Натуралист в поиске (Записки ловца змей) - Аркадий Недялков

— Что это за постройка? — спросил Борис.

— Панский дот, — ответил Иван Иванович. — По этому каналу паны думали создать линию обороны против советских войск. Доты такие через каждые два километра поставлены. Один стоит в селе, возле перекрестия каналов, два между селом и озером и еще один — на самом устье канала, возле озера. Только не пришлось из этих дотов воевать. Советские войска к нам через Телеханы пришли. Так и простояли доты без дела. Те, что далеко от села, теперь закрыты, а в том, что в селе, — сельпо склад устроило. Хороший склад, крепкий.

— Иван Иванович, а вы давно в Выгонощах живете?

— Тут еще мой дед жил.

— Значит, и при панах, и в Отечественную войну вы здесь были?

— При панах жил в Выгонощах, а в Отечественную войну партизанил.

— А кто здесь партизанами командовал?

— Сперва отряд Степанова организовался, а потом весь наш отряд Ковпаку передали. Здесь больше заслоновцы действовали. Мы к ним два раза на совместные действия приходили. Заслоновцы держали под контролем железную дорогу, что из Бреста на Барановичи и Минск идет, а мы — ту, что на Пинск — Гомель.

— Приходилось вам эшелоны подрывать?

— Нет. На диверсии специалисты — подрывники ходили, а я в разведке был. Сызмальства в лесу. Каждую тропку знал отсюда до Пинска и до Барановичей. Мы полицаев да старост вредных ликвидировали.

— А что, были и невредные старосты?

— Были. Эти с нами связь держали, о немцах нас извещали. Но попадали и такие, что немцам верой и правдой служили. От некоторых селянам просто жизни не было. Таких мы на партизанский суд забирали.

— Ну, а суд?

— Если не зверствовал, то с ним по — хорошему разговаривали, иные после этого с нами работали. Ну, а если зверствовал полицай и староста, то ему одна дорога — на осину.

— Кроме вас в Выгонощах есть бывшие партизаны?

— А все наши егеря партизанами были. Ну вот, мы и пришли к тому месту, где на Березину поворачивать надо. Запомните этот межевой столб. От него пойдем до следующей просеки, там повернем еще раз направо и выйдем на край леса. Это и будет урочище Березина.

На просеке еще лежал снег, но он был покрыт такой крепкой ледяной коркой, что мы шли не проваливаясь.

— О, то и добре, что наст крепкий, — сказал Иван Иванович, — не будь наста, мы бы намучились. Снег — выше колена!

Но и по насту было идти нелегко: очень он был скользкий. До перекрестка просек мы добрались с немалыми трудностями. Несколько раз падали. Все бы ничего, но толстая корка не выдерживала Бориса. Когда Толик помогал Борису, тоже проваливался. Оба они барахтались в снегу, ругались, вперед же продвигались со скоростью улитки.

Иван Иванович вывел нас на край соснового бора. Здесь начиналось разнолесье. Низенькие деревья росли так часто, как щетина на сапожной щетке.

— Где же здесь могут быть змеи? — спросил я.

— Вот в этой чаще, по полянкам. Гадюки сейчас на кочках лежат.

Мы полезли в чащу. Первая полянка. Кочки есть, а змей нет. Вторая полянка — змей нет. Пятая, десятая, пятнадцатая. Результат тот же.

— Да где же тут змеи? — не выдержал Толик.

— А кто их знает! — ответил Иван Иванович. — Когда их не ищешь, они сами попадаются. Станешь искать — как сквозь землю провалятся!

— А до Соболевского болота далеко? — спросил Борис.

— Отсюда далеко. На Соболевку из села по другой дороге надо идти.

— Нужно было сразу на Соболевку отправиться, — вздохнул Борис.

— Не надо на Соболевку, — сказал Иван Иванович, — и тут найдем! Солнце еще не в полную силу греет. К полудню будет теплее, и гады вылезут.

