руки в карманы.

— Открывай, у***к, б**! — Японец высунулся в окно. — Тебе чё, больше всех надо? Открывай или…

Заметив пистолет в руках сторожа, он замер, хотя понимал, что надо было спрятаться. Но не успел ничего сделать и получил пулю. Тело повисло в окне, а второй киллер подбежал с другой стороны и пристрелил Бочку двумя выстрелами через боковое стекло.

Остался только водитель Тойоты, который так испугался, что даже не мог пошевелиться. Его не тронули, а он так и сидел на месте, пока не приехала милиция.

— Короче, Бочка передал, что Паша велел тебе разозлиться, — Шмель убрал телефон в карман спортивных штанов с полоской. — Так что идём в палату к дочурке и жене. Раз тот лох не понял по-хорошему, будем делать, как обычно.

— Может, кого-нибудь из них забрать с собой? — предложил Вован равнодушным басом. — Потом поищем их папашу, пусть посмотрит, как бывает, если нас кинуть. И уже при нём…