Рыжий кот в темной комнате - Наталья Александрова

Вечером дядя Гера с тетей Лерой поругались. Она не прислушивалась – в последнее время родственники часто скандалили, ей это было неинтересно. Однако результатом этой ссоры было то, что тетка теперь деньги на маму давала если не охотно, то без обычного нытья.

А потом случилась новая перемена в ее судьбе. Однажды, вернувшись из школы, она увидела у порога два чемодана, и дядя Гера метался по квартире, красный и потный.

– Вот! – В прихожую выглянула тетка – растрепанная, в халате с оторванными пуговицами и почему-то в шерстяных носках, хотя дело было летом. – Вот! Погляди на него, погляди!

Далее выяснилось, что дядя Гера не зря в последнее время так много ездил в командировки. В далеком южном городе у него оказалась молодая любовница, которая забеременела и должна родить через три месяца. По этому поводу дядька, которому было без малого пятьдесят, срочно разводился с женой и переезжал к любовнице. Очень удачно, как раз там открылся филиал их фирмы и дяде Гере предложили там пост замдиректора. Он рассказал это племяннице, отводя глаза, – не потому, что стыдился, как поняла она позже, просто уже все для себя решил и выбросил прежнюю жизнь из головы.

– Ты старый дурак! – орала тетка. – Ты что – всерьез думаешь, что эта… – в сердцах вырвалось у нее неприличное слово, – что она носит твоего ребенка? Да вас обмануть – раз плюнуть!

– Что ж ты в свое время не обманула? – рыкнул дядька, ему не понравилось, что любовницу обозвали неприличным словом.

Тетка ахнула и попятилась, как будто получила удар под дых. Что-то там у нее было не в порядке по женской линии, оттого и не было детей. Шатаясь, она скрылась в комнате, а дядя Гера поманил племянницу на кухню.

– Видишь, как вышло… – вздохнул он, – жизнь, она штука сложная…

Она промолчала – ей ли не знать…

– Ты… пригляди за ней, – дядька снова отвел глаза, – ну, чтобы она чего не сделала…

Вот уж за это точно можно не беспокоиться, не такой тетка человек! Однако она не стала ничего говорить, а только кивнула.

Дядька приободрился и сказал важное. Оказывается, в свое время ему удалось сохранить ту маленькую квартирку, где жили они с мамой до того, как случился этот кошмар. Квартиру не отняли, потому что мама не умерла. Дядя Гера оплачивал коммунальные услуги и сдавал квартиру время от времени приличным людям, чтобы соседи не жаловались и не привлекали внимание милиции. Деньги дядя Гера тетке запрещал тратить, а велел класть на счет, чтобы племяннице было на что жить первое время после школы – вдруг с ними что…

На прощание дядька прослезился, обнял ее крепко и навсегда ушел из ее жизни.

После его ухода тетя Лера стала стремительно стареть. Из относительно бодрой женщины средних лет она быстро превратилась в злобную, вечно всем недовольную фурию. Теперь она либо цеплялась к племяннице по каждому пустяку, либо громко стенала и жаловалась на судьбу. Потом начинала плакать, пару раз пришлось даже вызывать «скорую», потому что она не смогла тетку успокоить.

Если честно, ее мало трогали теткины страдания. Ну, бросил муж, так жива ведь, здорова, все он ей оставил – квартиру, дачу, деньги… Так говорила старушка соседка – та самая, которой она время от времени покупала продукты. Бабуля была житейски мудрая, но тетка не хотела слушать ее доводов.

А она по-прежнему каждую свободную минутку бежала к маме в больницу, чем тетка тоже была недовольна.

Теперь, каждый раз собираясь, она слышала ревнивый, обиженный голос тети Леры.

Стоя в дверях, наблюдая за сборами, тетка не уставала повторять:

– Что ты к ней все ходишь и ходишь? Она все равно тебя не узнает! Она безнадежна…

Сквозь эти слова проступал другой, скрытый смысл: «Та больная женщина ничего для тебя не сделала, а я истратила на тебя всю свою жизнь, все свои силы, все свое сердце. Почему же ей, а не мне ты отдаешь свою любовь?»

Что она могла ответить? Что больная женщина спела ей глупую детскую песенку, что она прижалась к ней щекой и почувствовала нежный запах молока и детства? И что тетке сейчас кажется, что она отдала племяннице всю душу, а на самом деле все было не так… Впрочем, ей некогда было выяснять отношения с тетей Лерой, да и не хотелось.

Она выкатила кресло в длинный коридор и пошла медленнее. Мама что-то тихо забормотала. Она наклонилась к ней, прислушалась и с трудом разобрала слова:

– Все ребята дома спят, у них много есть котят, а у нашего кота были красны ворота…

Она поправила плед и покатила кресло дальше.