— К полудню мы так натопаемся, что ноги не будем передвигать, — буркнул Толик.

— А зачем топать? Сейчас выйдем на большую поляну. Там костер разведем. Посидим. Поговорим. Станет теплее — искать начнем. Идите за мной. Я вас на дорогу выведу которая на ту поляну ведет.

— Не стоит. Змей по дорогам не ищут! — возразил Толик.

— А вот и не так! Весной гады часто на обочинах дорог лежат. Там, где солнышко припекает. Там им, видать, теплее.

— Раз так, ведите на дорогу!

Однако сидеть нам не пришлось. Иван Иванович шел впереди, я за ним. Толик и Борис отстали. Одна сторона дороги лежала в тени, а другую освещало солнце. По дороге зимой возили сено, оно цеплялось за кусты и кое — где осыпалось на обочины. Иван Иванович шел не торопясь. Я плелся за ним.

— Вон гад лежит! — сказал вдруг Иван Иванович.

— Где?

— Вон, на клочке сена! — показал рукой Иван Иванович. Я взглянул по направлению руки и увидел первую в своей жизни гадюку обыкновенную. Небольшая темно — серая, почти черная, змея, растянувшись, лежала на сене. Я хотел рассмотреть ее как следует, но она подняла голову, посмотрела на нас и медленно поползла в куст.

— Уйдет! — крикнул Иван Иванович.

Я бросился к змее и прижал ее ногой. Гадюка была вялой и не сопротивлялась. Я зажал ее хваталкой, вытащил из куста и положил на снег. Подбежали Борис и Толик. Стали хваталками перевертывать гадюку и рассматривать ее со всех сторон. Змея слабо шевелилась.

— Раздавил, — сказал Толик.

— Нет, — ответил я, — холодная она. Видно, только что из — под кочки вышла. Не разогрелась еще.

— Где лежала?

— Вот тут. На сене.

Толик засуетился. Бросился вперед, потом назад и в растерянности остановился. Очень ему хотелось самому найти гадюку.

— Толя, не суетись, — сказал Борис. — Прежде чем метаться, следовало бы подумать, как расширить участок поисков. Иван Иванович, что вы посоветуете?

— Вы вдвоем идите по этой дороге обратно. Дорога вас выведет к каналу, на бечевник. Вдоль дороги гады бывают. Мы с Алексеем по этой же дороге дальше пойдем. До луга.

— А где встретимся?

— На этой же дороге. До бечевника дойдете и возвращайтесь.

Мы разошлись. Идем с Иваном Ивановичем по дороге и во все глаза глядим на ту сторону, которая солнцем освещена. Змей нет. Километр прошли, другой прошли — нет, не видно гадов. Дорога вывела нас к живописной полянке со светлым пушистым мхом.

— Давай отдохнем, — сказал Иван Иванович, — ноги гудят. Не уйдут от нас гады!

Ноги мои тоже «гудели», но охотничий пыл еще не остыл, и я отказался.

— Ну, тогда пройди по дороге до луга. Он сейчас водой залит. В воду не лезь. Гадов там пока нет. Я тебя здесь подожду.

Пошел я по дороге один. Дорога спустилась с бугра, и потянулось лиственное мелколесье с моховыми кочками. В глубоких дорожных колеях лежал плотный снег. Между колеями торчали кочки, покрытые мхом. И мох и снег хрустели под сапогами. Усталые ноги цеплялись за кочки, и я больше смотрел под ноги, чем на обочину. Так прошагал я с километр и увидел широкую оттаявшую канаву. За канавой раскинулся луг. Повернул обратно. Иду, повесив нос и еле передвигая уставшие ноги. На обочины уже внимания не обращаю. Вдруг слышу шипение. Взглянул в ту сторону, откуда услышал звук, и увидел сразу двух гадюк. Они лежали на кочке у комля березки. Одна блаженно растянулась во всю длину, другая свернулась в клубок, смотрела на меня и шипела.