ПРОСТО ЛЮБОВЬ - Мэри Бэлоу

Здесь, внизу, царили уединение и покой, словно для того, чтобы попасть сюда, им пришлось преодолеть много миль. Слышался мягкий шелест листвы.

– Как красиво! – проговорила Энн, положив руку на шершавую кору дерева и откинув голову чуть назад. Послышался крик одинокой чайки, парившей над их головами.

– Уэльс – красивая страна, – сказал Сиднем. – Она довольно сильно отличается от Англии, хотя и здесь большинство землевладельцев – англичане. Этот край славится своими бесчисленными сокровищами: древней кельтской историей и мистицизмом, гармонией и музыкой, мисс Джуэлл. Пока вы не услышите, как валлийский мужчина или женщина играют на арфе, или пока не услышите песен на валлийском языке – предпочтительнее, если будет петь хор, вы не сможете понять, что музыка может сделать с душой человека. Тюдор Рис – местный священник преподает мне валлийский язык, однако это очень длинный и медленный процесс. Валлийский – очень сложный язык.

– Я вижу, – заметила Энн, – что вы влюблены в Уэльс, мистер Батлер.

– Я очень надеюсь провести здесь всю свою оставшуюся жизнь, – признался он, – хотя и не обязательно в Глэнвир. Мужчине необходимо найти свое место на земле, место, которое будет принадлежать ему, и которому будет принадлежать он сам. Свой собственный дом.

Энн ощутила внезапный прилив тоски и сильнее прижала руку к грубой древесной коре.

– И вы нашли для себя такое место? – тихо спросила она.

– Да, нашел.

Она подумала, что Сиднем Батлер скажет еще что-нибудь, но этого не произошло. Он отвернулся от нее так, что Энн могла видеть только его совершенный, прекрасный профиль. Тема, которую они затронули, была для него очень личной, поняла Энн. В конце концов, она была для него чужим человеком. И она завидовала ему. «Мужчине необходимо найти свое место на земле, место, которое будет принадлежать ему, и которому будет принадлежать он сам. Свой собственный дом». Да, все это необходимо также и женщине.

– Если мы отправимся вдоль ручья, – заговорил мистер Батлер, – то пройдем под мостом, по которому вы проезжали, когда ехали в Глэнвир. А потом выйдем на маленький пляж, который соединяется с большим пляжем во время отлива. Хотите увидеть его?

– Да, – кивнула Энн и зашагала за ним. – О, теперь я вспомнила мост и то впечатление, которое охватило меня, когда я увидела прекрасную лесистую долину. Но я забыла об этом. И вот теперь я нахожусь в этой самой долине.

Дружеское молчание, которое повисло между ними на минуту-другую, не тяготило Энн. Но, в конечном счете, именно она прервала его:

– С вашей стороны было очень великодушно провести сегодня утром какое-то время с Дэвидом. Ваши замечания о рисунке очень много значат для него.

– У вашего сына поразительное для девятилетнего ребенка художническое видение и превосходные навыки. Он заслуживает того, чтобы его хвалили. Но, конечно же, нет необходимости говорить это вам.

– Вы тоже были художником?

И прежде, чем Сиднем Батлер успел ответить, по тому, как он весь напрягся, Энн поняла, что ей вообще не следовало задавать этот вопрос. Но было уже поздно брать свои слова обратно. Чтобы ответить, ему понадобилось некоторое время.

– Я был, но теперь – нет, – кратко ответил Сиднем. – Я – правша, мисс Джуэлл.

Снова повисла тишина, но теперь она не была такой комфортной, как совсем недавно. Несомненно, Энн слишком глубоко вторглась в его внутренний мир, в его сокровенную боль, если то, что говорила графиня Росторн о его таланте художника, было правдой. Сиднем Батлер был правшой, но у него больше не было правой руки, и теперь он не мог рисовать.

Внезапно он остановился и прислонился спиной к дереву. Энн тоже замерла на месте и осторожно посмотрела на него. Сиднем Батлер пристально смотрел мимо нее на противоположный склон.

– Я сожалею, – проговорила Энн. – Мне не следовало задавать этот вопрос. Пожалуйста, простите меня.

Его взгляд остановился на Энн.

– Это часть проблемы, мисс Джуэлл. Существует так много тем, которые люди – особенно те, кого я люблю, – боятся обсуждать со мной. Безопасны только две – погода и политика. Но, даже обсуждая политику, люди боятся затронуть темы, касающиеся недавних военных событий. Каждый боится причинить мне боль, и, вследствие этого, я стал раздражительным. Некоторые части моего тела искалечены безвозвратно. Кажется, я всегда буду выглядеть подобно сломанному цветку.

– Но ведь вы не сломались?

Сиднем грустно улыбнулся ей.

– А вы? – задал он встречный вопрос. – Из-за того, что у вас есть внебрачный ребенок?

Ей еще никогда не говорили об этом так прямо.

– Я первая спросила. – Энн наклонилась, чтобы подобрать несколько мелких камешков, и подняла руку достаточно высоко, чтобы метнуть их по одному с тихим всплеском в воду.

– Я узнал, – начал Сиднем, – что люди могут быть весьма выносливыми существами, мисс Джуэлл. Я думал, что моя жизнь кончена. Но когда я понял, что это не так, то долго не мог с этим смириться. Я мог бы жить, жалея себя и принимая жалость других, и жил бы так несчастливо до конца своих дней. Но отказался от такой жизни. Я полностью изменил свою жизнь и, кажется, преуспел в этом. Я избегал любых упоминаний о живописи и художниках до сегодняшнего утра. Принять приглашение Морган посмотреть ее картину было весьма болезненно. Весьма мучительно. Даже запах красок… Что же, я пережил это и не умер, и по пути домой даже почувствовал некоторую гордость за себя. Вернувшись домой, я поработал с бухгалтерскими книгами и написал несколько писем, которые давно уже следовало написать. Как видите, жизнь продолжается.

– И вы счастливы?

Но ведь он признался в своем одиночестве.

– Счастлив? Счастье всегда мимолетно. Оно не остается с кем-то постоянно, хотя многие из нас упорно верят в глупую идею, что счастье настигнет непременно их, или что мы будем счастливы до конца своих дней. У меня бывали мгновения счастья, как и у других людей. Возможно, я научился находить счастье там, где другим и в голову не придет его искать. Я ощущаю сейчас летнее тепло, вижу деревья и воду, слышу крик чайки. Я испытываю приятное чувство новизны от того, что сегодня у меня имеется компания, в то время как обычно я прихожу сюда один. И все это делает меня счастливым.

Энн внезапно почувствовала, как ее глаза наполнились слезами, и отвернула голову в сторону. Этот мужчина был счастлив, находясь здесь с нею. Этому незнакомцу нравилось быть с нею.

– Ваша очередь, – сказал Сиднем.

– О, я не сломана, – проговорила Энн. – Моя жизнь изменилась, когда родился Дэвид, и иногда заманчиво думать, что это была ужасная перемена. Но Дэвид принес в мою жизнь любовь, которая была и остается настолько важной для меня, что я твердо уверена в том, что я – счастливейшая из смертных. А затем, как и вы, я с некоторой помощью повернула свою жизнь в новое русло, и сделала ее осмысленной, устроившись на работу в школу мисс Мартин. Вы правы, мистер Батлер. Мы устраиваем и направляем нашу жизнь в зависимости от обстоятельств, и находим счастье там, где никто его не ищет, даже если оно окажется мимолетным. Только от нас зависит принять или упустить шанс привнести благодать в нашу жизнь. Сейчас, здесь мы переживаем минуты счастья. Я буду помнить об этом.