После окончания школы тетка уговаривала ее пойти работать – живем, мол, трудно, денег теперь мало, тебе пенсию за мать после восемнадцати перестанут платить. Тут-то и всплыл вопрос о квартире и деньгах, которые дядька положил в свое время на срочный вклад.

Тетя Лера стояла насмерть. Нет никаких денег, все ушло на ее содержание. «Думаешь, легко было тебя прокормить?» «Ага, – отвечала она, – помню талоны на завтраки и то, как по всей лестнице ты старье собирала, чтобы меня в это обрядить…»

В конце концов она просто оттолкнула тетку и разворошила все ящики письменного стола, отыскав в них сберкнижку и документы на квартиру. Тетка орала, что она – неблагодарная дрянь, вся в свою гнилую породу, тогда она покидала в сумку кое-какие вещи и захлопнула за собой дверь не прощаясь.

Несмотря на то что тетка успела наложить лапу на деньги, их хватило на то, чтобы выплатить отступного жильцам, немедленно съехавшим из ее квартиры, и сделать самый насущный ремонт.

Она без труда поступила на вечерний филфак университета и с помощью Димки Петрякова устроилась на работу секретарем в коммерческую фирму. Фирма была небольшая, но люди все приличные, сотрудницы ее не шпыняли, и начальник не лез с непристойными предложениями.

Первое время Димка часто звонил и приглашал ее то в клуб, то в ресторан, то на концерт. Она вежливо отговаривалась занятостью, пока он не понял, что к чему, и не прекратил звонки. На встречи одноклассников она не ходила.

Так проходил год за годом. Она училась, потом поменяла работу. С деньгами стало полегче, хватало на одежду и на ее немногочисленные капризы, но непременно раз в неделю, а то и чаще она приезжала в больницу к матери.

Но однажды, совсем недавно, когда она пришла навестить мать, ее не оказалось в прежней палате. Она забеспокоилась, побежала к главному врачу, но по дороге в больничном коридоре ее остановил незнакомый человек. Тот самый человек.

– Не надо никуда спешить, – сказал он ей вполголоса. – Не надо задавать никаких вопросов. И не надо ни о чем беспокоиться. Ваша мама жива и здорова… то есть, конечно, не совсем здорова, но, во всяком случае, с ней ничего не случилось.

– Где она?

– Постойте! – Тот человек предостерегающе поднял руку. – Всему свое время. Я сказал, что с ней ничего не случилось. Пока. А вот что с ней будет дальше – зависит только от вас.

– Что вам нужно? – вскрикнула она, отшатнувшись. – Чего вы от меня хотите? Кто вы такой?

– Кто я – это совершенно не важно. Больше того – вам это знать совершенно ни к чему. А вот чего я хочу… Для начала я хочу, чтобы вы успокоились. А то на нас скоро будут оглядываться. Когда вы успокоитесь – я продолжу.

– Я спокойна, – проговорила она, взяв себя в руки. – Я готова вас выслушать.

И тогда он рассказал, что она должна сделать.

Это показалось ей бредом, полной бессмыслицей.

– Вы так шутите? – спросила она.

– Я что – похож на человека, который умеет шутить? – В его голосе прозвучал металл, и металл блеснул во взгляде холодных, непроницаемых серых глаз.

– Нет, не похожи, – признала она.

– То-то. Значит, если вы хотите, чтобы с вашей мамой все было в порядке, – вы сделаете то, что я вам сказал. Сделаете, в точности следуя моей инструкции. И никому ни о чем не будете рассказывать. Ни одной живой душе. Это понятно?

– Понятно, – ответила она хриплым, чужим голосом.

– Значит, мы договорились?

– Нет еще. Прежде чем я что-то сделаю, я должна убедиться, что моя мама действительно в порядке.

Он минуту помолчал, а потом кивнул:

– Хорошо. Вы в этом убедитесь.

И тогда он привез ее в эту клинику на Васильевском острове. Привел ее в светлую, просторную одноместную палату, где в инвалидном кресле на колесах сидела худая усталая женщина. Худая и усталая от бесконечной, изнурительной борьбы с тем, что случилось больше двадцати лет назад, но так и не кончилось для нее.

Мама.

– Вы видите, что с ней все в порядке? – спросил тот человек. – Больше того, вы видите, что она теперь в гораздо лучших условиях, чем в прежней больнице. Это хорошая частная клиника. Хорошая и дорогая. Вы согласны сделать то, о чем я вас прошу?

– Да, я согласна. – Она кивнула. А что ей еще оставалось?

– Очень хорошо, – проговорил тот человек.– Я рад, что мы пришли к согласию. Но прежде чем мы расстанемся, я хочу уточнить еще одну вещь. Вы меня внимательно слушаете?