Кровавая месть - Маргит Сандему

— Почему ты думаешь, что доказательством того, что Виллему жива, служат все эти несчастья? — спросила Габриэлла.

— Кто-то держит ее в качестве пленницы и мстит ей, вредя всем вам, ее близким. Я уверен, что они сообщают ей об этом, представляют все в гораздо более мрачном виде, чем это есть на самом деле.

— Но это же бесчеловечно! Почему кто-то должен мстить ей?

— Ты хорошо знаешь, почему, — сказал Калеб, — потому что она и Эльдар Свартскуген убили Монса Воллера.

— Опять этот Воллер! — сказал Доминик. — Вы позволите мне отправиться на поиски?

Габриэлла испуганно взяла его за руку, Калеб вздохнул и сказал:

— Как бы мы не хотели этого, мы вынуждены сказать «нет». Они повсюду устроили засаду.

Доминик улыбнулся.

— Вы забываете одну вещь: у меня есть способность чувствовать, что у человека на уме. Я хорошо улавливаю сигналы, исходящие от злых людей, и прихожу в боевую готовность.

Родители Виллему переглянулись: с сомнением, надеждой, чувством вины.

— Мы не хотим решать что-то за тебя, — сказал, наконец, Калеб. — Благодарим тебя за твою добрую волю, но просим посоветоваться с твоими родственниками из Линде-аллее. Пусть они решат! Мы боимся вмешиваться в твою судьбу.

— Я понимаю вас, — улыбнулся Доминик. — Я сейчас же еду в Линде-аллее!

Бранд и Андреас с неохотой отпустили его. Никлас хотел ехать с ним, но Доминик решил все сделать сам. Он предполагал, что ступает на опасный путь, и не желал втягивать других в возможную катастрофу.

Коня он оставил на Липовой аллее — он был слишком заметен — и пошел пешком. Все остальные уже пытались найти Виллему, теперь настала его очередь.

Он тоже делал ставку на округ Энг и поместье Воллера, но сначала он осмотрел округ с вершины холма.

Энг не был таким большим, как Гростенсхольм.

Деревня располагалась среди поросших лесом холмов. Рядом находился округ Муберг.

Воллер был хорошо виден: как и усадьбы в Гростенсхольме, это была самая крупная усадьба в округе. Доминик осмотрел и близлежащие усадьбы, зная, что его родственники, люди нотариуса и свартскугенцы уже обследовали все дома в окрестностях Воллера, все дворовые постройки. Но Виллему там не было.

Пройдя через лес и поле, Доминик оказался в усадьбе Воллера. У постороннего здесь не было никакой возможности незаметно пройти по двору или попытаться узнать у кого-нибудь из работников, где находится Виллему. Хозяин выбирал себе подручных с большим пристрастием. Все они были того же пошиба, что и он.

Уже начинало темнеть, и Доминик, видя безрезультатность поисков, решил отправиться прямо в пасть ко льву.

Воллерский помещик принял его лично. Доминик Линд из рода Людей Льда? Еще один из этих высокомерных тварей! Он невольно отпрянул назад: у этого тоже желтые глаза! И какие глаза! Они сверкали под черными бровями как свеженачищенная латунь!

Судя по одежде, это был богатый человек. Паладин? Нет, швед. Юноша представился как курьер Его Величества короля Карла.

Это было неосторожно со стороны Доминика. Он полагал, что это может как-то защитить его, но воллерскому помещику было наплевать на шведского короля Карла XI. Более того, это еще больше его разозлило: как приверженец датчан, он всегда имел зуб на шведов. Надо проучить этого зазнайку!

Все чувства Доминика — пять обычных и экстра-чувство — были в боевой готовности. Лучше, чем кто-нибудь другой, он понимал настроение своего противника. «Это сам грех в человеческом обличье!» — думал он, изучая тяжеловесное лицо с бычьим затылком, настолько широким, что раковины ушей оттопыривались в стороны, а цвет лица свидетельствовал о холерическом темпераменте. Этот грузный, деспотичный человек держал взаперти Виллему! И он был непримирим. Он был к тому же коварным, о чем свидетельствовали сощуренные глаза «Я должен был быть осторожнее. Мне не следовало соваться сюда. Это было ошибкой. Однако я уже здесь. И все те, кто уже побывал здесь, угрожали, просили, умоляли, клянчили… и все безрезультатно! Что же остается делать мне?»

Когда он входил в усадьбу, у него созрел план: спокойно и по-деловому поговорить с ним, придти к какому-то решению, но этот план был тут же отброшен, как только он увидел Воллера. С этим человеком невозможно было ничего обсуждать: он делал только то, что считал нужным.

Доминик начал:

— Я узнал, что у Вас находится моя родственница, Виллему дочь Калеба. Я знаю, что Вы мучаете ее из чувства мести, потому что она присутствовали при убийстве Вашего сына. Но это не она убила его, и к тому же все было сделано в целях самозащиты. Он напал на нее, и Вы это знаете.

Воллер свирепо уставился на него. Этот юноша знал слишком много! История Монса была всем известна, но откуда он знал, что Виллему прячут и мучают? Воллерскому помещику это не понравилось.

— Это ложь и мошенничество с ее стороны, — ответил он. — У Монса были те девушки, которых он хотел, и у него не было нужды применять силу к такой жеманнице!

Взгляд Доминика смягчился.

— Эта жеманница для меня дороже всего в мире. Она написала мне, что на нее было совершено нападение — и я тут же приехал. Я прошу Вас… Она уже достаточно настрадалась…

Глаза Воллера превратились в узкие щелки.

— Значит, она дорога Вам? И Вы, возможно, тоже ей дороги?

— Надеюсь.

Грузный помещик долго стоял и размышлял. Доминик похолодел: ему не понравились сигналы, идущие от этого человека.

— Хорошо, Вы пройдете к ней!

Доминик вздохнул: Виллему была жива, и он увидит ее. Уже это одно было хорошо.

Доминик был слишком благородным, чтобы меряться силами с такой лисой, как воллерский помещик. Зазвенел колокольчик и вошло трое человек. Один — необычайно долговязый, второй — невзрачный, а третий — воняющий на всю прихожую.

— Этот молодой человек хочет попасть в общество фрекен Виллему. Хватайте его!

Доминик был сильным. Но четверых вооруженных мужчин ему не удалось одолеть.

Помещик навестил своего друга судью.

— Мне попалась в сеть крупная рыба! Мы сделаем замену. Скактавл больше не представляет для нас ценности, ему там больше незачем находиться. Займитесь им, а мы посадим на его место другого. И теперь молоденькая, дерзкая фрекен Виллему действительно увидит, как хозяин Воллера заботится о своих врагах!

Трое человек вошли в амбар, схватили Скактавла и увели с собой — и оба пленника даже не поняли, что произошло.

— Нет! — закричала Виллему. — Отпустите его! Не отнимайте у меня моего единственного друга!

Но они были уже за дверью. И по выражению их лиц она поняла, что это последняя прогулка Скактавла.

Она села у двери, прижалась к ней щекой.

— Не делайте ему зла. — тихо умоляла она. — Он прекрасный человек. И он так много страдал! Не оставляйте меня здесь одну!